За что сидит Михаил Ходорковский - Владимир Перекрест

"Я у них был как бельмо в глазу"

Едва автомобиль свернул с шоссе на проселок, как под правым колесом грохнул мощный взрыв. Машина взлетела в воздух и перевернулась. С двух сторон расстилалось безлюдное поле. Метрах в 30 приподнялась голова в белом малахае, в машину полетела граната. Несколько человек в маскхалатах, до этого невидимые на мартовском снегу, подбежали к горящей груде металла и начали поливать ее из автоматов. Подкатила машина с заляпанными грязью номерами, и нападавшие исчезли. Из искореженного автомобиля выполз окровавленный охранник - ног не было. Они остались в машине. Его напарник, раненный в грудь, пытался вытащить водителя. Уже мертвого.

Голливуд отдыхает - так взрывали главу компании "Ист Петролеум" Евгения Рыбина. Он должен был ехать в машине, но по дороге вспомнил про день рождения племянника и заехал его поздравить. Это его и спасло.

Следствие установило, что покушение организовал бывший начальник одного из отделов службы безопасности "ЮКОСа" Алексей Пичугин. Тот самый, которого в 2005-м осудили на 20 лет за убийство семьи Гориных и покушение на бывшую сотрудницу "ЮКОСа" Ольгу Костину.

- Я сразу понял, что меня взрывал "ЮКОС", - рассказывает Евгений Рыбин. - Мы вложили деньги в два месторождения, принадлежащие объединению "Томскнефть", а оно входит в Восточную нефтяную компанию. Но в 1997 году "ЮКОС" через подставные фирмы купил более 60% акций ВНК. И заставил "Томскнефть" разорвать с нами договор. При этом нам не вернули ни акций, ни денег. Даже не выплатили неустойку. Я выставил претензии на 100 миллионов. 8 месяцев мы вели переговоры, но они соглашались отдать только 25 миллионов, да и те по черным схемам. Однажды вице-президент "ЮКОСа" Казаков, мы с ним старые нефтяники, давно знакомы, мне сказал: "Эти люди тебе денег не отдадут". Вообще, о том, как "ЮКОС" решает такие вопросы, уже давно ходит молва среди нефтяников.

Рыбин обратился в арбитраж, и с первого же решения в его пользу начались проблемы.

- Как-то среди ночи в квартире моих родителей разбили окна, - говорит Рыбин. - Оперативники обнаружили в здании напротив оборудованную лежку для стрельбы и винтовку. Предполагали, видно, что я приеду, буду маячить в освещенном окне - и тут меня пристрелят. Не знали, что я внезапно уехал в командировку.

Пару месяцев спустя Рыбина обстреляли. И опять ему повезло: киллер споткнулся - и пули ушли в сторону... Этого киллера Рыбин позже опознал - это бывший волгоградский десантник Евгений Решетников. В третий раз подорвали машину.

Рыбин убежден, что заказ на его устранение шел с самого верха "ЮКОСа".

- Я с юристами досконально изучил документы компании, - рассказывает Рыбин. - Написал около 40 писем. По моим данным, "ЮКОС" отмыл 24 миллиарда долларов! Эти письма я разослал в МВД, Генпрокуратуру... Так что я у них был как бельмо в глазу. Хотя тогда в большинстве адресов "ЮКОСу" покровительствовали, и мои письма остались без ответа, но кое-где заинтересовались.

Сейчас новое дело Пичугина рассматривается в Мосгорсуде. Покушение на Рыбина - один из эпизодов. Кроме этого в деле - убийство летом 1998 года мэра Нефтеюганска Владимира Петухова. Он требовал от "ЮКОСа" перечисления налогов в местный бюджет - Петухова и его охранника тот же Решетников и его напарник Геннадий Цигельник расстреляли из автоматов в упор. По данным следствия, все эти преступления Пичугин организовывал по заданию первого вице-президента "ЮКОСа" Леонида Невзлина.

"Мы ведь не знали, что это вы"

Евгению Рыбину повезло. А вот предпринимательнице Валентине Корнеевой - нет.

- Это было 21 января 1998 года, - рассказал "Известиям" муж погибшей Дмитрий Корнеев. - Мы вернулись домой в десятом часу. На площадке у лифта стоял какой-то мужчина с плащом через правую руку. Я повернулся к нему спиной и начал открывать входную дверь. Внезапно услышал негромкий звук, будто пакет упал. И увидел, как Валентина оседает на пол. Подхватил ее, а этот мужчина протянул свою руку с плащом в мою сторону и говорит: "Тихо!" Шагнул в лифт и уехал. Я бросился звонить в "скорую", но что толку - пуля попала Вале в висок.

Валентина Корнеева владела маленьким магазином "Чай" в двухэтажном здании на столичной улице Покровка. Дом в центре приглянулся "МЕНАТЕПу", и это стоило женщине жизни. За магазин, стоимость которого по оценке риэлторов составляла полмиллиона долларов, Корнеевой предложили 300 тысяч. Корнеева отказалась. Зачем платить по полной? Цена пули - несколько рублей. Убийцу Владимира Шапиро и его напарника Михаила Овсянникова сейчас тоже судят. По данным следствия, за смерть Корнеевой они получили $5 тысяч и автомобиль "Хендэ Галлопер".

