Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Проза » Современная проза » Мы сидим на лавочке… - Ирина Дедюхова

Мы сидим на лавочке… - Ирина Дедюхова

Читать онлайн Мы сидим на лавочке… - Ирина Дедюхова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:

После Нового года все пошло наперекосяк. Мамка проворовалась в своем буфете и ее посадили. Все имущество у них описали и увезли, а один понятой дяденька забрал себе Клавкин портфель. С февраля Клава уже училась в интернате, куда ее отвезла чужая неприветливая тетка. До вокзала Клаву провожали Хмырь и Хиля. Они старались держаться весело и обещали все время писать письма. На прощание Хиля подарила Клаве книжку «Два капитана», а Хмырь сунул мятую десятку. Спер, наверно, где-то.

Размышлять о превратностях судьбы времени у Клавы на новом месте практически не было, у них там почти каждый день были разные мероприятия, а рассказы о прежней жизни персоналом не поощрялись. Да хорошо там жилось Клавке, грех жаловаться. Пальто на вырост даром дали с цигейковым воротником, а на воле-то им с мамкой на него еще надо было сбиться. Только вот ходить со всеми в баню, Клава очень стеснялась. Промыть голову сама она не могла, и косы ее состригли, уговаривая, что когда-нибудь они обязательно обратно отрастут. С девочками в интернате у Клавы никак не получалось сдружиться, они знали друг друга давно, а некоторые даже поступили из одного Дома ребенка. Но на хоздворе жили два поросенка, и Клава стала проводить возле них все выходные, за что ее прозвали «свинарка». Она не могла понять, что обидного или смешного в этом прозвище, втайне она им даже гордилась. У бабки в деревне надо было не один порог обойти, чтобы стать свинаркой. Свинарки были самыми зажиточными и завидными невестами района. Только они могли утянуть с колхоза мешки с комбикормами и молочных поросят к празднику.

Писем от Хили почему-то не было, воспитатель давала Клаве только распечатанные мамкины письма из тюрьмы. Мамка все просила Клаву слушаться старших и не ходить по кривой дорожке. Два раза, пока не померла, приезжала бабка. Она смотрела на стриженую Клаву, мелко крестилась и плакала у забора.

* * *

Как только строгая тетенька в форме загнала Клавочку в вагон, у Хили искривилось лицо, и закапали крупные, с горошину слезы. Хмырь тоже как-то посуровел, взял Хилю за плечо и сказал: «Не плачь, Хилька, я тебя больше бить не буду». Но Хиля плакала не поэтому, она с ужасом представляла, как Клава, которой только летом исполнится одиннадцать лет, будет жить совсем одна без мамы, бабушки… До этого у подружки тоже был неполный комплект близких — у нее не было папочки и никаких двоюродных братьев, а теперь… И Хиля громко заревела на всю улицу.

Дорогу до дома она видела сквозь пелену слез, заславшую глаза. Не раздеваясь, она обессилено повалилась на диван в гостиной. В комнате быстро темнело, но ее никто не трогал. Она слышала только, как Хмырь, кушая печенье с чаем, на кухне, оправдывался перед бабушкой: «Вы не думайте, я Хильку совсем не бил, это она из-за Клавки воет».

Письма она писала каждый день, но ответа от Клавы не приходило. А уже весной почтальонша, позвонив в дверь, вернула ей все письма разом со штампом «Адресат выбыл». Хиля проверила адрес на конвертах, он был именно такой, как сказала Клаве та тетка. Значит, Клаву услали куда-то не туда. И вдруг до Хили дошло, что написать ей Клава не может, ее адрес она могла и не знать, потому что домой к ней они ходили совсем без адреса, ориентируясь по уличным фонарям и магазину «Спортивные товары».

Летом папа получил новую квартиру. Хиля просила новых жильцов обязательно ей передавать письма, если они все-таки придут, но новоселам было не до нее, они все следили за папой и мамой, чтобы те не свернули с дверей бронзовые ручки-капельки.

Учеба в школе шла своим чередом, по физкультуре вышла четверка, а по труду даже пятерка. Хилю избрали в редколлегию школы, и она вовсе стала уважаемым человеком. А летом папа, мама и Хиля ездили к морю, оттуда Хиля привезла цветные камушки, ракушки и двух сушеных крабов. Пока они отдыхали, с бабушкой жили тетя Мила с сыном Мариком, а позже приехал дядя Лева из Владимира. Дома их встретил радостный родственный бедлам, и каждый день до конца августа теперь заканчивался большим застольем. И только поздно вечером, засыпая, Хиля очень жалела, что не сможет послать одного крабика Клаве. По привычке она иногда еще писала письма в большой тетрадке, начиная со слов «Здравствуй, дорогая Клава!», но потом начался пятый класс, ее выбрали председателем пионерского отряда, забот навалилось очень много и письма как-то незаметно отошли на второй план. А с ноября у нее начались новые переживания, потому что ей вдруг на уроках стали приходить записки без подписи с печатными буквами «Я тебя люблю». Хиля очень волновалась и переживала, ей почему-то непременно надо было узнать, кто же пишет такую гадость, они обсуждали эту тему с девочками после уроков, громко хихикая неестественными деревянными голосами. И поезд с Клавой уходил все дальше, в туманные долины забвения…

* * *

Мамку выпустили после восьмого класса, когда Клава уже поступила в училище на штукатура в их городе и жила в общежитии. Все вышло не так, как мечтала когда-то по ночам в интернате Клава о возвращении мамы из узилища. Комнату их бывшую не дали, даже швейную машинку не вернули. Обратно в буфет мамку тоже не приняли, но она устроилась в вагон-ресторан к какому-то своему прежнему хахалю и каталась в поездах по всему Союзу. Клава ее месяцами не видела. Поэтому Клаве никто не помешал купить на первую получку в училище на барахолке почти новый кожаный портфель с золотым замочком. А потом мамка почти все ее деньги пропивала, потому что в училище Клаве все равно давали талоны на еду и рабочие ботинки.

