Лагерь волшебниц №208 Том II (СИ) - Хорнин Сентай

— Примеси? — спустя некоторое время подала голос девушка, когда подошла посмотреть, что же из этого вышло — Неудивительно, что тебе порекомендовали освоить «Очищение». Изучение связок, которые позволяют выводить примеси из других людей — дело неблагодарное, ведь ко времени начала их активного накопления каждая волшебница будет знать, как избавиться от них самостоятельно. — посвятила она меня немного в то, чем же я расписался на песке. — Так что я не удивлюсь если даже Элайза не посчитала нужным его осваивать.

— А откуда они у меня вообще? — задал я вопрос, после того как вытер рот от этой вязкой, липкой, похожей чем-то на нефть, штуки.

— Не знаю. По идее они образуются когда сгорает очень много маны за раз и так быстро, что не образуется мана-туман. — видимо так неофициально называют это фиолетовое марево — Неужели ты знаешь такое затратное заклинание? Думаю нет. — ты не представляешь, как же ты ошибаешься — Наверное надышалась где-то или у тебя такая реакция на ману аномалий. Хотя-я. — протянула она — Ты сейчас свободна? — Я на это кивнул. — Тогда одевайся и пойдём ко мне. Я сделаю тебе специальный массаж. После него таких сложностей быть не должно. Надеюсь.

Я быстро оделся, но всё ещё отставал от девушки, которая будто бы скомандовала своему платью надеться самому. Массаж звучал вполне неплохо, поэтому я даже не думал отказываться. Мы вместе ушли с полигона в сторону общежитий второкурсниц. По дороге всё-таки познакомился с девушкой, хотя я опять сделал это сильно позже, чем должен был. В общем, её звали Сильвинд. Попытки разговорить её о том, сколько она победила аномалий и вообще немного о том, чем она занята в лагере, натыкались на стену. Девушка просто изящно соскальзывала с темы. Ну ладно, не буду выпытывать.

Общежития второкурсниц были обставлены побогаче. Даже в коридорах было намного больше всяких ненужных картин, растений, украшений. Но вот комната Сильвинд была уже просто завалена, и это учитывая, что кровать там была ровно одна. Плюшевые игрушки всех мастей, милое мягкое кресло, маленькие круглые коврики, полуоткрытый здоровый шкаф, из которого смотрели одинаковые ряды одних и тех же платьев. Похоже, оно ей очень нравится.

Она подошла к креслу и начала над ним колдовать. Спустя некоторое время оно преобразовалось в массажную кровать. Вот это сервис. Девушка сказала полностью раздеваться и вновь делала это быстрее меня. То что она не стеснялась это логично, ведь все мы здесь девочки.

Её тело было изящным, почти кукольным. Маленькая грудь с аккуратными сосочками, плоский живот, плавная и очень узкая талия, плавно переходящая в потрясающие изгибы бедёр. Но я сам себя одёрнул от слишком настырного осмотра. Так, подглядеть здесь, пока снимал толстовку, случайно мазнуть взглядом, стягивая штаны.

Она же, дождавшись меня, взяла из цветастой тумбочки какую-то бутылочку и полностью её опрокинула в себя. После этого произошло несколько вещей. Первая: у неё вылезли из плеч по две дополнительные руки с каждой из сторон. Вторая: я перепугался. Третья: она немного недовольно попросила меня уже лечь и наслаждаться массажем.

На что я себя опять подписал?

Глава 2 (23). Массаж и прочие непрятности

В конце концов, Сильвинд буквально насильно укладывала меня на массажную кровать. Ведь я всё это время в ступоре рассматривал её теперь шесть рук. При этом двигала она ими настолько привычно, что успевала завязывать свои распущенные волосы, открывать банку с каким-то кремом и легонько, но настойчиво смещать меня к кровати.

— Ты что, совсем не в курсе? — непонимающе спрашивала она в ответ на моё молчаливое и испуганное сопротивление — В правильном лечебном массаже волшебниц две руки недостаточны. Важно одновременно нажимать на правильные точки, а их много. Так что просто, блин, уже расслабься! — с этими словами она всё-таки поместила меня на кровать. Я уже понемногу начал отходить от небольшого шока и разместился, как просили. И даже находил девушку с лишними руками привлекательней, чем она была. Будто бы так и надо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но мою подглядывающую за девушкой голову мягко попросили разместиться прямо. Ну ладно. Приходилось теперь смотреть в пол, на котором лежал небольшой меховой коврик розового цвета. Я ощутил, как на меня сели в районе бёдер. Девушка сама по себе оказалась лёгкой, да ещё и садилась не до конца, дополнительно упираясь на кровать. Видеть я этого не мог, но новых соседей в виде её ножек вполне ощущал.