Судьбу Корнеевой могла повторить и народная артистка России, режиссер театра "Модернъ" Светлана Врагова. Она жила тоже в центре, в Колпачном переулке, и этот дом тоже в числе прочих приглянулся "МЕНАТЕПу".

- Пришли конкретные люди с автоматами и объяснили нам, что с "МЕНАТЕПом" лучше не спорить, - вспоминает сотрудник размещавшегося в Колпачном объединения "Молодежная инициатива". - Мы едва вещи успели собрать.

Жильцы дома организовали комитет защиты от "МЕНАТЕПа". Но после того, как убили одного из активистов, комитет распался. Сопротивлялась только Светлана Врагова. На нее давили, даже вещи на улицу вышвырнули. Но она все равно не сдавалась - пошла не в милицию, а к влиятельным людям в московском правительстве. Люди замолвили словечко где надо. И тогда "МЕНАТЕП" купил Враговой на Пречистенке квартиру взамен той, что уже почти отобрал. "Мы же не знали, что это вы", - интеллигентно сказал ей потом сам Михаил Ходорковский, встретившись невзначай на одном из приемов.

Когда Ходорковского арестовали, Светлана Врагова подписала письмо деятелей культуры в осуждение Ходорковского. "Вам не стыдно?" - корили ее коллеги и журналисты.

Муж убитой Валентины Корнеевой до сих пор не может успокоиться: "Если бы я знал, что так произойдет, я бы уговорил Валю даром отдать этот магазин". Но убийцы никому не посылали "черной метки". Потому что предупрежден - значит вооружен. А они нападали на безоружных, врасплох.

"Да никто не собирался ее убивать!"

Сама компания "ЮКОС" постепенно становилась империей - со своими законами и моральным кодексом. "Из "ЮКОСа" не уходят", - любил говорить основатель "МЕНАТЕПа". А иногда как бы в шутку добавлял: "Живыми". И народ проникся: бывший директор по стратегическому планированию и корпоративным финансам "ЮКОСа", а в середине 90-х - начальник инвестиционного управления банка "МЕНАТЕП" Алексей Голубович, уволившись из компании в 2001 году, тем не менее продолжал посещать заседания акционеров Группы "МЕНАТЕП". Как он сам признавался, "чтобы не заподозрили в нелояльности".

- В "ЮКОСе" очень сильное влияние имела служба безопасности, которую курировал Леонид Невзлин, - рассказывает мне работавшая под непосредственным началом у Невзлина Ольга Костина.

По ее словам, в "ЮКОСе" было нормальным явлением, когда сотрудника, купившего, к примеру, квартиру или машину, служба безопасности с калькулятором в руках допрашивала: "Где взял деньги? Какие наши секреты продал, кому и за сколько?" Человек стоял на своем: жена взяла кредит в банке. Утром проверили - не соврал. Однажды кто-то из допрашиваемых пожаловался на эсбэшников в милицию, вспоминает Костина. Пришли оперативники, но Невзлин без труда спустил дело на тормозах.

- C Невзлиным иногда было страшно разговаривать, - продолжает Костина. - Он просто помешан на сверхвеличии и сверхвозможностях спецслужб. Его кредо: самый эффективный способ управления людьми - это страх. Однажды он так мне и сказал, это было в отеле "Балчуг", мы там пили кофе. "А не боитесь с такой идеологией врагов себе нажить?" - спросила я. "Что?! - Невзлин повысил голос и даже привстал со стула. - Это меня будут бояться, а не я!" На нас стали оглядываться.

И Костина уволилась - ушла работать в московскую мэрию.

- Невзлин постоянно меня преследовал, все выпытывал, чем я занимаюсь, почему не рассказываю, что делается в мэрии, - продолжает Костина. - Я говорю: "Я у вас уже не работаю". "Нет, - говорит, - ошибаешься. Ты всегда работаешь у меня". Ни больше ни меньше. Кое-какие проекты у них с мэрией не получались, и Невзлин очень прозрачно намекал, что это, по его мнению, моих рук дело.

В ноябре 1998 года под дверью квартиры Костиной раздался взрыв. Оперативники с ног сбились в поисках злоумышленника - они не сомневались, что это покушение. "Думай скорее, кому дорогу перешла", - тормошили они Костину. Грешили на кого угодно, но только не на "ЮКОС". По словам Костиной, на следующий день после взрыва ей позвонил Невзлин, очень тепло разговаривал, совсем не так жестко, как раньше.

- Рассказала мужу, - продолжает она, - а муж, он раньше тоже в "ЮКОСе" работал, вдруг замер и говорит: "А ведь это Невзлина рук дело". Я тогда ему пальцем у виска покрутила...