Грани морали - Нуар Нинель

По спине пробежал липкими лапками холодок. Встретившись глазами с самой старшей из аристократок, я прочитала в ее взгляде презрение пополам с превосходством и больше в чужие декольте не пялилась, предпочитая внимательно смотреть себе под ноги.

Если она считает, что так оно красивее, кто я чтобы ее переубеждать.

Королевские покои располагались выше зала, на третьем этаже и в отдельном флигеле. Мудро – чтобы загулявшие гости под окнами не голосили. Нам пришлось поплутать по переходам, причем тетушка не слишком в них ориентировалась, так что хорошо, что с нами увязались местные. Стражи, шагавшие по обе стороны от меня, делали вид неприступный и грозный и тенями следовали за мной, куда бы я ни направлялась.

Подозреваю, вздумайся мне бродить по дворцу до утра, они так и ходили бы рядом, молча и величественно.

За высокими массивными дверями обнаружилась довольно банальная гостиная. Мягкие диванчики, кресла, камин, умиротворяюще светлый пейзаж в раме, выполненный крупными мазками в стиле импрессионистов.

Тут дамы, сопровождавшие нас, поотстали. Переглянулись, нестройным хором пожелали мне доброй ночи – с некоторой ехидцей, как мне показалось – и вышли, оставляя нас с тетушкой одних.

Стражники заняли позиции у дверей, предварительно обойдя все помещение и не обнаружив ничего подозрительного. Один из них еще и руками вокруг поводил, причем на кончиках пальцев что-то искрило.

Серьезно у них тут все.

– У нас мало времени! – торопливо заявила тётушка, утаскивая меня за руку дальше, в спальню.

Там тоже ничего пугающего не обнаружилось. Кровать огромная, свечи, цветы, полумрак. Романтика. Никаких цепей, ножей и прочего инструментария маньяка.

– Слушай внимательно, от этого зависит твоя жизнь!

– Слушаю, – кивнула я, не торопясь выяснять имена, пароли и явки. Успею еще. Пусть сначала расскажет, что считает жизненно важным.

– Тебя пытались отравить. Там, в церкви, – сообщила она, и уставилась мне прямо в лицо. – Белласинна. Редкий яд, сильнодействующий и быстрый.

Замечательно. Просто замечательно.

Дворцовая жизнь она такая, сплошные розовые пони и радуга.

– Кто? – лаконично уточнила я.

Тетушка нахмурилась.

– Откуда мне знать? – несколько раздраженно буркнула она. – Я тебя оставила в молельной, для исповеди, а нашла уже при смерти. Еле вытащила с того света. Надеюсь, ты помнишь, кто к тебе подходил в мое отсутствие? Опоздай я на минуту, и мы бы сейчас уже не разговаривали.

Мне стало окончательно ясно, каким ветром меня сюда занесло.

Ошибочным.

При вытаскивании с того света тетушка слегка промахнулась. К сожалению, с племянницей ей больше действительно не поговорить.

На ее месте теперь я.

Возникает немаловажный вопрос: сообщать ей об этом досадном промахе или нет?

И что будет со мной, если она узнает о подмене?

Не отправят ли меня обратно в небытие? Шансы вернуться в привычное тело… я не сильна в метафизике, но что-то подсказывает, что вероятность стремится к нулю.

Последнее, что я помню из прошлой жизни – резкую боль в груди и темноту. Наверное, у меня случился инфаркт. Живу я одна, откачивать и звонить в скорую некому.

Скорее всего, я умерла.

Так что плывем по течению, притворяемся и машем.

Что, если у меня обнаружится легкая амнезия? После путешествия на тот свет, мне кажется, вполне вероятная проблема. Тут помню, тут не помню. Классика!

– Прошедшие дни для меня все смутно, как в тумане, – демонстративно потирая виски, сообщила я. – Кто вообще может желать моей смерти? Зачем кому-то меня травить?

– Здесь – понятия не имею, – поморщилась тетушка. – Хотя… синна Алессия могла кого-то подкупить через подставных лиц, например тех же священнослужителей. Кто у тебя принимал исповедь?

– Не помню, – промямлила я.

Эту таинственную синну, отчего-то меня ненавидящую, поминали уже не первый раз, и очень интересно было бы узнать кто это, но задавать вопрос напрямую было бы глупо. Я сразу себя выдам. Судя по тону беседы, мы ее обе хорошо знаем.

