След черного волка - Елизавета Дворецкая

Во время бегства с Ладиной горы Лютаве было некогда раздумывать, но на первом же ночлеге она засомневалась.

– Зачем нам сейчас ехать в Ратиславль? – приставала она к брату, усталая и замерзшая после целодневной езды по снегу и понимающая, что впереди еще не один десяток таких переходов. – Может, попытаемся до подсадки добраться… через Навь? Какая разница, где мы находимся, если воевать нам надо не с телом, а с духом?

Превратности ночи Корочуна не смутили Лютаву, а, наоборот, наполнили ратным духом: она чувствовала, что многому научилась, и теперь жаждала опробовать свои вновь приобретенные возможности.

– Мы можем одолеть подсадку через Навь, – кивнул Лютомер. – Но этого мало. Даже если у нас все получится, отец будет слишком слаб. А рядом с ним – Замиля. Она уговорит его послать за Хвалисом, и он согласится, потому что откуда ему знать, кто наслал на него дух-подсадку, а кто избавил?

– Ты думаешь, Хвалис придет жать нашу ниву?

– Прибежит! За полгода и отец поостыл, и родичи подзабыли, как из-за Хвалиса чуть без хлеба на год не остались. Отец если вдруг возьмет и выздоровеет – на радостях простит сыночка беспутного. Ему тоскливо без родных чад, а мы с тобой невесть где. Вот и получится, что лес валили и жгли мы с тобой, а жать придет Хвалис.

– Отец сам нас отослал! Мог бы и за тобой послать.

– Ему не придется за мной посылать – я сам приеду. Если справимся – он поймет, что чужая злоба едва нас не погубила его руками. А если…

– Если – что?

– А если не справимся, – Лютомер вздохнул, – то мы в Ратиславле будем еще больше нужны.

Никто из них еще не имел опыта борьбы с подсадным духом. Лютомер верил, что справится с ним, но не мог уверенно сказать, переживет ли князь Вершина эту борьбу.

Лютава больше не возражала. Избавление отца было лишь одной заботой из многих. Лютомер не собирался уступать свое наследство сыну хвалиски, бывшей рабыни, а эти права ему нужно было отстаивать в Яви – среди родичей, перед лицом всего угрянского племени.

Уже шел Велесов месяц просинец, а подземный хозяин, хоть и приходился священным отцом Лютомеру, не баловал легкой дорогой. Почти все время валил снег, несколько раз им приходилось сутки и более пережидать где-нибудь в веси, пока прекратится метель и можно будет продолжать путь. У бойников были одни сани с лошадью, чтобы везти наиболее тяжелое из поклажи – котлы, припасы, топоры и прочее снаряжение, – но сами шли на лыжах, подбитых шкуркой с задних ног лося. Более длительную остановку собирались сделать в Чадославле, у боярина Благоты – хоть дня три пожить в тепле, помыться, подлатать одежду и обувь.

Уже осталось позади устье Свотицы, перед ними лежала заснеженная Ресса. Еще переход – и следующую ночь бойники намеревались провести в Чадославле. Лютава уже предвкушала, как удивятся ей Благотины женщины, но и обрадуются, как Милема будет показывать ей своего подросшего первенца, как девки и молодухи будут наперебой расспрашивать про Бранемера… и бросать лукаво-завлекающие взгляды на ее брата.

И, наверное, у Благоты им наконец удастся поесть как следует. В селищах по пути хозяева неохотно продавали съестное – до нового урожая оставалось еще полгода, зерно и прочее берегли, опасаясь голодной весны. Еле-еле удавалось раздобыть сена для лошади – животным ведь не объяснишь, что надо потерпеть до дома! Поэтому лошадь жевала, а люди порой поглядывали на нее с завистью. Дозорные по ночам долбили лед и удили окуней, светя в лунку факелом для приманки. Иногда выпадала удача и к пробуждению остальных уже была горячая похлебка. Но бывало, рыба не шла, и тогда приходилось после рассвета посылать отроков в лес поискать птицы или еще какой дичи. Однажды повезло: отроки нашли место ночлега зарывшихся в снег тетеревов. После легкой оттепели ночью похолодало и корка наста накрыла спящую птицу, не давая выбраться. Тем утром их набрали три десятка, и мяса хватило на несколько дней.

Но так везло редко, и Лютаве уже снились по ночам блины со сметаной. Сегодня снег снова схватило настом, и бойники ждали, полные надежд.

– Стой! – Дедила вдруг махнул рукой на Бережана, который вдвоем с Барсуком рубил мерзлые сучья для дымящего костра. – Тихо!

Все разом замерли и прислушались.

– Да, слышу! – шепнула Лютава. – Это он!

Треск ломаемых веток из глубины леса становился все ближе и отчетливее. Парни побросали топоры и схватились за луки, торопливо готовя их к работе, Требила, никудышный стрелок, взял сулицу и тоже приготовился.

Из леса донесся волчий вой. Это тоже был знак. Они все знали голос этого зверя, но каждый раз, когда они его слышали, мороз продирал по спине. Низкий, гулкий, – это был глубинный голос не просто леса, а Леса на Той Стороне, голос Нави, куда уходят умершие и откуда приходит к человеку столько благ и столько бед…

Кусты затрещали уже возле самой реки, и из леса выломился лось – похоже, трехлеток. В обычное время мощный лесной бык мог мчаться стрелой в снегу по грудь, как по ровному, лишь разбрасывая тучи белой пыли вокруг себя. Но сейчас он на каждом шагу проваливался в наст и выбирался оттуда с усилием.

Увидев перед собой речной лед, лось с новыми силами устремился вперед.

Людей, замерших возле хилого огня, он поначалу не заметил и прыгнул в их сторону. Бойники мгновенно натянули луки, Требила замахнулся сулицей, но лось прыгнул еще раз и оказался так близко, что все невольно дрогнули и подались в стороны. Сулица и две стрелы пролетели мимо.

Лютава закричала – огромный зверь с тяжелыми копытами мчался прямо к ней, а она, засидевшись в санях, даже не смогла вовремя вскочить.

Лось метнулся в сторону, вслед ему полетели еще три стрелы, а Требила, оставшийся без оружия, кинулся к Лютаве, чтобы убрать ее в сторону.

Но уже не было надобности: все три стрелы попали в лося: одна в шею, две прямо под лопатку. С разгону он пробежал еще два десятка шагов, разбрасывая по снегу кровавые пятна, потом наткнулся на дерево, остановился и покачнулся. В бока и в шею ему вонзились еще три стрелы, и лось завалился на спину. Еще несколько мгновений длинные вытянутые ноги судорожно молотили по воздуху, потом тоже упали.

Повисла выжидательная тишина, а затем два десятка голосов радостно закричали. Лютава даже запрыгала, сидя на санях. Теперь стая приедет в Чадославль сытой, мяса в подарок привезет, а может, и на часть дальнейшего пути останется.

Крупный снежно-белый волк с пушистым загривком и серыми подпалинами на боках вышел из леса вслед за лосем и наблюдал со стороны, как его стая убивает загнанную им дичь. Лютава на расстоянии послала ему поцелуй и всем видом изобразила восхищение.