На стройке Клава стала хорошо зарабатывать, ей даже комнату дали, как выпускнице интерната, но она по-прежнему очень боялась бесшабашных мамкиных наездов. После интерната Клава вообще стала какой-то пугливой и несколько заторможенной. Никто там Клаву, конечно, не бил, но кричали частенько. Да и сама обстановка там была какая-то нервная. А как Клава на стройку поступила, то такой мат пошел, такой крик… «Клавка! Шевелись, стерва! Бетон пришел!» То бетон придет, то прораб, то проверка безопасности на голову свалится. И все почему-то Клаву донимают, а ей бы тишины и покоя, потому что у нее стало все дрожать внутри с тех пор, как бабка померла. А как мамка в рейс уйдет, то их комнату и запирать уже нечего — ни утюга, ни куртки ватной, ни пальто зимнего…

Хорошо, что в Клавкиной бригаде было шесть бабок из старых кадров, а с молодыми крашенными тыркалками Клава никак сойтись не могла. Бабки приглашали ее к себе в гости по праздникам, с ними она ходила на обед, вставала в одну захватку. У всех старух уже имелся букет строительных болячек, начиная с радикулита и кончая циститом, поэтому зимой им очень нужны были некоторые комфортные условия. И Клавка, входя в их трудное положение, помогала, как могла. Она разворачивала над тетками свой огромный бушлат, когда они корячились над ведром, и под его защитой их не доставал пронизывающий холодный ветер. Молодые девки смеялись, что старухи оседлали Клавку, а той и невдомек. Но Клава, по молодости лет, могла и без напарниц раскидать машину бетона, пока те, обессиленные, дымили папиросами в теплом закутке. А на затирке бабки Клаве сто очков вперед давали! Любо-дорого было посмотреть, когда они хватали свои полутерки и, щедро промачивая подсохший намет, с матом накидывались на работу. А разве мог кто из молодых протянуть такие русты? А чистенько вывести лузку и фаску? Да Клава только за науку была готова до пенсии таскать за ними ящик с инструментом. У некоторых из них даже были мужья — как правило, плотники из смежных бригад. А иные так просто, без штампа по детенку от тех же плотников настрогали, чтобы их в молодые года не услали целину поднимать. Но огороды у всех были ухоженные, с добротными домишками, что стояли, разукрашенные деревянной кружениной, в память давней дружбы штукатурок и плотников. Клава любила копаться в земле, и бабки охотно звали ее в выходные на свои маленькие дачки. И еще Клаве бесконечно повезло, что самая пожилая бригадная старуха, ей уж за пятьдесят перевалило, была ее соседкой по коммуналке. Ее звали Харитоновна, она пользовалась большим авторитетом в коллективе, поэтому, для простоты обращения, все звали ее по-свойски Херовной. У нее Клава прятала некоторые вещи во время мамкиных запоев. Но самым большим удобством такого соседства было то, что Харитоновна утром будила Клаву на работу, потому что будильники у Клавки в хозяйстве не держались, их мамка пропивала в первую очередь. В бытовке прораба жила старая приблудная сука, которая переезжала вместе с участком с объекта на объект. Клава вначале ее тоже боялась, а потом она стала приносить ей остатки ужина по утрам, собака ее полюбила и перестала с лаем кидаться под ноги.

И в аккурат после Клавкиного дня рождения, которое они со старухами праздновали у тети Маши, потому что домой к Клаве водку нести было нельзя, их бригадирша срезала Клаве коэффициент. Бригадирша у них была довольно пожилая — тридцати пяти лет, но совершенно без понятий. Ее один мужик из треста выдвигал, у них там было что-то с этим мужиком. Она все у него в каморке сидела, а в бригаде и мастеру говорила, что, мол, они наряды с Васильичем заполняют. Появится, как красно солнышко, делов наделает и айда обратно к Васильичу, наряды заполнять. И в тот день Клава с таким хорошим настроением на работу пошла! Накануне они так душевно посидели, муж у тети Маши на гармошке играл, а они все пели… Правда, гармошку после интерната Клава не любила, их там под гармошку заставляли петь песни с непонятными словами — на языках народов СССР, а ни одного языка, кроме русского, Клава не понимала. А тут так душевно все получилось, Клаве от всех старух на восемнадцать лет чайник со свистком подарили. Правда, тетя Маша его себе оставила, чтобы мамка не пропила. Даже по домам провожали всех с гармошкой! Очень душевно прошло. И вот приходишь в таком душевном состоянии на работу, а тут тебе эта крыса и говорит: «Я тут наведу порядок! Вы у меня по стенке ходить будете! Мне от треста в депутаты райсовета нынче избираться, поэтому трудовые темпы надо наращивать. У лодырей и прочих пиявок коэффициенты трудового участия будут снижены!»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Мы сидим на лавочке… - Ирина Дедюхова торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...