Смута. Том 2 - Ник Перумов

– Ну, у нас конницы нет, так что и гадать нечего, господа. Занимаем траншеи, приданную артиллерию – на закрытые позиции, ориентиры все пристреляны?

Капитан Мякишев, преподававший последние два года в корпусе артиллерийское дело, кивнул.

– Так точно, Константин Сергеевич. Оборудовано пять огневых, сооружены укрытия, подступы пристреляны, таблицы составлены.

– Прекрасно, Савва Игнатьевич. Тогда осталось последнее дело…

– Товарищ Шульц! Ирина Ивановна!

Товарищ Шульц оторвала взгляд от очередного донесения, кое-как накарябанного химическим карандашом на обрывке серой обёрточной бумаги.

– Слушаю, товарищ комфронта.

– Что там за чепуха с городишкой этим, как его, Зосимов? Отчего до сих пор не занят?

– Части комдива Ямпольского получили приказ вступить в город и организовать там тыловую базу для нашего движения на северо-восток…

– Это я знаю! – нетерпеливо оборвал её Сиверс. – Почему город до сих пор под беляками?

– Новых донесений не поступало, товарищ командующий. По данным нашей разведки, частей белых в городе нет, лишь небольшой тыловой гарнизон, полурота марковцев, отведённая туда на отдых.

– Эти сведения надёжны? – вновь перебил Сиверс.

– Насколько вообще могут быть надёжны агентурные сведения из вражеского тыла, – Ирина Ивановна пожала плечами. – Множество иных, полученных такими же способами, подтвердились. Расположение батарей и так далее.

– Батареи подтвердились, – словно нехотя кивнул Сиверс. – Однако малое количество трофеев настораживает. Как-то уж больно ретиво белякам всё вывезти удалось. Да и муляжей, макетов пушечных наши тоже сколько-то нашли. Представляете, пара колёс тележных, а вместо ствола оглобля, и в зеленый цвет покрашено!

– Само собой, – очень ровно сказала Ирина Ивановна. – Ничуть не удивлена. Это же азбука артиллерийской маскировки – сооружение ложных позиций. Мы ж не с папуасами воюем, не с дикарями какими. Враг у нас умный, хитрый, образованный. Конечно, пускается на все мыслимые уловки.

– Так куда мы стреляли, что накрывали-то? Настоящие позиции или ложные?!

– Какая-то часть наших снарядов, несомненно, угодила и по фальшивым батареям, это неизбежно. Хотя на моей карте я пометила в нашем секторе прорыва самое меньшее четыре такие вскрытые позиции, если помните, товарищ комфронта. Но вы же меня про Зосимов спросить хотели?

– Хотел, это вы меня своими батареями с толку сбили! Не нравится мне это, Ирина Ивановна, ой как не нравится! Нутром чую. Вот так же было, когда Антонов-Овсеенко на Юзовку дуром полез. Храбрый был человек, честный, истинный большевик – но дура-а-ак, ой, какой дурак!.. И сам погиб, и армию погубил.

Ирина Ивановна быстро записала что-то на листке.

– Вы прямо как Бешанов заговорили, товарищ командующий. Тому, если помните, наше продвижение тоже не нравилось… Но я немедленно отдам распоряжение выяснить, что за обстановка под Зосимовым и в чём причина задержки. Хотя, товарищ Сиверс, сам по себе этот городок, хоть и удобен, что на тракте стоит, большого значения не имеет. Обойдём Зосимовскую пущу с востока, дорогу перережем – и пусть марковцы сидят в этом городишке хоть до морковкина заговенья.

– Мне бы вашу уверенность, товарищ Шульц…

– Моя уверенность опирается на факты и знания, товарищ комфронта. Но если вы считаете, что неосвобождённый Зосимов для нас угроза, мы можем предпринять следующие меры: усилить части комдива Ямпольского резервами – лучше всего из дивизии товарища Щорса. Он хоть и молод, но успел хорошо себя показать, из комбата быстро дорос до комдива; есть и резервный конный полк червоного[2] казачества. Хотя, товарищ Сиверс, я бы всё-таки не стала преувеличивать значение этого городка. Гораздо важнее сохранить темп нашего продвижения в глубь занимаемой белыми территории, перерезать им пути снабжения; окружим их воронежскую группировку – и все на свете Зосимовы наши станут. Расходовать ж резервы на штурмы…

– Вы же сказали – «там полурота марковцев»!

– Марковцы – отборная пехота белых, они и полуротой долго сопротивляться смогут, особенно в городе. А вот почему комдив Ямпольский не докладывает своевременно в штаб о положении дел в его частях – для меня загадка.

– Не любите вы комдива Ямпольского, товарищ Шульц!

– Он не добрый молодец, чтобы его любить, а красный командир.

– Хм… ну тогда оформите приказом – направить на усиление комдива Ямпольского дивизию товарища Щорса, и… какой там конный полк вы упомянули?

– 1-й Червоного казачества имени мировой революции.

– Красиво. Ну, вот и их. Да, и обязательно отметьте в приказе, чтобы части Щорса не раздёргивать, бить единым кулаком! Чтобы через двое суток доложили бы о взятии Зосимова!

– Через пять, товарищ командующий. Щорсу ещё пеший марш совершать.

– Четыре! – отрубил Сиверс. – И ни часом больше!

– Вас поняла, – кротко откликнулась Ирина Ивановна. – И всё-таки, товарищ командующий…

– Знаю-знаю, – поморщился тот. – Выделим из резерва ещё одну дивизию для усиления натиска на главном направлении. Вы правы, что мешкать нельзя. Белые не отводят войска от Воронежа, интересно, что это – непонимание обстановки или надежда, что им нас удастся остановить?

– Скорее нежелание оставлять такой выгодный плацдарм для наступления на Москву. И вы правы, надежда, что мы вот-вот остановимся.

– А мы не остановимся! – Сиверс ударил кулаком в ладонь. – И вообще, не слишком ли многое мы удерживаем в резерве?.. Я это обдумаю.

Ирина Ивановна молча кивнула.

Прапорщик Солонов лежал в неглубоком окопчике, набросив на себя маскировочную накидку, что на скорую руку смастерили из самой обычной рыболовецкой сети. Казалось бы, какие тут могут быть сети? Но оказывается, ими брали рыбу в больших искусственных прудах.

На сетку повязали множество зеленовато-коричневых лоскутов, получилось почти как у тех в книгах о войне – рядом пройдёшь и не заметишь.

В сильную оптику его винтовки был отлично виден край дальнего леса, протянувшиеся до самых окраин выгоны, поля и огороды, перемежавшиеся узкими полосками кустов; через всё это пространство тянулась большая дорога, виднелся полосатый верстовой столб, и посейчас украшенный имперским орлом.

Так всегда бывает – пустые часы текут незаметно, словно медленная река; а затем что-то начинается – и время ускоряет свой ход, сжимается, в единый миг происходит множество всего, только успевай поворачиваться.

Вот и сейчас – только что вокруг царила сонная тишина летнего дня, за спиной Феди жил своей жизнью тихий Зосимов; а вот из леса появляется голова конной колонны, идут походным порядком, открыто, над передними рядами плывёт красное знамя.

Хорошо идут, держат строй, по четыре всадника в ряд; старая школа, старая кавалерийская часть. Но идут безо всякой опаски, без разведки, как говорится – «на арапа».

Фёдор аккуратно нащупал верёвку с узлом под правой рукой, дёрнул трижды и затем, после паузы, ещё столько же. Дёрнул – и вновь припал к оптике. Полевого бинокля ему,