Малыш Андерсон - Роберт Ричардсон

Уайт торжествующе усмехнулся.

- А что я тебе говорил! Теперь ты можешь не спешить. Изучи хорошенько все его приемы. Когда выйдешь на ринг, ты уже будешь знать все наперед.

Брэд легонько ткнул в бок повисший на канате манекен.

- Ты сказал, что запустил его только на пятьдесят процентов мощности?

- Я буду каждый день понемногу увеличивать, пока мы не дойдем до семидесяти пяти процентов.

- Но ведь тогда я не узнаю его полной силы! - возразил Брэд.

- Ты узнаешь ее достаточно полно. Если ты перестараешься и сорвешься, то в сарае и закончатся твои бои.

То, что вначале было в новинку, вскоре стало обычным. Каждый день Уайт поворачивал диск на одно деление. И с каждым днем справляться с Анди становилось чуть труднее. Но росло и мастерство Брэда. Он входил в форму, становился более ловким и подвижным. Никогда еще он не дрался так хорошо! Шесть напряженных раундов с Анди почти его не утомляли. Все должно было бы идти хорошо.

И однако Брэда снедало какое-то странное нетерпение. Уайт отрабатывал систему тренировок до тех пор, пока каждая деталь не была учтена и заранее предусмотрена. Жизнь потекла словно спокойный ручей. Ее размеренность действовала Брэду на нервы. В голову лезли фантастические мысли, которые и страшили его и одновременно доставляли какое-то противоестественное удовлетворение. Постепенно он возненавидел Уайта безрассудной, необъяснимой ненавистью, хотя и не смел возражать ему открыто. Ведь Уайт принимал в нем такое горячее участие. Заботился о нем с такой внимательностью. Он, Брэд, стольким ему обязан! Уайт так много ему дает.

Единственным утешением Брэда был Анди. Его уже не тревожил двойник Джо Анжеллоти. Он знал все его приемы. Предугадывал каждое его движение. В любую минуту он мог бы разделать его в пух и прах. Иногда он даже смотрел на андроида с искренней жалостью, пока не вспоминал, что тот включен лишь на семьдесят пять процентов своей мощности. Интересно, справится ли он с Анди, если установить диск на сотом делении? Брэд не был уверен. Это-то он и должен был выяснить.

- Включи Анди на все сто процентов, - потребовал он у Уайта, когда они встретились утром в сарае. - Я должен знать, на что я способен.

Уайт укоризненно посмотрел на него.

- Я довел тебя до предельно возможной нагрузки. И ты выйдешь на ринг в наилучшей форме.

- Только один раунд.

Уайт ответил не сразу. Он вынул из чемодана несколько флаконов и заменил их новыми из недавно полученной партии, предварительно заполнив этикетки. "Вот бы добраться до этих флаконов!" - сверлило у Брэда в голове. Он всегда внимательно следил за манипуляциями Уайта и не сомневался, что сможет сам управлять аппаратурой. Завладей он этими пузырьками, он мог бы испытать себя на лучших боксерах своей весовой категории. Какая замечательная возможность! Постепенно узнавать противника, пока не постигнешь его до конца. Кто знает, может, из третьеразрядного боксера он сделается чемпионом в полусреднем весе. А возможно, завоюет венок и в среднем весе.

Уайт с сожалением покачал головой.

- Нет, парень, не могу я это сделать. Семьдесят пять - потолок. Нельзя рисковать перед самым боем.

Не говоря ни слова, Брэд повернулся и набросился на Анди. Он был взбешен. Откинув всякую осторожность, он дрался почти вслепую. Когда он на секунду потерял равновесие, Анди нанес ему удар в челюсть сбоку. Удар был несильный, но он подействовал на Брэда как-то странно. Словно где-то в затылке разорвалась граната. Весь день Брэд пытался избавиться от этого ощущения, но оно упорно не проходило.

Впервые Брэд заметил, что с ним творится что-то неладное, когда он вошел в ванную. С ручек кранов исчезли надписи "Гор." и "Хол." А он знал, что надписи эти должны быть на месте. Огромным усилием воли он заставил их появиться, но буквы были неясными и продолжали то исчезать, то снова появляться. Наспех пообедав, он тотчас ушел к себе и, не раздеваясь, бросился на кровать. Он долго лежал, уставившись в водянистое пятно на потолке, наблюдая, как оно делилось и сливалось, и снова делилось. Он не заметил, как уснул.

Брэд проснулся, когда было еще темно. В доме царила полная тишина. Он успел досчитать до ста десяти, прежде чем услышал шум проезжающей машины. Значит, скоро рассвет... Брэд находился в том же состоянии неестественного спокойствия, которое охватывало его перед выходом на ринг. До сих пор он никогда не намечал плана боя, а действовал, сообразуясь с обстоятельствами. Сейчас он точно знал, что ему надо делать.

Не раздумывая, он тихо спустился вниз и вышел через черный ход во двор. Луны не было. Ветер, дующий со стороны пустыни, обдавал его лицо жаром. Сухая кора эвкалиптов потрескивала, в глаза летела пыль. Брэд был рад, когда, наконец, добрался до сарая и смог приступить к осуществлению своего замысла. Анди лежал на том самом месте, где его оставили, вперив взгляд в потолок. Брэд сбросил одежду и с лихорадочной поспешностью натянул спортивный костюм, словно его ждали на ринге. Ветер крепчал, и его шум доносился до Брэда, подобно реву отдаленной толпы.

Брэд быстро осмотрел приборную доску. Диски стояли в том же положении, в каком Уайт установил их вчера днем. Брэд не притронулся к ним и только повернул один до сотого деления. Потом он отбросил крышку чемоданчика и пробежал глазами по рядам пузырьков. Глаза его от пыли болели и слезились. Под мышкой он держал перчатки и машинально потер одной из них глаза. А этого ни в коем случае нельзя было делать. Перчатки старые и на них, возможно, осталась канифоль. Наконец, он нашел нужный флакон и внимательно осмотрел этикетку. Затем вставил шарик в механизм и повернул выключатель.

В Анди стала пробуждаться жизнь. Брэд с нетерпением ждал его, приплясывая на носках. Все его сомнения и тревоги исчезли. Никогда еще он не чувствовал себя так легко и свободно. Наступил долгожданный момент!

Анди, пригнувшись, ринулся на него; подбородок его был прикрыт плечом, правая рука вытянута...

Когда рано утром Уайт вошел в сарай, Брэд ничком лежал на полу. Над ним склонился Анди с безжизненно повисшими руками; на лице его застыло бессмысленное выражение. Уайт оттолкнул Анди и осторожно перевернул Брэда. Мягко, почти ласково, он ощупал его голову и шею. Тело уже начинало костенеть. Смерть, очевидно, наступила несколько часов назад.

Уайт подошел к чемоданчику и достал оттуда флакон. Как он и ожидал, флакон был пуст. Это был единственный флакон с чистой этикеткой.