Красный тряпочник (СИ) - Афонин Владислав

Вспышка. Светлый день, видимо, выходной. Порываева сидит на кухне, на электроплите готовятся суп и второе. Женщина с кем-то разговаривает по телефону. На проводе и самом теле аппарата закреплено какое-то странное стороннее устройство. Учительница будто чем-то обеспокоена, но виду особо не показывает. Время от времени она встаёт и гладит по головке сквозь прутья клетки одного из попугайчиков. Маленькие птички задорно чирикают.

— Да, Римм, так оно и выходит, к сожалению. У нас вот недавно повысили коэффициенты нагрузки, даже и не знаю, как быть. Наверное, вообще буду в девять приходить. — Порываева намотала извилистый провод на палец. — Вот-вот, и я про то. Везде ж классов так много, и ребят в каждом из них. Точно-точно. Знаешь, я надеюсь, что к нам новых девочек из педа пришлют, иначе совсем труба будет. Угу.

Женщина встала и помешала суп.

— Римм, я чего сказать-то хотела. Так, на всякий случай, — продолжала Порываева, пристально глядя на двор через окно. — Время сейчас не самый сок, сама понимаешь. Если вдруг со мной что-то случится… Да нет, моя дорогая, никто мне не угрожает. Просто тебе говорю, к сведению. Помнишь гараж Вадика, мы были там в восемьдесят третьем? Да-да. Который записан на его маму. Код — настоящий год его рождения, не по паспорту. Ты же помнишь ту забавную историю про ошибку? Ну. От аэромобильного подъёмника отсчитаешь десять шагов на запад. Ахахахах, нет, это не шпионская история. Нет-нет, ахахах, никто тебя не посадит за измену родине. Вот, когда отсчитаешь десять шагов, подними прямую руку вверх и постучи. Заслонку чем-нибудь подденешь и сама отодвинешь. Всё, что внутри, твоё. Нет-нет, Римм, полностью твоё. Тебе, Гоше и детям будет. У меня-то всё равно никого нет…

«Странно», — подумал Ярослав.

Вспышка. Поздний вечер. Уставшая Порываева входит в квартиру, ставит сумки с продуктами на пол в прихожей и запирает за собой дверь. Привычная темень квартиры таинственно пугает женщину, попугайчики на кухне беспокоятся и, прыгая по клетке, нервно чирикают. Учительница чувствует что-то неладное, но всё равно идёт на кухню, чтобы успокоить питомцев.

— Что случилось, мои хорошие?.. — улыбаясь, из прихожей спрашивает Порываева птичек.

Из мрака ванной комнаты резко вылетает мощная рука с зажатой в кулаке школьной указкой. Чрезмерно заточенный предмет со всей силы пробивает глаз женщины по самый череп. Раздаётся чавкающий звук, словно расплющили фрукт или овощ. Предсмертно икнув, Порываева падает на спину и конвульсивно дёргается пару раз. Указка жутко торчит из её головы. Оставшийся глаз в неописуемом ужасе навсегда уставился в потолок коридора. Из него рефлекторно успела вытечь единственная слезинка.

Красный тряпочник десять секунд глядел на свою жертву, затем убедился, что она мертва, и повязал на ручку двери в ванную алую материю. Преспокойно двинулся через прихожую и покинул квартиру естественным путём. Попугайчики продолжали испуганно щебетать.

Вспышка. Ярослав вздрогнул: хоть он и читал материалы дела, видеть столь страшное деяние вживую через «Тиресий» оказывалось событием, оставляющим очень большое впечатление. Хотя коллеги, раннее побывавшие на месте преступления, и почистили квартиру, атмосфера всё равно оставалась в ней достаточно мрачной. Ещё открытым оставался вопрос, кто погиб более страшной и мучительной смертью: механик Долгопятов или учительница Порываева. Благо, перепуганных птиц успели увезти оттуда и передать в добрые руки.

Коломин побыстрее покинул квартиру и вернулся в «Метеор». Нажал на кнопку для соединения с отделом. Хотелось выпить чего-нибудь прохладного, несмотря на отсутствие жары.

— Да, Ярослав? — на другом конце откликнулась Таня.

— Тань, не могла ли ты глянуть, кем приходилась Порываевой некая Римма? Сослуживцы до меня наверняка поместили телефонную книжку Елены в дело, если таковая имелась, — попросил Ярослав. — И некто Вадик… Если я не запамятовал, это Вадим Порываев, её покойный супруг?

— Да, ты прав. Вадим Александрович Порываев, родился в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, скончался — в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом. Ярослав, тут какая-то странная пометка нашего ведомства со знаком вопроса. Сначала идёт очень старая фотография его свидетельства о рождении — раз, потом такие же внутриведомственные пометки на полях в копии выписки из домовой книги — два, — докладывала Таня.

— А что конкретно они означают? — попросил уточнить Коломин.

— Хм, знак вопроса в скобочках, и везде примечание: «плюс два года».

— Я анализировал сцену, где Елена говорила с некоей Риммой об ошибке в паспорте своего мужа. Возможно, в реальности он был младше на два года, чем являлся в действительности? Не тридцать восьмой год, а сороковой, — предполагал Ярослав.

— Не исключено, — согласилась Таня. — Что касается Риммы. Римма Евгеньевна Краскова. Лучшая подруга Порываевой, с которой они знакомы с самого института. Одного возраста, вместе жили в общежитии. Красный диплом. Учительница химии в Марьиной роще. Была сильно шокирована, когда узнала о гибели Риммы Евгеньевны, и абсолютно не имела понятия, кому могла перейти дорогу её подруга.

— Так, Танюш, и будь добра, не записан ли на свекровь Порываевой один гараж? — Коломин повернул ключ зажигания, и «Метеор» взревел в долгожданном предвкушении.

— Один момент… — Девушка активно начала набирать на клавиатуре. — Да, ты прав. Маме Порываева принадлежит гараж номер двадцать три в кооперативе «Оптикостроитель». Располагается в промзоне между Пакгаузным шоссе и Вторым Лихачёвским переулком. Не доезжая до НАМИ[1] и станции «Лихоборы».

— Отлично, хоть не на другой конец Москвы. — Ярослав устремил «Метеор» вверх по Песчаной улице. Проскочив сквозь арку дома по адресу Ленинградский проспект 71, корпус «Б», Коломин снова оказался в большущем шумном жёлобе. Опять нужно было искать разворот в сторону области, затем — двигать на северо-запад к Лихоборам. Добавил: — Последняя просьба: попробуй дозвониться до Риммы. Как только установится соединение, переключай ко мне на «Метеор».

— Поняла. Конец связи, — попрощалась Таня.

— Конец связи.

Вспышка. Римма, изредка оглядываясь с лёгким волнением, едет на аэробусе № 621: своей машины у женщины нет. Для своих лет она достаточно симпатична, не похожа на типичную злобную «химичку», за годы учительской деятельности надышавшуюся якобы портящими разум реактивами. Сумочка, детектив Агаты Кристи, каблуки средней высоты. Общественный транспорт не сильно заполнен. «Асклепий» очень редко даёт картину настоящего, происходящего синхронно на отдалённой дистанции. Значит, это уже прошлое? Вспышка. Коломин внезапно почувствовал неладное. Капитан нахмурился, переключил один тумблер на панели управления, нажал очередную кнопку. Истерично завыла милицейская сирена, заморгала красно-синяя мигалка под передним стеклом. Теперь можно было спокойно нарушать, не боясь оказаться остановленным сотрудниками ГАИ.

— Приём, Ярослав, Красковой пока нет дома. Трубку подняла дочка, — снова на связь вышла Таня, когда «Метеор» уже нёсся по Большой Академической улице. — Ты включил сирены?

— Тань, забыл кое-что рассказать тебе. — Водители от греха перестраивались правее, уступая скоростному аэрокару. — Порываева связывалась с Красковой, используя блокатор на телефоне. Она завещала подруге какие-то ценности и спрятала их в том самом гараже, о котором я спрашивал.

— Блокатор? Откуда блокатор у простой учительницы? — сильно удивилась обычно флегматичная Таня. — Вот почему в биллинге её телефона мы не обнаружили звонок Римме! Она не хотела прослушки и предварительно защитила линию.

— Ага, блокатор она явно не на радиорынке приобретала. — Ветер нагло бил в лицо. Коломин по дуге свернул в Четвёртый Новомихалковский проезд, что вёл к окружной вакуумной дороге. ЛиАЗ «Мосгортранса» совершил вынужденную остановку, и его водитель в страхе уставился на редкий, несущийся на всех парах аэромобиль. — И гараж не попал под наше внимание, так как был записан на старую свекровь, с которой они особо не поддерживали отношений.