Сильвинд начала мягко водить по моей спине и бокам смазанными руками. Крем немного холодил, но потом, с помощью растирающих движений, начинал всё сильнее и сильнее греть, будто бы я зашёл в маломощную сауну. Ощущать столько разных прикосновений одновременно было сперва непривычно, учитывая что моя поломанная картина мира ещё не до конца собралась. Но это было так приятно.

Девушка усилила нажим и теперь по мне носилось шесть маленьких дорожных катков. Будь это возможно, я бы от их силы уже уменьшился в толщине тела. Но было совсем не больно.

— У тебя очень хорошая кожа — прокомментировала девушка. Не в первый раз я такое слышу. Похоже, я действительно умудрился не заметить очередное своё изменение. Она продолжила — Обычно мне приходится долго её подготавливать, чтобы случайно не повредить. Так что переходим к основному, если надо — кричи.

Вся приятность, что я испытывал, стала воспоминаниями давно минувших дней, когда Сильвинд начала жать на одной ей известные точки, после чего я чуть не взвыл. И ладно бы по одной. У неё же теперь целых тридцать пальцев! И меньше половины сразу она, похоже, из принципа не использовала. Растирание-растирание и резкий нажим в абсолютно разных частях спины. «А-а-а». Это был даже не крик, вырвавшийся из меня, а скулёж побитой собаки. А я ведь старался держаться до последнего.

Опять не хотелось показывать слабость. Но ловкие и твёрдые, когда не надо, пальцы девушки, быстро заставили меня сыграть с собой в ментальную гимнастику. Что понтоваться толстокожестью тут не перед кем. И если не держать всё в себе, это стало не так больно. Или же я начал привыкать.

И когда я начал думать что всё, что она вновь вернулась к поглаживаниям спины, девушка просто сменила положение, усевшись уже ближе к плечам и принялась за ягодицы и бёдра. Вот там меня точно никто никогда в жизни не трогал. Я лишь знал, что у девушек эти места очень мягкие и их лапать — одно удовольствие. Вот только одна не состыковка. Я не хотел, чтобы со мной сейчас вытворили то же самое. Тем более, что я парень!

— Эй, булки расслабь, я тебе тут вообще-то помогаю. — снова донёсся до меня явно сосредоточенный на работе голос — Могу всё сделать и так. Но тебе же больнее будет. У тебя есть время, пока не разотру крем.

Ну уж нет, живым не дамся! Не знаю сколько в этом было осознанного, но я бы сейчас бёдрами точно пару арбузов лопнул. Не особо считаясь с моим мнением, девушка всё равно начала растирание. Первые прикосновения были буквально обжигающими, заставлявшими всё тело покрыться мурашками. Особенно с внутренней стороны бёдер, куда девушка ненароком залезала. Учитывая её профессионализм до этого, Сильвинд меня как будто дразнила. Злости на неё не хватает.

Но ничего такого она не делала. Ну да, растирала там, где вообще то никого никогда и быть не должно. Ничего смертельного. Две руки на ягодицах, четыре на бёдрах, спокойно носились вперёд назад, влево-вправо, по спирали. Я даже привык и начал получать удовольствие.

И девушка будто этого ждала. Она начала делать движения всё интенсивнее и интенсивнее. Я думал, что самое страшное это неожиданные тычки. Снова ошибался. Она водила руками настолько быстро, что кожа уже просто напросто горела, не до такой степени, чтобы я кричал, но это было крайне неприятно, особенно учитывая, что это происходило на очень большой площади кожи. И на этом нечего не закончилось, что самое печальное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А! — мой короткий вскрик, больше от неожиданности, чем от боли, начал самую длинную минуту в моей жизни. Я точно не видел у девушки палок, но такое ощущение, что меня били именно ими. И так разгорячённые и болящие жопу и бёдра начали хлестать просто таки с животной ненавистью. Я превратился в живой барабан. Хлёсткие звуки ударов по коже сливались в странную мелодию, сопровождаемую иногда вырывающимися восклицаниями.