Инес Наварро, прекрасный демон - Издательство «Развлечение»

Как только Дик ушел, Ник Картер отправился к себе в гардеробную, чтобы переодеться; он хотел немедленно навестить своего друга, инспектора Мак-Глуски, начальника нью-йоркской полиции. Но для того чтобы не быть узнанным, на случай, если вдруг за ним следят шпионы бежавшего преступника, он решил замаскироваться таким образом, чтобы его не смогли узнать и самые лучшие друзья.

Когда Ник Картер вышел из дома, он был похож на разбогатевшего мясника, проведшего добрую половину жизни в упорном труде, а теперь решившего наверстать все то, от чего, скрепя сердце, должен был отказываться в молодости, но вместе с тем уже чересчур скупого для того, чтобы уметь тратить деньги на свою наружность. Он производил впечатление человека, покупающего подержанное «господское» платье и воображающего, что может играть барина, тогда как в своем немодном костюме он просто в высшей степени смешон.

Верный своей роли, Ник Картер, подойдя к белому зданию на Мельбери-стрит, вошел в него медленно и неуверенно, как человек, который здесь никому незнаком. У стоявшего на часах полисмена он робко спросил, где находится кабинет инспектора Мак-Глуски.

— В конце коридора, последняя дверь слева.

В передней дежурный сержант смерил Ника Картера насмешливым взглядом, но больше не обращал на него никакого внимания.

Ник Картер сунул сержанту карточку.

— Вы читать умеете? — вежливо спросил он.

Сержант так и остолбенел. Какая дерзость! Этот паяц спрашивает его, умеет ли он читать!

Ему так и хотелось швырнуть нахалу эту самую карточку, но лицо его приняло вдруг не то чтобы очень уж неосторожное выражение, когда он увидел, что это была карточка с подписью его начальника, на которой его же рукой было написано: «Предъявителя сего всегда допускать ко мне в любое время дня и ночи».

Сержант молча встал, и сам понес эту самую карточку в личный кабинет начальника, откуда вернулся уже совершенно другим, любезным и в высшей степени предупредительным.

Инспектор Мак-Глуски громко расхохотался при виде своего друга.

— Хорошо, что ты послал мне карточку! — сказал он, крепко пожимая сыщику руку. — У тебя, ей-Богу, самый идиотский вид. Я знаю, что это ты — и все-таки до сих пор еще не узнаю тебя… Но садись, Ник. Дик, наверное, уже рассказал тебе всю эту историю?

— Да, насколько он знал ее — то есть одни голые факты, — заметил Ник Картер и сел.

— Ну больше этого никто из нас не знает… Просто с ума сойти можно с этими Каррутерами!

— Правильно! — засмеялся сыщик. — Ну-с, что у вас? Готов ли уже какой-нибудь план действий?

— Оставь меня в покое! — застонал инспектор. — Я прямо заявляю, что отказываюсь. Мой план состоит только в том, чтобы передать все это дело в твои руки!

Тут сыщик невольно улыбнулся.

— Гм! — проговорил он. — Я уже, слава Богу, два раза брался за него, и смею тебя уверить, удовольствия в этом довольно мало!

— Бог Троицу любит! — пошутил Мак-Глуски.

— Ладно! Но если я и теперь, в третий раз, поймаю его, удержите ли вы его, по крайней мере? Ведь это, наконец, становится скучным!

— Право же, Ник, согласись: на этот раз я действительно ни при чем, и даже никто из моих людей не виноват. Ведь арестант находился в ведении судебной полиции.

— Все это прекрасно, Жорж, однако дело в том, что молодец опять сбежал. — Сыщик коротко засмеялся, а потом сменил тему. — В нашем случае, как и во многих других, надо сказать: cherchez la femme. Ну рассказывай же, Жорж, что тебе известно об этой женщине?

— Женщине? — переспросил инспектор с недоумением. — О какой такой женщине ты говоришь?

— Как же? О той красавице, которая во время заседания сидела рядом с Каррутером и так ловко упала в обморок, когда на стуле рядом с ней оказался совершенно другой человек!

— Ах, эта? Ты говоришь про эту молодую женщину? Да, ее имя мне известно.

— И то хлеб! — пошутил Ник Картер. — Как же зовут красавицу?

— Инес Наварро.

— Красивое имя… И эта прекрасная фея живет на 75-й улице, недалеко от Мэдисон-авеню, да?

— Совершенно верно! — подтвердил инспектор.

— Хорошо. А что же успела разузнать премудрая полиция? — осведомился сыщик; он сел верхом на стул, закурил сигару и, попыхивая ею, смотрел прямо в лицо инспектору.

— Все, что я могу вам сказать, — ответил тот, — это то, что она прелестнейшее, прекраснейшее создание.

— Царица Небесная! — со смехом прервал его сыщик, теперь и ты, старый грешник, запел эту песню… Вот погоди, я передам твоей супруге.

— Ник, ты неисправимый насмешник, — возразил инспектор Мак-Глуски, — но на этот раз ты, право, напрасно смеешься. Мисс Наварро действительно редкая, чарующая красавица, и ты сам согласишься с этим, как только ее увидишь.

— Очень возможно, — сухо возразил Ник. — Но ведь не об одной только красоте можно говорить, должны же у нее быть и другие качества?

— Ей двадцать лет.

— Скажите, какой фокус. Столько же и мне когда-то было, — опять засмеялся сыщик.

— Да слушай же. Она живет с отцом и мачехой. Отец ее — инвалид и не выходит из дома; мать же, по-видимому, чрезвычайно светская дама, которая большую часть года проводит в визитах у разных высокопоставленных друзей и почти не бывает в доме своего больного мужа… в данное время она, говорят, гостит в Европе у каких-то английских пэров.

— А девушка — Инес?

— Она вне всякого подозрения, по крайней мере, насколько я могу судить, — возразил инспектор. — Ее дружба с Каррутером является единственной тенью, которая может пасть на ее репутацию… Очевидно, она полюбила его. Я говорил с председателем суда Пулем. Ему она сказала, что она невеста Каррутера. Он хотел было отказать ей в ее просьбе сидеть рядом с ним во время заседания, но она просила его столь долго, столь настойчиво, что он не устоял против ее слез и согласился.

— Очень остроумно с его стороны! — проворчал Ник. — Хорошо, но ты все-таки велел следить за этим олицетворением красоты и добродетели?

— Разумеется, Ник!

— Ну что же ты успел узнать?

— Ничего! — сознался инспектор, пожимая плечами.

— Это довольно мало! — засмеялся Ник. — Ведь, очевидно, она выходила хоть куда-нибудь, или…

— Ничего подобного. Со времени своего освобождения она ни разу не покидала дома. То есть вот уже сорок часов, ее выпустили из-под ареста третьего дня вечером.

— Ты предполагаешь, что она причастна к организации побега этого Каррутера?

Инспектор покачал головой:

— Вначале я действительно предполагал, что это так, но теперь, откровенно говоря, я совсем иного мнения: мисс Наварро невиновна.

— За кого же ты ее принимаешь?

— За мечтательную, несколько романтичных взглядов девушку, которая в Морисе Каррутере видит своего «героя» и безнадежно влюблена в него… То что она непременно хотела сидеть рядом с ним на суде, лучше всего доказывает ее экзальтированность и прямо-таки трогательную веру в невинность любимого человека.

— Да, все эго кажется чрезвычайно понятным, жаль только, что я не могу этому верить! — сухо заметил Ник Картер, откладывая сигару в сторону.

— Но почему же нет, Ник? Ведь у меня тоже есть глаза, и уверяю тебя…

— Видишь ли, этот невинный агнец тогда очень уж быстро взялся за револьвер.

— Как так? — удивленно спросил инспектор. — О каком револьвере ты говоришь?

— Ах, разве я не рассказывал тебе тогда? — воскликнул сыщик смеясь. — Ведь ты знаешь, что я арестовал этого Каррутера перед тем самым домом, в котором живет Инес, и притом ровно в одиннадцать часов вечера. Мне пришлось угостить Каррутера левым кулаком в подбородок… И в тот же момент кто-то выстрелил через открытую дверь прямо в меня, так что пуля пролетела около моей головы. Я успел только разглядеть женскую фигуру. Я тогда не обратил на это никакого особого внимания; теперь же, когда эта самая женщина выказала свою трогательную верность Каррутеру, и когда этому последнему пришлось бежать, мое тогдашнее приключение является мне в новом, чрезвычайно подозрительном свете.

— Ужасно, как ошибаешься иногда в людях! — со вздохом сказал инспектор Мак-Глуски, в раздумье зашагав по комнате и снова остановившись перед своим другом. — В таком случае приходится, пожалуй, думать, что она все-таки причастна к побегу Каррутера?

— Еще бы! Я утверждаю даже, что это она изобрела весь план побега и что именно под ее руководством он был исполнен!

— В самом деле? — спросил инспектор, все еще сомневаясь.

Сыщик засмеялся.

— Слушай, дорогой Жорж, эта красавица своими прекрасными глазами, кажется, действительно вскружила тебе голову, — заметил он с насмешкой. — Мне кажется, факты сами говорят за себя. Человек, занявший место Каррутера, был — как он сумел доказать — простой фермер, никогда раньше не бывавший в Нью-Йорке. Увидев его, невинная Инес вскрикнула и лишилась чувств. Это произвело свое действие, вызвав новый переполох и дав Каррутеру еще несколько минут времени — но это была комедия. Далее: нашлись три доктора, поспешившие на помощь той женщине, с которой случился припадок, и возившиеся с ней до тех пор, пока все не перестали обращать внимание на их пациентку. После этого они скрылись, и больше их не видели. Значит, и это были сообщники, очень ловко справившиеся с возложенной на них задачей. Точно так же скрылись и все те буяны, которые первыми затеяли драку в здании суда. Когда их захотели арестовать, они оказались уже за горами. Словом, все эти факты доказывают, что тут не было случайного нарушения порядка, которым с необыкновенным присутствием духа воспользовался арестант, но что все это было заблаговременно подготовлено, тщательно разучено и блистательно приведено в исполнение!