Чудо-мальчик - Ким Су

В ту роковую ночь, о которой рассказывал полковник Квон, подгадав время, я пошел помогать ему — укладывать непроданные яблоки, груши и другие фрукты обратно в ящики. Класть надо было осторожно, чтобы не побить фрукты, поэтому я, невольно вздыхая, бережно переносил их в ящики. Заметивший это отец тут же пресек все мои вздохи, заявив, что и у фруктов есть уши. Из-за того что приходилось быть аккуратным, дело продвигалось медленно, и я еле управился за двадцать минут.

— Что это сейчас находится в руке школьника, которому не нравилось держать даже карандаш? — шутливо спросил отец, заводя машину и трогаясь с места.

Не понимая, к чему он это говорит, я посмотрел на него, а затем перевел взгляд на ложку в своей руке.

— А, это? — сказал я, сообразив, о чем он спрашивает. — Сегодня по телевизору выступал экстрасенс Ури Геллер. Когда он со словами «Согнись, согнись» потер пальцем ложку, она внезапно на глазах у всех резко изогнулась. Оказывается, силой мысли можно сгибать предметы — такую способность человека называют психокинезом.

— По телевизору, — уверенным тоном начал отец, — в основном передают одно вранье. Так что, что бы там ни показывали, никогда не верь. Это все обман.

— Как бы у него получилось обмануть, — недоверчиво спросил я, — если внимательно смотрели не один или два человека, а люди всей страны? И это еще не все! Говорят, что, если сконцентрироваться, можно сделать так, что из руки, — тут я показал отцу свою ладонь, — будет исходить энергия. Удивительно, на какие вещи она способна: ведь даже просто пальцами согнуть ложку не так-то легко.

С этими словами я нажал сильнее, и ложка немного изменила свою форму. На мгновенье мне показалось, что если я приложу чуть больше силы, то смогу согнуть ее так же, как это сделал Ури Геллер.

— Может, тебе одолжить немного моей суперсилы? — пошутил отец и засмеялся. — Ну, чтобы ты смог с легкостью согнуть ее.

— Самое важное здесь, что к ложке только слегка прикасались, а согнули ее лишь силой мысли. Мыслью! Ури Геллер согнул ее лишь силой мысли. Сломанные часы он тоже починил силой мысли. А еще он сказал, что если попрактиковаться, то любой сможет сделать это. Интересно, это правда или нет? — спросил я отца.

— Ну, — сказал он, продолжая смеяться, — для этого не надо практиковаться, если есть деньги, то все можно сделать. Если обладаешь такими необычными способностями, их стоит использовать, например, чтобы угадать выигрышные номера олимпийского лотерейного билета. А чего ты добьешься, согнув обычную ложку?

Выехав с рынка, он покатил по широкой улице. Ночная дорога была пустынной.

— Вы говорите, что с помощью денег можно все сделать, но это не так, — возразил я отцу. — Ведь как бы ты ни был богат, невозможно отправиться в прошлое. А мне хочется отправиться туда, — заметил я и, схватив ложку левой рукой, стал мягко поглаживать перемычку большим и указательным пальцем правой руки. «Ложка ведь не станет смеяться надо мной?» — пронеслось у меня в голове.

— Почему юноша, которому едва исполнилось пятнадцать, хочет попасть в прошлое, точно взрослый мужчина, у которого на то есть множество тайных причин? — улыбаясь, полюбопытствовал отец.

— Мне бы хотелось оказаться в том времени, когда я должен был родиться, — ответил я со всей серьезностью. — Разве вам неинтересно? Мне вот очень интересно. Например, где вы были тогда, с кем и что делали?

Отец, перестав улыбаться, несколько раз притворно кашлянул, словно поперхнулся. Я сделал вид, что не заметил этого, и, сконцентрировавшись на ложке, стал мысленно произносить: «Сгибайся, сгибайся».

— Ну, что может быть такого интересного в прошлом? — сказал отец, оправившись от моего неожиданного вопроса. — Я уже тогда, наверно, дружил с сочжу. Ну что, когда приедем домой, пропустишь со мной рюмку, а?

— Я завязал, больше не пью.

— Только тогда, — наставительным тоном произнес отец, — когда пил по-настоящему, имеешь право говорить, что завязал. Должен сказать, что пил ты совершенно неправильно. Я научу, как надо пить, чтобы потом тебя не рвало; ну что, пропустим по рюмке, а?