Взгляд женщины стал острее, настороженнее.

– А что ты помнишь? Последнее? – уточнила она.

Я почувствовала, что ступаю на скользкий, тонкий лед недомолвок.

– Вы ушли, я села на скамью… потом провал, – пробормотала я, потирая виски. – Ох, голова!

– Как меня зовут? – неожиданно спросила моя собеседница.

Я поняла, что попалась.

– Тоже не помню, – пролепетала в тщетной надежде отсрочить неизбежное.

Женщина посерела, разом осунулась и кулем осела на длинный пуф в изножье кровати.

– Ты не Лоретта! – констатировала она дрожащим голосом. – Кто ты, дух, и зачем занял тело моей племянницы?

Я открыла рот и снова его закрыла, лихорадочно пытаясь придумать, как выкрутиться из щекотливой ситуации.

Недолго я продержалась, не выйдет из меня шпиона!

Не дожидаясь ответа, тетушка схватила меня за руку и принялась выводить пальцем на моем запястье какие-то символы. Самое странное, что они проявлялись и начинали светиться зеленовато-бежевым! Возможно, какая-то флюорисцентная краска? Я аж бояться разоблачения перестала, завороженная изысканными линиями неведомой каллиграфии.

Интересно, это просто рисунки или же буквы? В последнем случае засада – прочитать написанное у меня не вышло.

Завершив последний завиток, тетушка отскочила, как от гранаты с выдернутой чекой, и уставилась мне в лицо.

Я, в свою очередь, налюбовавшись на медленно меркнущие линии, уставилась на нее.

Так мы и буравили друг друга взглядами с минуту, не меньше.

Напряжение постепенно уходило из позы родственницы. Еще мгновение, и она выдохнула с облегчением.

– Лоретта, ты меня напугала, – уже совершенно другим, сочувственным тоном посетовала она, снова устраиваясь на пуфе. – Мне уж было показалось, что твое тело заняла чужая душа. Но почему ты ко мне так формально обращаешься, мы ведь всю жизнь как подружки?

Так вот что меня выдало! Неуместное «выкание». Ясно.

– Тетушка, я правда мало что помню, – выдавила я, присаживаясь рядом с ней и разглаживая искрящиеся складки на роскошно вышитом платье. Не стеклярус ведь, поди, камни какие-то мелкие и прозрачные, то ли аквамарины, то ли вообще бриллианты! – В голове туман, вместо мыслей – кисель.

Родственница понимающе кивнула.

– После отравления возможно временное помрачение рассудка. Главное, ты в себе и способна общаться. И жива.

– Да, это главное, – эхом отозвалась я.

В глубине души меня грызла совесть – нехорошо обманывать искренне заботящуюся о племяннице женщину, но эгоистичное желание выжить любой ценой перевесило.

Возможно, когда-нибудь я и признаюсь в подлоге. Но точно не сейчас.

Сейчас нужно выжить, приспособиться и освоиться в новой для меня реальности, где символы светятся сами по себе, принцесс травят прямо на свадьбе, а добрые тетушки возвращают племянниц с того света.

Я зябко повела плечами, отгоняя неприятные ассоциации. Умирать снова мне совершенно не хотелось, а значит, буду бдить. Неведомая синна Алессия зачем-то пытается меня уничтожить, причем издалека, но кто именно стал ее пособником здесь, во дворце, я не знаю.

Остерегаться придется всех, кроме, наверное, тетушки. Человеку, выдернувшему меня из небытия, можно и довериться. Главное, не сообщать ей, кто я…

– Я помогу тебе переодеться, – нарушила вязкую тишину родственница.

Она поднялась, расстегнула мне на спине платье – времени ушло немало, пуговички были мелкими и верткими и в пальцы не давались, – и наконец-то расшнуровала корсет.

Полегчало.

С наслаждением выдохнув, я потянула было и нижнюю рубашку через голову, чувствуя под ней еще слой белья, но была остановлена паническим возгласом:

– Нет-нет!

Я выронила подол, будто обжегшись.

– Твой муж, надеюсь, пощадит твою скромность и не потребует обнажиться полностью, – заявила тетушка, и развернула белоснежный стеганый халат, предлагая мне накинуть его сверху. – Ты же знаешь, что должна подчиниться всем его пожеланиям? Постарайся, прошу тебя! Знаю, это сложно, вы только сегодня познакомились, и тебе дурно… но супружеский долг превыше всего!