Дорогая, я женюсь на львице - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну кто еще?
– Это я, – удивленно проговорила Ирина. – Ты что, спала?
– Какое там! – выдохнула Катя, постепенно успокаиваясь. – Я творила! Я находилась в творческом поиске! И ты своим неожиданным звонком меня оттуда грубо вытащила!
– А ты там в своем поиске не забыла, что к тебе сегодня муж возвращается? Что пора ехать в аэропорт?
– Как? – Катерина подскочила и завертелась в поисках часов. – А сколько времени? Еще ведь утро!
– Какое утро! Ты на часы что, никогда не смотришь? Уже второй час дня!
– Как второй час? Не может быть! – Катя наконец нашла часы, заваленные грудой разноцветных лоскутков, и уставилась на них в полной растерянности. – Ой, и правда! А я, ты знаешь, совершенно отключилась… Когда я творю, я забываю совершенно обо всем… Впрочем, тебе этого не понять…
– Ну да, конечно, – в голосе Ирины прозвучала нотка обиды. – Это только ты у нас творец, а я занимаюсь коммерческими поделками! Не писатель я, а ремесленник! Ладно, творец, бросай свои лоскутки и собирайся! Кстати, ты уже придумала, в чем ехать?
– В чем ехать? А разве это так важно?
– Катька, я на тебя не устаю поражаться! Супруг не видел тебя полтора года, ты сама только вчера волновалась, не забыл ли он тебя в своей Африке, не разлюбил ли – а теперь считаешь, что совершенно все равно, в чем его встречать! Нет, ты совершенно невыносима!
– Ну, я не знаю… – Катя повернулась и взглянула в сторону платяного шкафа. – Может быть, то зелененькое платье?
– Что? Тот отвратительный бесформенный балахон цвета гниющих водорослей, в котором ты ходила на вернисаж Бананова? Только через мой труп!
– Да? А мне показалось, я в этом платье имела успех!
– Ага! Все показывали на тебя пальцем и хихикали! Тебе в этом платье смело можно в вагонах милостыню собирать, вот здесь успех будет гарантирован! – выпалив эту тираду, Ирина усовестилась, пожалела подругу и примирительным тоном произнесла:
– У тебя ведь есть вполне приличный серый брючный костюм. Почему ты его не носишь? Сейчас, по-моему, он вполне подошел бы…
– Серый костюм? – Катя замялась. – Но вообще-то он сел… Потом, сейчас лето, хочется надеть что-нибудь поярче, поживее…
– Серый костюм сел? – переспросила Ирина. – Такие вещи не садятся! Ты что – вытолстилась из него?
– Ничего не вытолстилась! – обиженно пропыхтела Катерина. – Я только вчера взвешивалась и, между прочим, нисколько не прибавила! Ну, позавчера!
– Ну да, я видела, как ты подкручиваешь весы перед каждым взвешиванием! Ну ладно, сейчас некогда обсуждать твою фигуру, быстро соображай, что надеть, и собирайся!
– Тогда, может быть, оранжевые брюки и блузку в тюльпанах?
– Боже мой, ты кто – женщина или пожарная машина? Или дорожный знак: «Осторожно, впереди опасность»? Потом, эта твоя блузка… Она больше напоминает чехол для транспортного самолета!
– Ну вот, никак тебе не угодить!
– Ты не мне должна угодить! – строго оборвала ее подруга. – Ты должна понравиться своему блудному попугаю… Тьфу, мужу!
– Ага, – поймала ее Катя на слове. – А Валеку эта блузка в тюльпанах как раз очень нравилась!
– Ну, надевай, что хочешь, только скорее! Я тебя через час жду на выходе метро «Московская», там, где останавливаются маршрутки в аэропорт!
Не успела Катерина повесить трубку, как в дверь ее квартиры требовательно зазвонили.
С тяжелым вздохом открыв дверь, она увидела тощую старуху в железных очках и поношенном фланелевом халате, усыпанном мелкими сиреневыми цветочками.
– Ирина Сергеевна… – безнадежным тоном протянула Катерина. – Ну что у вас опять случилось?
Тетка встала в третью позицию, разинула рот и завопила:
– У меня случилось? Это у вас случилось и скоро еще случится! Я немедленно вызову полицию по факту злостного хулиганства с отягчающими обстоятельствами! Вас привлекут! Вас посадят! Вас изолируют от общества! Таким, как вы, не место среди приличных людей!
– Да в чем наконец дело? – попыталась Катя вклиниться в этот гневный обвинительный монолог. – Мне что, уже и по телефону нельзя поговорить? Или можно, но только шепотом?
– При чем здесь телефон! Вы меня опять затопили! Вы регулярно заливаете мою квартиру, а у меня там, между прочим, хранятся большие культурно-исторические ценности!
– Ну да, – пробормотала Катя себе под нос, – полная подборка журнала «Агитатор – пропагандист» за все годы издания, самое милое дело вместо туалетной бумаги, по формату очень подходит!
– Нет! – гордо воскликнула соседка. – Я сохраняю бесценную переписку моего покойного мужа, крупнейшего специалиста по уставам!
– По каким суставам? – изумленно переспросила Катерина.
– Не по суставам, а по уставам! Мой муж был самым известным специалистом в этой области, автором последней редакции Устава строевой и караульной службы! Сам маршал Голобосой оценил его вклад в военную науку! И вы своим злостным хулиганством наносите непоправимый вред этому бесценному наследию! Да, какое вам дело до отечественной военной науки! Вы небось ни одного устава и в руках не держали!
– Действительно! – честно призналась Катя.
– Вы вообще ничего не читаете!
– Ну отчего же, – обиделась Катя, – кое-что читаю…
– Конечно! Вы из тех, кто предпочитает дешевое бульварное чтиво, всякие детективы…
– Да, например, «Преступление и наказание»…
– По одному этому названию становится ясно, что это – вульгарный криминальный роман!
– Ага, и глядя на вас, я просто чувствую себя Раскольниковым… уже топор в хозяйственном магазине присматриваю!
Произнеся эти слова, Катя заметила за спиной соседки какое-то едва уловимое движение. По лестнице, крадучись, спускалась со своего шестого этажа генеральша Недужная. Генеральша направлялась в магазин и, распознав разгорающийся скандал, задержалась, чтобы послушать. Глаза ее сверкали от удовольствия.
– Короче, что там на вас протекло? – осведомилась Катя, попятившись, чтобы удалиться из прихожей, подальше от глаз любопытной генеральши. – У меня в квартире совершенно сухо!
– Сухо? – взвизгнула Ирина Сергеевна, стремительно влетев в Катину комнату. – А это что? – Она указала желтым, скрюченным артритом пальцем на кофейную лужу под столом.
– Вы что – хотите сказать, что содержимое чашки кофе протекло к вам в квартиру и заливает ваши драгоценные уставы?
– Можете зайти ко мне и удостовериться! – грозно заявила соседка. – И имейте в виду – я непременно буду составлять акт по поводу этого злостного вандализма! С отягчающими последствиями и особым цинизмом! Так что извольте немедленно явиться и ознакомиться с последствиями своего хулиганского поведения!
Выпалив это угрожающее заявление, разъяренная соседка вылетела из Катиной квартиры, как ведьма на помеле вылетает в дымовую трубу. Катерина проводила ее неприязненным взглядом и заметила красные, натертые неудобной обувью пятки Ирины Сергеевны, торчащие из стоптанных тапок. Она перевела дыхание, бросила взгляд на часы, охнула и бросилась к платяному шкафу. Выбирать подходящий к случаю наряд не было уже ни времени, ни настроения. Под руку попалась обруганная Ириной шелковая блуза с тюльпанами. Катя вздохнула и решила, что это судьба. Однако оранжевые брюки все же решила не надевать, выкопала из-под вороха вещей серые, от костюма. Они давно уже не сходились в талии, но Катя заколола незастегивающуюся молнию английской булавкой и решила, что и так сойдет, блуза все прикроет. Кое-как застегнув пуговицы на блузке, она выскочила на лестницу.
Проходя мимо нижней квартиры и увидев полуоткрытую дверь, Катя снова тяжело вздохнула.
«Сидит там и дожидается, когда я приду посмотреть на ее драгоценную протечку, – с ненавистью подумала она, – с другой стороны, ей ведь больше совсем нечем заняться… А так – хоть какое-то общение…»
Катерина была человеком чрезвычайно отходчивым и готова была проникнуться жалостью и пониманием к кому угодно. Наверное, она могла бы пожалеть даже людоеда, собирающегося приготовить из нее котлеты – ну, просто очень проголодался человек! Может быть, она даже посоветовала бы ему, где взять чеснок и черный перец, чтобы котлеты получились вкуснее. Хотя последнее трудно представить, потому что Катя при всей своей любви к еде совершенно не умела готовить, а также не выносила запаха чеснока.
Толкнув приоткрытую дверь, Катя вошла в полутемную прихожую и окликнула соседку:
– Ирина Сергеевна, ну где тут у вас протекло?
Не услышав ответа, она медленно двинулась вперед. На душе у нее было как-то неспокойно, больше того – непонятный страх заставил зашевелиться волосы на ее голове и пропустил по позвоночнику целую армию ледяных мурашек.
В квартире царила странная, напряженная тишина.
Катя сделала еще один шаг и невольно опустила глаза.
Тут же увидела в углу прихожей, под вешалкой, какую-то бесформенную сиренево-красную груду. Катерина попятилась и зажала ладонью рот, чтобы не закричать.