Поцелуй Ледяной розы - Татьяна Рябинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Мы должны, граф! – стиснула зубы Матильда.
Шаг за шагом, держась ближе к левому берегу, поросшему лесом, - там чернота была гуще. Лишь однажды они остановились развести небольшой костер под укрытием высокого берега. Немного отогреться, чтобы не замерзнуть насмерть. И снова вперед, вперед…
Начало светать, метель стихла, и стало ясно, что выбраться на дорогу не удастся – настолько лес был завален снегом. Да и слишком опасно было идти по дороге там, где в любую минуту навстречу мог попасться отряд врагов. Река сильно петляла, изгибаясь то в одну сторону, то в другую, но даже эти петли они не могли обойти напрямую.
Матильда не чувствовала ни рук, ни ног, ее лицо онемело. Все сильнее хотелось прилечь – прямо в снег, такой мягкий, такой… теплый. Как пуховая перина. Всего на одно мгновение… немного передохнуть… вздремнуть... Брайен подождет – ведь он так долго ждал ее, лишний час ничего решит…
Сквозь сон – сон близкой смерти – она чувствовала, как ее поднимают и несут, медленно, тяжело. Издалека донесся приглушенный снегом цокот копыт, голоса. Ее усадили в седло, и кто-то сзади придерживал ее. А потом Матильда провалилась в бездонную темноту, из которой так не хотелось возвращаться.
Ее укутали в теплые одеяла, поили чем-то обжигающе горячим. Нестерпимой болью затопило все тело – словно тысячи острых игл вонзились в ее плоть. Слезы ручьем хлынули из глаз – защипало щеки. Ее бросало то в жар, то в холод. Пытка длилась, длилась…
- Потерпите, Ваша милость, - уговаривал чей-то мягкий голос. – Все позади, вы в безопасности. Сейчас вы согреетесь, и вам станет легче.
Наконец все закончилось. На смену боли пришла дремота. Не та вязкая, затягивающая в замогильный сумрак, а светлая, легкая, как солнечный луч. Она уже готова была погрузиться в нее, но тут дверь открылась. Взволнованный голос сказал тихо:
- Мод, любимая моя…
Сильные руки сжали ее в объятьях, и губы, такие желанные, коснулись ее губ…
Глава 1
30 апреля 1194 г.
- Значит, на самом деле вы сын королевы Матильды и Брайена Фиц-Каунта? – от изумления Анри выронил нож, которым срезал с вертела куски запеченного мяса.
Анри де Дюньеру исполнилось двадцать лет. Он состоял оруженосцем при своем дяде, бароне Грейстоке, и ожидал акколады, втайне надеясь, что в рыцари его посвятит сам король Ричард, вернувшийся из германского плена. Юноша был высок, строен и достаточно красив. Он с успехом овладевал воинским искусством, великолепно танцевал, играл на гитерне и пел. Этого вполне хватало, чтобы невольно разбивать девичьи сердца, - хотя его собственное до сих пор оставалось свободным.
Знавшие его родителей утверждали, что в своем внешнем облике Анри позаимствовал самое лучшее от обоих. От матери, леди Сибил Бисет, ему достались большие серые глаза, высокие скулы и прямой нос. От отца – четко очерченные губы и твердый упрямый подбородок. Сочетание мягкой миловидности и несомненной мужественности, дополненное ослепительной улыбкой, делало его неотразимым для дам. Он не следовал новой моде: светлые волосы стриг коротко и гладко брился, и этим тоже выгодно отличался от бородатых придворных, щеголявших длинными, но не всегда густыми и чистыми гривами.
Его спутник, словно не слыша вопроса, смотрел на пламя костра – или, может, сквозь пламя. Взгляд его темно-синих глаз был затуманен, как у человека, глубоко задумавшегося.
- Отец! – напомнил о себе Анри.
Рене де Дюньер жестом попросил передать ему мех с водой.
- Этого никто не знает, - сказал он, напившись. – Королева Матильда отошла в мир иной почти три десятка лет назад. Судьба Брайена Фиц-Каунта покрыта мраком. Одни говорят, что после возвращения королевы в Нормандию он отправился в Святую землю и погиб там. Другие считают, что его последним прибежищем был уединенный монастырь на севере. Возможно, кому-то еще известна тайна моего появления на свет, но время для нее еще не пришло. Если вообще когда-нибудь придет.
- Значит, и ваш приемный отец не знал правды?
- Нет, Анри. Он рассказал мне лишь то, что ему было известно. Королева доверяла ему, поскольку его и Роберта Глостера связывала тесная дружба. Тома де Дюньер был уже немолод, но его жена должна была вот-вот родить. Дело было в Уоллингфорде. Осенью 1143 года Фиц-Каунт пришел к нему ночью и принес новорожденного младенца. Было решено, что меня и ребенка де Дюньера выдадут за двойню. Однако роженица и ребенок скончались. Фиц-Каунт щедро заплатил за мое содержание. Все считали, что я родной сын де Дюньера. И только когда мне исполнилось шестнадцать, на смертном одре, он раскрыл мне правду.
- Но зачем Фиц-Каунту было бы заботиться о новорожденном, если это не его сын? – резонно усомнился Анри. – Искать приемную семью, платить за содержание?
- Все так, - кивнул Рене. – Но, с другой стороны, никто никогда не уличал королеву в супружеской неверности. Да, Фиц-Каунт был ее верным соратником и близким другом, но любовником ли? И если бы она была в тягости, наверняка кто-то об этом знал. К тому же к моменту моего рождения королева была уже немолода. Если я не ошибаюсь, ей должно было быть больше сорока лет.
- И что же? Тетя Уинифред родила последнего ребенка в сорок три. Правда, он сразу умер, но это неважно.
- Надеюсь, ты понимаешь, Анри, что я рассказал тебе об этом вовсе не для того, чтобы ты болтал кому попало?
- Разумеется, отец! – Анри покраснел от обиды.
- Не сердись, - Рене примирительно коснулся его плеча. – Мы слишком мало знаем друг друга.
- Это не моя вина, отец.
- В этом нет ничьей вины. Я воин и вынужден подчиняться воле своего господина. Скоро ты тоже станешь рыцарем и оставишь свою волю ветру.
- Но зачем тогда выбирать супругу и вступать в брак, если придется на долгие годы оставлять ее в
