Атлантида - Геннадий Эсса

Царь шел задумчивый, перебирая в памяти только что услышанные слова своего брата.

«Да, жители Атлантиды населяют богатую страну, граничащую с океаном, всегда были знамениты своим гостеприимством, – размышляя Атлас, стараясь взять себя в руки. – Они хвастаются, что боги были рождены среди них и что самый знаменитый из греческих поэтов подтвердил это, вложив в уста Геры слова: на самой далекой окраине земли живут люди, подобные богам. Они ни с кем не – сравнимые как по внешности, так и по складу жизни. – Атлас снова впал в размышления. Он неожиданно остановился и взглянул в окно, за которым шумел цветущий сад. – Нас десять братьев, жизнь которым дал Великий Посейдон. Каждый из нас, царей, является абсолютным монархом в своей части острова. Наши отношения до сих пор строятся согласно предписаниям древних правителей Атлантиды, которые выгравированы на колонне из орихалка, что стоит в самом сердце острова, в Храме Посейдона. Один раз в шесть лет мы собираемся там, чтобы обсудить общественные проблемы и решить многие вопросы, рассудить споры и наказать виновных. Как мог забыть об этом Амфир? – Атлас вздрогнул и снова устремил свой взгляд на цветущий сад. – Через три дня как раз тот самый случай, который наступает спустя шесть лет».

Глава 2

Амфир прошел по широкой аллее между прекрасных красных роз и тюльпанов и остановился за дивными деревьями, которые своими ветвями могли скрывать его присутствие. Там, впереди, на небольшой поляне, окруженной многочисленными висящими скамейками, он увидел своего сына, который смеялся и болтал с приемной дочерью царя Атласа. Это была Литея, одна из прекраснейших девушек, которой завидовали даже его родные дочери. Ей было четырнадцать лет, и она выглядела непревзойденной принцессой. Ее длинные каштановые волосы свисали на худенькие плечи, а голубые глаза светились от общения с юношей, который сейчас составлял ей компанию. Они давно знали друг друга, но Амфир никогда бы не подумал, что его сын способен так свободно общаться с таким прекрасным созданием. Он стоял за развесистым деревом и прислушивался к их беззаботному разговору, который они вели между собой.

– Давно не появлялись вы в наших владениях со своим отцом, – заметила радостная Литея. С ее лица не сходила улыбка, и она не отрывала своего взгляда от прекрасного юноши.

– У моего отца много дел, а меня одного он не смеет отпускать от себя, – вздыхал Герд.

– Мой отец нас всех тоже держит в твердых руках, – пыталась жаловаться Литея. Она настороженно оглядывалась по сторонам и продолжала: – Мои сестры, каждая сама по себе сходят с ума, и я не могу понять почему.

– Твои сестры старше тебя, поэтому им дозволено больше, чем тебе. Ты же еще ребенок.

– Я ребенок? – вспылила девушка. – Ты на себя посмотри. Что ты думаешь, если вымахал ростом больше меня, то можешь позволить себе такое говорить? А ты тогда кто? Воин или что-то вроде этого? – Литея неожиданно перешла на «ты» в общении и заметно занервничала. Слова, произнесенные Гердом, ее задели.

– Я бы очень хотел стать воином, – признался Герд. – Но отец напрочь запрещает мне думать об этом. Я хочу биться с врагами за океаном, куда они часто отправляются, но мне об этом даже думать запрещают мои предки.

– Какой ты воин? – усмехнулась Литея. – Тебе еще около мамкиной юбки вертеться надо.

Возмущенный юноша вскочил с места и принял вызывающую позу, сжал от злости губы и заскрипел зубами.

– Если бы мне об этом сказал кто-то другой, то я непременно бы приказал ему отрубить голову.

Литея громко рассмеялась и замотала головой.

– Какой ты грозный! Думаешь, тебя кто-то станет бояться? Я, например, тебя совершенно не боюсь.

– Зачем ты мне такое говоришь? – продолжал возмущаться Герд. – Ты просто хочешь меня обидеть. Я не думал, что дочь Атласа на такое способна.

– Прости, я не хотела тебя обидеть.

Литея соскочила с места и подошла к юноше, чмокнула его в щеку.

– Этого достаточно? – тихо спросила она.

Юноша вытер ладонью свою щеку и покраснел.

– Я думал, что за то время, которое тебя знаю, у тебя другое мнение обо мне. Меня еще узнает вся Атлантида, я это обещаю. – Он резко развернулся и зашагал в сторону, где стоял его отец.

Амфир вышел из укрытия и подозвал сына к себе.

– Так нельзя с женщинами разговаривать, – заметил отец.

– Вы все слышали? – растерялся Герд от неожиданной встречи.

– Ничего я не слышал. Идем к экипажу и уезжаем домой. Нам пора.

