Мыши - Радий Радутный

— Да.

— Ну, вы поняли, как я отреагировал. А потом узнал, что араба не было. Что он хотел, да не получил. Информация подтверждена из других источников… ну, вы меня понимаете.

— Конечно, — уж что-что, а важность подтверждения информации президент понимал. Очень хорошо понимал.

— Так вот, я сходил в церковь и поставил самую большую свечку, какую нашел. И начал готовиться к свадьбе.

Президент вежливо улыбнулся. Он тоже ставил свечи на Пасху — а что вы хотите, шестьдесят процентов избирателей симпатизируют Церкви.

— А потом мы расстались.

— Знаю.

— В досье есть о причине?

— Да.

— Как по-вашему, она достаточно веская?

— Нет.

— Вот и я так думал. Однако ж… А о полугодичном запое там есть?

— Есть.

— Ну и хорошо. Пусть будет.

— А о случае с пропавшим товарищем есть?

— Вкратце. Вы не смогли бы ему помочь.

— Смог бы. Поверьте, смог бы. Если бы перед этим не пропал еще один мой знакомый… на целых два дня пропал. Я проверил все учеты, до которых смог дотянуться, организовал поиски… нашелся товарищ. Заработался, и не заметил, что мобила сдохла. Вы будете смеяться, но действительно не запил, не загулял — заработался. Увлекающийся товарищ. Эмоциональный. Когда проставлялся за ложную тревогу, ему торжественно вручили презерватив — чтоб такие не размножались. В шутку, конечно. Так вот, когда пропал тот, который пропал… я его жене посоветовал не беспокоиться. Ну, а дальше вы знаете. Когда нашли, в животе уже мыши дыру проели.

— Ну, таких подробностей, конечно, не знал. В досье нет.

— А то, что у меня комплекс возник по этому поводу — есть?

— Есть.

Майор замолчал, и после долгой паузы добавил:

— А вот о коте в досье нет.

И пошутил:

— Недоработочка.

— Учтем, — пошутил в ответ президент, делая отметку в блокноте. — Продолжайте.

Майор продолжил.

— Был у меня кот. Хороший кот, ласковый. За всю жизнь ни разу никого не поцарапал. Разве что с мышами играл — отпускал, давал отбежать немного, и хватал заново. На этот раз посильней. Так вот. Он пропал. Зимой, в двадцатиградусный мороз. Я огорчился, побежал по соседям. В одном месте был послан, в другом налили сто грамм и пригласили остаться на ночь. Не остался — мало ли, вдруг прибежит, начнет мяукать под дверью, а меня нет. Замерзнет же, сколько там того кота.

Не прибежал. Три дня его не было, и все три дня я с работы убегал в 18.00, хотя обычно торчу до восьми. Трудоголик я… впрочем, уж об этом в досье точно есть.

Он замолчал.

— Вечером четвертого дня вернулся — худющий, голодный, замерзший, но морда довольная… как у мартовского кота. Удачно, видать, сходил, хотя и не март. А в апреле снова пропал.

Майор опустил голову.

— Я не беспокоился — до конца недели. Прошелся по соседям. В одном месте был уже традиционно направлен привычным маршрутом, во втором опять налили, и снова предложили остаться. Сказали — не январь ведь, тепло. Подумаешь, чуть подождет. Пришлось новую отмазку изобретать… обиделась, наверное, да и черт с ней. Но кот так и не появился. Ну, вы поняли, к чему это я?

— Возможно, — осторожно сказал президент. — Но лучше бы уточнить.

— Он есть, — майор кивнул на бумажку. — Теперь я точно знаю, что есть. И он играет с нами — отпустит, а потом опять закогтит. Или поманит — а потом отберет. И знаете что?

Глаза майора полыхнули огнем.

— Я вот припоминаю, что были годы, когда мыши, именно мыши с крысами устраивали такую чуму, что в Европе становилось очень безлюдно.