Негасимое пламя - Уильям Голдинг

Высунув ноги из-под одеяла, я встал, дрожа, в кромешной тьме. Из соседней каюты слышалось похрапывание: отсыпался после вахты мистер Камбершам. Я пошарил кругом в поисках шинели, той самой, с тройной пелериной, давно уже не напоминавшей щегольской наряд, в котором я начал свое бесконечное путешествие. Шинель придется набросить прямо на ночную рубашку! Я натянул шерстяные носки, надел сапоги и вышел в кают-компанию. Большое кормовое окно наискось перечеркивала линия горизонта. Солнце еще не взошло, и только более размытый цвет позволял отличить воздух от воды. Нас снова качнуло — на этот раз резче, словно корабль наткнулся на волну, которая шла поперек остальных. Сверху раздался крик — крик боли, на сей раз не оставалось никаких сомнений. С трудом соображая, что делаю (я только наполовину проснулся и почему-то связал чужую боль с собственным зудом — а человека, который не до конца проснулся, обычно так и тянет обратно в постель), я попытался взойти по трапу на пассажирскую палубу. Едва я ухватился за страховочный канат, прикрепленный к переборке для удобства пассажиров, как судно снова тряхнуло, и прозвучал все тот же вопль — из каюты нашего забавного философа, мистера Преттимена!

Из соседней каюты появилась его невеста, мисс Грэнхем. Держась за канат, она открыла дверь к Преттимену и скрылась внутри. Я поспешил следом, в чем очень помогала качка — корабль накренился, и я изящно кувыркнулся вперед и вниз по коридору! Благородный порыв — помочь несчастному — завершился тем, что я с грохотом влетел в дверной проем и как раз размышлял, как бы половчей подняться, когда мисс Грэнхем собственноручно распахнула дверь каюты мистера Преттимена. Сия достойная дама была в белой ночной рубашке и широкой шали; волосы ее скрывал благопристойный ночной чепец, или как там это называется. Она молча разглядывала меня и, судя по лицу, ничуть мне не обрадовалась.

— Мистер Тальбот?

— Я услышал крики. Могу я чем-нибудь… то есть…

— Можете ли вы помочь? Спасибо, нет.

— Секунду, мадам. Болеутоляющее…

— Маковая настойка? Благодарю, у меня есть.

Мисс Грэнхем замолчала. Я вдруг осознал, что ноги у меня голые, а между полами шинели проглядывает ночная рубашка. С ледяной улыбкой мисс Грэнхем захлопнула дверь у меня перед носом. От нового рывка я проехал вдоль леера и скривился, услышав очередной крик. Пусть Преттимен и клоун — клоуны тоже страдают, как и все мы! Я прошел по коридору и остановился, глядя на шкафут и надеясь, что здесь вопли несчастного не так слышны, но тщетно — каюта была слишком близко. Я вышел наружу — в рассветный холод и бледный свет — и съежился у левого борта, под грота-штагом. Рядом бросали лаг. Раздался голос, отдающий команду:

— Тяни!

И после долгой паузы:

— Пять с половиной узлов, сэр!

— Так тому и быть.

Скрип мела по вахтенной доске. Пять с половиной узлов! Больше ста тридцати сухопутных миль на юго-восток за сутки-и паруса подняты лишь на одной мачте! Так мы и впрямь скоро догоним эти знаменитые «весты» и что есть духу помчимся в Сиднейскую бухту!

По палубе побежали матросы. Шел обычный ритуал смены вахтенных. Мистер Смайлс и юный Томми Тейлор передали вахту мистеру Аскью, канониру. Было уже восемь утра, на востоке ярко алел рассвет. К трапу подошли мой друг лейтенант Саммерс и лейтенант Бене. С первого взгляда стало понятно, что между ними шел серьезный спор. Чарльз, спокойнейший из людей, кипел от ярости. Мистер Бене, напротив, казался еще беспечнее и оживленнее, чем обычно. За их спинами маячили мистер Гиббс, плотник, и Кумбс, кузнец. Это что-то новенькое! Бене отступил назад, якобы для того, чтобы продемонстрировать уважение и пропустить старшего офицера на трап первым, но ни в его ухмылке, ни в мрачном лице моего друга не было ни почтения, ни дружелюбия. Совершенно точно: хитроумный мистер Бене несомненно торжествовал. В руках он нес небольшой и довольно замысловатый предмет, сделанный, как мне показалось, из дерева и металла. Чарльз прошел в коридор и спустился по трапу, не глядя на меня. Мистер Бене и кузнец заговорили с мистером Гиббсом, который в ответ козырнул и последовал за старшим офицером. Мистер Бене сунул модель в руки кузнеца и отослал его взмахом руки.