Герд еще раз оглянулся назад, взглянул на Литею и незаметно помахал ей рукой. Она мило улыбнулась и побежала в сторону дворца.

– Возьмете меня на войну в следующий раз? – спросил Герд своего отца. – Я желаю, стать мужчиной, и не хочу выслушивать от посторонних, что я неудачник.

– Неудачник? Почему ты решил, что тебя так кто-то называет?

– Даже эта паршивая девчонка. Она толком ничего не понимает, а только треплется своим длинным языком. Как я ее ненавижу!

Амфир прикрыл ладонью рот своему сыну и настороженно огляделся по сторонам.

– Ты не имеешь права так говорить о своих родственниках. Она же твоя двоюродная сестра, и, к тому же, она тебе нравится.

– Кто – она? С чего это вы взяли? Какая она мне родственница? Тоже нашлась королева. Есть и получше.

За пределами дворца их дожидался экипаж из восьми великолепных лошадей и золотой кареты.

Молодые, высокие и крепкие воины склонились перед царем Амфиром и распахнули двери кареты.

– Ниор, – обратился Амфир к одному из воинов, и тот поднял голову. – Через три дня ты меня будешь сопровождать на совет во Дворец царя Атласа. Я так желаю.

Воин покорно поклонился и взглянул на строгое и сосредоточенное лицо сына царя, улыбнулся.

– Отец, он опять улыбается, – сказал раздраженно Герд. – Он всегда улыбается, когда на меня смотрит.

– Пусть улыбается, – согласился Амфир. – Ему можно.

Герд фыркнул и скрылся в карете.

– Когда я останусь один, – сказал юноша воину, выглядывая из окна кареты, – то прикажу тебе делать самые невероятные вещи, с которыми ты не справишься. Вот тогда я отведу свою душу на тебе, чтобы меньше улыбался. Тоже, нашелся мне вояка!

Кони не мчались, а летели. За окнами кареты мелькали поля и луга, на которых работали люди, пасся скот, и проплывали чудесные пейзажи лесных насаждений с цветущими деревьями.

Герд прижался к отцу и поднял на него свои большие прекрасные глаза.

– Вы мне не ответили, возьмете ли меня с собой в поход, который намечает царь Атлас.

– С чего это ты взял, что твой дядя что-то намечает? – удивился Амфир.

– Когда вы все собираетесь вместе, то через некоторое время от берегов Атлантиды уходят множество кораблей с воинами, и вы исчезаете надолго, – ответил Герд. – Я прекрасно знаю, куда вы уплываете.

– И куда же?

– На войну. Я знаю ваш характер и всех своих родственников, ваших братьев. У вас постоянно ведутся разговоры о войнах.

– Ты не прав, Герд, – возразил Амфир. – В последнее время мне это все уже наскучило, и хочется спокойной жизни. Я против любых войн вообще.

– Значит я никогда не стану воином, – вздохнул юноша.

– Зачем это тебе? Даже я понимаю, что это неблагородное дело.

– Это не в ваших правилах, – возразил Герд. – Вы прирожденный полководец и никогда не измените своим принципам. Моя мать всегда говорила, что мой отец никогда не променяет то, с чего началась ее сумасшедшая жизнь.

– Она ничего не понимает, – вздохнул Амфир. – Ты чего до меня привязался? Не хочу, чтобы ты выбрал мой путь. Твои, а равно как и наши потомки не были такими, какими стали все мы в этой жизни в последнее время. Это большой грех – лишать людей жизни.

– Даже если они этого заслуживают?

– Никто не заслуживает своей преждевременной смерти, – снова возразил Амфир. – Это человеческий грех – лишать кого-то ее. Мы все раньше были совершенно не такими. Ты мне в этом поверь.

– Я буду просить богов и Посейдона о том, чтобы он помог стать мне именно воином. Я упаду перед их статуями на колени и буду их молить, чтобы они услышали меня. Пусть меня услышат все боги на свете, которых я только знаю.

Амфир прижал к своей груди сына и положил свою голову ему на плечо.

– Я хочу, чтобы ты выбрал совершенно другой путь, сын, не тот, что твой отец, – прошептал царь.

– Если б я начал свою жизнь сначала, то многое бы в ней изменил в другую сторону. У каждого человека написано на роду свое личное предназначение, поэтому я не желаю видеть тебя среди тех, с кем сам имею дело. Я теперь стал намного проще и против тех войн, которые еще предстоят мне в этой жизни. Я об этом уже неоднократно говорил Атласу и другим братьям, но не все меня понимают. Я чувствую, как сгущаются тучи над нашей землей, а это к добру никогда не приведет. Не стоит гневить богов пролитой кровью, они этого не простят. К сожалению, я это понял слишком поздно.