Оковы судьбы - Игорь Конычев

– Из всех демонов мне достался самый совестливый, надо будет рассказать о твоем новом откровении Анжелике, – заметил Алан, отогнав прочь невеселые мысли, давно не дающие ему покоя.

По мокрой брусчатке застучали копыта лошадей, и проезжающий мимо экипаж, повинуясь жесту Винсента, остановился.

– Кстати, господин, Анжелика просила передать вам, что утром приходил этот старик, Фердинанд, кажется. – Распахнув дверцу, Винсент пропустил вперед Алана и, бросив кучеру пару слов, также забрался внутрь. – Тот, что прислуживает леди Кристине… – Дворецкий замолчал, увидев, как погрустнел его господин при упоминании имени девушки. – Прекратите уже изводить себя, почему вы игнорируете все ее приглашения? Вы как-никак обручены…

– Довольно! – грубо прервал собеседника Алан, не отрывая взгляда от окна, на которое начали падать первые капли весеннего дождя. Экипаж, покачнувшись, тронулся. – Наша помолвка ушла в небытие вместе с нашими родителями.

Цокот копыт вклинился в разговор мужчин.

– Но…

– Нет, – покачав головой, Рэвендел устало вздохнул. – Она еще молода, и ей нужно жить дальше. К тому же что я могу ей дать? С моим прошлым и моим настоящим? Про будущее я даже думать не хочу. Я не желаю ей судьбы, которая может постичь ее, если мы будем вместе.

– Вы любите ее? – серьезно спросил Винсент, пристально глядя в глаза Алану поверх очков. – Скажите честно.

– Я всегда любил ее. – На миг лицо Рэвендела посветлело, но практически сразу стало прежним: задумчивым, сосредоточенным, отрешенным. – Я не хочу говорить об этом, – жестко отрезал Алан. Он представил себе Кристину: ее красивое личико, обрамленное светлыми, крупно завитыми локонами, ниспадающими на хрупкие плечи. Пухлые губы девушки почему-то были поджаты и предательски дрожали, а на больших голубых глазах выступили слезы. Алану захотелось обнять ее, прижать к себе. Но он с трудом поборол желание послать все куда подальше и приказать извозчику ехать на улицу Тополей, в квартал Знати, где и находился дом Кристины.

– Почему бы вам не позволить ей самой выбрать, как жить дальше? – заметив смятение господина, произнес Винсент. – Даже мое черное сердце скоро не выдержит. Оно и так разрывается на части каждый раз, когда я смотрю в глаза леди Кристины, стоящей на пороге вашего дома, и лгу ей, что вы ушли.

– У Анжелики случилась бы истерика, услышь она сейчас твои слова. Тем более что ты отходишь от своей роли.

– О какой роли вы говорите? Я дворецкий рода Рэвенделов. Для меня естественно – заботиться о вашем благосостоянии. К тому же сейчас речь не об Анжелика, а о леди Кристине, – не отступал Винсент. – Однажды она сказала мне, будто ей почудилось, как ночью из темноты за ней кто-то наблюдал. Мой лорд, – он язвительно улыбнулся, – как вам не стыдно? Зачем пугать девушку?

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой.

– А как насчет леди Кристины? Продолжите держать ее в неведении?

– Так будет лучше для нее.

– Но не для вас. – Винсент быстро поправил съехавшие от тряски на нос очки.

– Мне достаточно того, что она будет счастлива, – убежденно произнес Алан. Молодой человек откинулся на спинку мягкого, обитого темным бархатом сиденья и прикрыл глаза. Его пальцы в черных перчатках скользили по серебристой голове ворона, венчавшей тонкую трость.

– Но только вы сможете сделать ее счастливой, – не унимался дворецкий.

– Я принесу ей лишь боль, так же, как всем остальным. Разговор окончен. – Прежде чем Винсент успел возразить, господин жестом попросил его замолчать. Именно попросил, несмотря на свои возможности Алан никогда не злоупотреблял властью, считая дворецкого лучшим другом, знакомым ему с самого детства.

– Вы, люди, странные создания.

– Я не совсем человек, или ты забыл?

– Стало быть, вы еще более странный, нежели остальные, к тому же демонической крови в вас не больше, чем обычной. Хотя из всех потомков господина Альберта вы самый похожий на него.

– Расскажи это Блюстителям Добра, возможно, если их попросит столь древний демон, они разрешат мне не проходить их проверки каждый месяц, – скривился Алан.

– Я предпочитаю, когда меня называют дворецким.

– Тебе все еще не надоело играть эту роль? Сначала – дядя-опекун, затем – управляющий, потом троюродный брат, и вот теперь – дворецкий. Что будет потом?

– Не извольте беспокоиться, – снисходительно улыбнулся Винсент. – Никто ничего не заметит. Для окружающих любой мой образ отличается от предыдущего точно так же, как мое имя. Маленькие демонические хитрости, знаете ли.