— Хватит об этом. Это самая отвратительная вещь из всех, которым я мог бы научиться…

— Если научишься пить, — тут отец громко захохотал, — мы станем самыми близкими друзьями на всю жизнь…

Подняв голову, я сердито посмотрел на хохочущего отца. Ночная улица, вдоль которой мы ехали, была темной, потому что горело мало уличных фонарей, но улыбающееся лицо отца резко выделялось на этом фоне. Огоньки, видневшиеся в окнах темных домов горной деревушки, проносившейся мимо, мерцали, словно все звезды Млечного Пути, собранные вместе. В этом свете отец был похож на астронавта, пересекающего Млечный Путь. На астронавта, от хохота которого сотрясалась вся Вселенная.

— Знаете, я хотел спросить о статье, которую вы недавно читали, — обратился я к отцу и, склонив голову, снова сосредоточился на ложке.

В тот день, когда я пришел помочь ему, он листал записную книжку при свете карбидной лампы. Это была большая — размером с учебник — записная книжка, куда он заносил события прошедшего дня или вклеивал статьи, вырезанные из газет и журналов. Исписав одну книжку, он покупал новую и выводил на ее обложке китайские иероглифы [14] Когда я спросил его, что эти иероглифы означают, он объяснил мне, что их можно перевести как «Записи о событиях, которые нельзя забывать». В тот день он прочитал мне из записной книжки статью под названием «Сеульский Гранд-парк — „Место ссылки животных“, где в течение одиннадцати месяцев погибли двести тридцать семь пингвинов».

В этой статье говорилось, что к пятнадцатому мая в Сеульском Гранд-парке, известном широким разнообразием видов животных, содержащихся там, из-за небрежного обращения и плохого состояния окружающей среды погибли двести тридцать семь пингвинов. Они погибли в течение одиннадцати месяцев, начиная с октября прошлого года, когда они были привезены из-за рубежа и доставлены в Сеульский Гранд-парк.

Погибшие животные являлись представителями вида длиннохвостых антарктических пингвинов-джентльменов[15]. Первые пингвины этой редкой породы были импортированы в октябре прошлого года в количестве пяти особей. Первого мая прошлого года, еще до открытия Сеульского Гранд-парка, умерли три пингвина, а затем погибли и оставшиеся два, не выдержав жаркой и душной погоды. Также двадцатого числа прошлого месяца погиб любимец детей орангутанг. Он подрался с другими орангутангами и утонул, захлебнувшись водой из канавы, прорытой вокруг клетки.

— Что такого было в той статье, что вы даже решили ее вырезать?

— В прошлом я знал одного человека, который сказал мне, что слово «оранг» на малазийском означает «человек», а «утанг» — «лес», поэтому слово «орангутанг» переводится как «человек, живущий в лесу». Я сохранил заметку для того, чтобы не забыть его, — ответил отец.

— Значит, вы вырезали статью не из-за орангутанга. Да, — заметил я шутливо, — лесные люди наверняка были огорчены. Тот ваш знакомый, видимо, был очень хорошим человеком.

— Как ты это понял?

— Вы же как-то сказали, что чужую доброту будете помнить даже после смерти. Значит, тот человек был действительно добрым, раз вы его не забываете. А что еще есть там, в вашей записной книжке?

— Еще я записал вещи, которые могут произойти со мной в Царстве Небесном.

— Например?

— Например, хм… что там я записал? — Отец улыбнулся. — Например, я хотел бы закрутить страстный роман с девушкой и умереть.

— Но ведь в Царстве Небесном невозможно умереть! — недоуменно возразил я.

— Что это за Царство Небесное, — все еще улыбаясь, сказал отец, — если в нем человек не может умереть, когда захочет?

— О чем это вы сейчас? Хотите поиграть со мной в игру желаний?

— Хорошо, назови свое желание.

— Тогда я тоже хочу завязать страстный роман с девушкой.

Отец фыркнул:

— Любая девушка, как бы молода она ни была, для тебя будет старовата. В таких отношениях ты только пострадаешь. — Он снова улыбнулся. — Как насчет школьницы?

— Какая разница? В любом случае вы и я говорим о событиях, которые никогда не произойдут.

— Почему ты так думаешь? Я же вдовец. Мое желание может осуществиться. Ладно, давай продолжим. Я хочу с той девушкой, о которой только что говорил, переплыть на яхте Тихий океан. — Сказав это, отец запел:

Когда в ясный весенний деньДядя Слон на сухом листеПересекал Тихий океан…

В тот момент я ненавидел отца с его песней о девушке.

— Давайте в воскресенье сходим в Сеульский Гранд-парк, — предложил я, пытаясь перебить его и заставить замолчать, — и посмотрим шоу дельфинов.

Отец, делая вид, что не слышал меня, не прекращал петь: