Другой вагон - Л. Утмыш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Половое влечение — не константа. Всему свое время и условие. У кого позднее зажигание, у кого-то усталость или приоритет сменился, кто-то на паузу встал, фаза такая пошла. Человек глохнет, сохнет, тормозит. В болезнь впадает. Однако имидж успешности от него/неё требует, чтоб он/она постоянно спариваться были готовы, что физически невозможно. Зачем «молодёжь», по подсчётам мужчины, женщина младше него на 10–15 лет, выдумает новые обозначения старым явлениям? Внутри переживай угасание, если повезло — временных «сложностей», и всё. Вернётся тяга, если судьба. Если нет — беда, но не горе. А молодые сразу обзываться: «асексуал». Хвастовство, да и только. Секс гиганты о сексуальности или асексуальности не трезвонят в сетях, делом заняты.
— Если коротко: не завожусь, не хочу интима.
— И я не завожусь. После таких откровений. — Мужчина сделал вид, что сосредоточен на движении, впереди опасный перекресток — повод продумать ответ. Но чёрт поддал вожжа. Он взял кисть женщины, перенёс, положил на гульфик, легонько придержал. — Даже так?
— Решительно: нет. Вам действительно хочется?
Женщина рассмеялась искренним дразнящим смехом. Какая она, к чёрту, асексуалка? Он прервал смех серьёзным заявлением:
— Мужчины не бывают асексуалами. Только…
— Импотентами? — Женщина откровенно наслаждалась разговором.
— Ну-у, если атрофия органа пошла. А у женщин вообще не бывает асексуальности. Только разочарование или спячка. Когда не нашли к ней подход. Некоторым длинный бикфордов шнур нужен. Любая загорится. Мы, мужики,…
— Мне и так хорошо.
— Может быть лучше.
— С вами? — Не дала договорить. Втянулась в процесс.
— С моим другом. Я не так хорош. — Мужчина упорно рассматривал что-то в зеркале заднего вида. Женщина вернула руку себе.
Мужчина резко скосил глаза на неё. Женщина встретила приветливым, с искорками, взглядом. Мужчина крепче сжал руль. Женщина о чём-то мило болтала. Натянутость и приличествующие статусу малознакомых людей условности исчезли. Они стали одноклассниками — свои люди, хотя не кровные родственники.
Стали мужчина и женщина общаться. Общались часто, сложились ритуалы совместного времяпровождения. Кроме якобы асексуальности, мужчина замечал реальные странности женщины. Боялась цифр, некоторых слов.
— До Нового года осталось всего ничего.
— Не говори так.
— А как? — Удивился мужчина. Не матерился же, в конце концов, просто констатировал факт.
— Неделя и Новый год. — Женщина предложила свой вариант.
— Бензин кончается, надо залить. — Звучала, допустим, обычная реплика. — Успеем. Полтора километра до заправки, проскочим.
Женщина отворачивалась к окну.
— Что не так?
— Ничего. Не говори «кончается», в уме держи.
Сближение неумолимо приближалось. Мужчину такая перспектива не пугала, он ждал с нетерпением: когда. Женщина держала дистанцию, пока однажды не позвонила и попросила приехать к ней:
— Я в больнице. Ключи передам, привезёшь кое-что из дома?
— Конечно. Только не дуться, если баночки перепутаю.
Про баночки он придумал, чтобы переварить «я в больнице». Сердце заколотилось: увозили экстренно. Настолько ей было дурно, что не могла собраться. Где подруги? Женщина его «услышала».
— Подруга в командировке, у второй полиция мужа забрала. Приедешь?
Он помчался к ней при первой возможности, собрав больничную передачку: апельсины — классика жанра, килограммовая коробка мороженного из натуральных сливок, её любимый деликатес, минералку без газа, пила только такую. В отделение его не пустили. Женщина через мед сотрудницу передала ключи, список с подробной инструкцией, где что лежит. Мужчина справился заданием оперативно, привёз вещи быстро.
Десять дней, которые женщина находилась в изоляции, они общались по телефону. Мужчина раздобыл нужные контакты, чтобы переговорить с медиками воочию, потому что женщина уходила от вопросов по здоровью. Что-то скрывала.
Зав отделением, дородная женщина, больше похожая на домохозяйку, чем на главу сложного подразделения, ввела в курс дела. У экзотки ПИЧ — первичный иммунный дефицит. Болеет всем и вся. Сердце не выдержало, провела репетицию остановки. Доктор велела ему, он представился гражданским мужем, следить за собственным здоровьем, не приносить в дом вирусы, грибки. «Если подхватили вирус, на время отселяйтесь в гостиницу, чтоб её не заразить. У неё нет защитных барьеров», — удивила она его советом. По телу разлился мандраж, которому мужчина не дал проявиться внешне.
«Сколько?» — страшный вопрос, на который он не знал ответа, но задал при выписке из больницы.
— Сколько… осталось? — Спросил он напрямик лечащего врача.
— Никто не знает. То, дожила до этих лет, её заслуга. Балансирует на тонкой струне. Сердце едва справляется. Она всё про себя понимает. От коронации отказалась. Я поддержал.
— «Коронация?»
— Коронарографию наши пациенты называют «коронацией». Извините, сленг. В её случае действительно ни к чему. Лишняя нагрузка. Небезопасная, достаточно вредная маленькая операция.
— Может, если осторожненько, по ниточке дальше пройдёт? — Его как сильного мужчину, а он считал себя сильным во всех измерениях, задело, что есть рядом человек, жизнь которого на волоске. Элементарное человеческое сочувствие.
— Давайте надеяться. Она понятливая, с такими приятно работать. От неё контроль МНО, регулярно ЭКГ, УЗИ. Таблетки не пропускать. Не перенапрягаться. От вас — не оставлять одну. Пока, с её слов, приступы не заканчивались обмороками. Если пойдут, плохо. Очень плохо.
— В обмороке почти была, — вспомнил он, как с ней познакомился.
— Тем более, не оставляйте одну…
Мужчина вопросительно взглянул на молодого доктора, что тот знает о жизни? Не жена, не подруга. Как быть рядом? Доктор был настойчив. Его не интересовало семейное устройство пациентов
— … по возможности.
Как исполнить «не оставлять одну»? Мужчина принял решение отвести её к себе, чтоб хотя бы первое время не оставлять одну, по крайней мере, сегодня. Неизвестно, что за обстановка у неё дома. Он адски уставал на работе в эти дни, ему бы для начала выспаться, потом разруливать ситуацию с экзоткой. Смеркалось. А завтра… видно будет.
Они доехали до его квартиры, выгрузились. Человек в больнице обрастает вещами. Кто-то мерзнет, ему доставляют одеяло. Кто не может уснуть