Нет, это уже слишком! Нужно срочно все выяснить и…

— Доброе утро, мистер Бене. Вижу, вы затеяли что-то интересное.

— Да уж, мистер Тальбот.

— А могу я полюбопытствовать, что именно? Может быть, изложите в стихах?

— Мне кажется, не стоит вам так любопытствовать, мистер Тальбот. Кроме всего прочего, вы, если не ошибаюсь, из партии лейтенанта Саммерса…

— Партии? Еще скажите — клики!

— Согласен, звучит глупо, но уж как сложилось — так сложилось. После моего успеха с чисткой корабля…

— Да вы от киля кусок оторвали!

— И добавил скорости не меньше, чем на узел.

— Именно! По словам старшего офицера, всего на один узел.

— Как бы там ни было, судьба развела нас по разные стороны барьера, и у меня за спиной те, кто думает, что я спас нам жизнь, а у него — те, по чьему мнению я слишком сильно рисковал.

Мне совершенно не хотелось с ним спорить. В конце концов он был единственной ниточкой, связывавшей меня с некой юной леди…

— Но «клика», мистер Бене! Будто наше судно — это целое государство.

— А разве нет?

— Между прочим, Чарльз старше вас по званию. Более того, вот эти канаты, протянутые по палубе — то, что он зовет обнайтовкой, — не дают судну развалиться на куски!

— Идея стара как мир, мистер Тальбот. Вы приписываете старшему офицеру слишком богатое воображение.

— Так что за предмет вы сунули Кумбсу? Имеет он отношение к вашим трениям с Чарльзом?

— Самое прямое. Это модель кильсона со шпором и степсом, иначе говоря, гнезда мачты, ее нижней части, и деревянной подушки, на которую мачта упирается. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я придумал план, который позволит не просто укрепить фок-мачту — думаю, вы в курсе, что, несмотря на все принятые меры, она продолжает расшатываться, — но и вернуть ее в первоначальное состояние. Если все получится, мы сможем поднять паруса и таким образом уравновесить ее с бизанью. Еще два узла, мистер Тальбот, и это при среднем ветре!

— Вы показали модель капитану Андерсону!

— Именно. И убедил его.

— Его, но не Чарльза! А я верю в Чарльза, мистер Бене!

— Заметно. Хотя он… впрочем, ладно. Вы друзья, так что ни слова больше.

Как бы в доказательство столь необычной для него сдержанности, мистер Бене зажал рот рукой, отдал мне честь и умчался, перескакивая через натянутые по палубе канаты, в сторону полубака. Я спустился по трапу в кают-компанию. Чарльз смотрел в кормовое окно, по своему обыкновению не замечая качки. Я открыл дверь, и он обернулся.

— Что все это значит, Чарльз?

Он не стал притворяться, будто не понимает.

— Бене решил вернуть нам пару мачт, только и всего.

— А капитан согласился?

— О да. Мистер Бене — на редкость настойчивый молодой человек. Далеко пойдет, если, конечно, проживет достаточно.

— Не удивлюсь, коли его быстро пристукнут!.. Чем мы рискуем?

— Если вкратце, мачта расколола степс — деревянную подушку, на которой она установлена. И начала шататься, понятное дело. Мы попытались укрепить ее под палубой с помощью тросов, клиньев, распорок и подставок и чуть-чуть затормозили расшатывание. Бене хочет прекратить его окончательно.

— И в чем же опасность?

— Малейшая ошибка — и шпор может соскользнуть и пробить днище корабля. Вот и все.

— Выходит, надо срочно помешать Бене!

— Более того, он предлагает использовать огонь и раскаленный металл! Понимаете теперь, почему я против? В общем, повторяется история с очисткой днища. Помочь может, но риск слишком велик.

— И кто еще за вас?

— Вы так ставите вопрос?

— Во всяком случае, я — в вашей клике!

— А вот так говорить не надо, прошу вас! Не стоит использовать подобное выражение.

— Бене именно его и использовал.

— И ему не стоило, особенно в разговоре с вами. Вы — пассажир. Вы не имеете никакого права вмешиваться в это дело.

Я не ответил. Чарльз с вымученной улыбкой упал в кресло напротив меня.

— Не хватало еще, чтобы вы обсуждали его с другими.

— Вот уж не ожидал от вас нагоняя…

— Это не нагоняй — всего лишь предупреждение. Капитан выслушал наш профессиональный спор и сделал выбор. Мы обязаны ему подчиниться.

— Чую, быть неприятностям.

— Вот и держитесь от них подальше.

— Мы друзья, разве нет? Я обязан вам помочь!

Чарльз покачал головой:

— Надеюсь, я смогу в нужное время заявить официальный протест. Кумбс уже готовится к работе. Две большие пластины (на которые у нас едва хватит металла), четыре металлических стержня с резьбой, гайки для них…