– Несмотря на то что ты всегда выглядишь одинаково, никто не обращает на это внимания! – фыркнул Алан. – Определенно, у демонов имеются свои преимущества. Однако дворецкий… я думал, что ты устал служить роду Рэвенделов.

– Отчего же? – искренне удивился Винсент, вскинув бровь. – Возможно, иногда я позволяю себе поворчать, но это всего лишь забавно. Скажу даже больше: мне безумно нравится чувствовать себя лучшим дворецким Нэрфиса!

– И кто же жаловал тебе подобный титул? – отвлекшись от мыслей о Кристине, Алан заметно повеселел.

– Я сам, – важно заявил Винсент. – Или вы считаете, что кто-то из людей сможет составить мне конкуренцию? Да я живу в этом городе дольше, чем кто-либо еще!

– Не сомневаюсь, ведь…

Что-то с силой ударило в экипаж, и карета, сорвавшись с места, взлетела в воздух вместе с вопящим извозчиком и непрерывно ржущими лошадьми. Экипаж ударился о брусчатку, перевернулся еще раз и, врезавшись в каменную стену одного из домов, разлетелся на куски.

Давно, казалось бы в прошлой жизни Алана, в Нэрфисе, так же, как всегда, накрапывал дождь, сменявшийся мокрыми хлопьями снега. Прошло почти два десятка лет, а он помнил ту ночь, изменившую его жизнь так, как будто это случилось вчера.

Горящие обломки дорогой кареты были разбросаны во все стороны. На алом от крови снегу, рядом с искалеченным телом кучера, билась в конвульсиях одна из умирающих лошадей, вторая уже затихла. Алан, пошатываясь, поднялся, глядя на свои окровавленные ладони, но ноги не удержали его, и он упал на снег. Все тело пульсировало от боли, в голове непрерывно гудело.

– Кто-нибудь… – позвал он и не узнал собственного голоса. – Помогите! – Перед глазами молодого Рэвендела все плыло, а стекающая со лба кровь, смешиваясь со слезами, окрашивала мир в жуткие алые цвета.

Плотно стиснув зубы, маленький Алан все же смог вновь подняться на ноги и с ужасом огляделся. Из городского парка к нему двигались какие-то люди. Они шли неспешно, ухмыляясь, о чем-то переговариваясь друг с другом. Молодому Рэвенделу не нравились эти люди, они пугали его, а ружья в их руках непрерывно пялились в его сторону черными глазами стволов.

– Кто-нибудь… – неуверенно позвал мальчик. – Где вы?

Ответа не последовало.

Алан попятился, споткнулся о тлеющий обломок экипажа и едва не упал. Обернувшись, он увидел, что и со стороны высоких домов к нему движутся неизвестные люди. Сердце бешено колотилось, выжженный над ним символ обжигал кожу. Мальчик прижал руку к груди, но боль не утихала. Пальцы до крови впились в кожу, перечеркнув символ Всевидящих Близнецов кровавой полосой. Алан пытался вспомнить слова молитвы, которой учила его мать. Воспоминания словно заволакивало черным туманом, сквозь который были видны лишь обрывки прошлого. Но он помнил, мама всегда пела ему песню, и боль уходила. Мысли путались в голове Алана, и он не мог вспомнить ни одного слова, хотя слышал их множество раз. Затравленно оглядевшись, мальчик бросился бежать. На подгибающихся ногах он обогнул затихших лошадей, скрюченное тело извозчика и застыл как вкопанный, побледнев, словно недавно выпавший снег.

Тело мужчины лежало всего лишь в нескольких шагах от него, за большим обломком экипажа, наполовину погребенное под ним. Широко раскрытые глаза Себастьяна Рэвендела не мигая уставились в ночное небо, бледные, окровавленные губы были прокушены.

– Отец… – потерянно прошептал Алан, не веря в происходящее.

– Алан… – женский голос звучал еле слышно, но мальчик услышал его и сразу же узнал. Несмотря на боль и шум в голове, он не мог не узнать голос матери.

Забыв обо всем на свете, юный Рэвендел бросился на звук родного голоса, но кто-то грубо толкнул его в спину, и ребенок растянулся на снегу.

Подняв заплаканное лицо, Алан, словно в кошмарном сне, видел, как стоящий в стороне мужчина целится во что-то, сокрытое от взора мальчика, одним из тлеющих обломков.

– Ала…

Алан вздрогнул всем телом, и в то же мгновение прогремевший выстрел оборвал голос Алисии Рэвендел. Наступила оглушительная тишина.

– Чего ты ждешь? – словно откуда-то со стороны, донесся незнакомый голос. – Кончай щенка, только он остался!

– Нам велели оставить мальчишку, а ты и так его чуть не угробил своим взрывом.

– Он видел наши лица, дурак!