Максим Дегтярев - Максим Дегтярев

Накануне я получил очень странные инструкции от Г.Г.. Я должен был арендовать челнок и двигаться к Ск25-5 — пятой планете системы, до которой на этот момент было всего пятьдесят миллионов километров. Деньги на аренду мне перевели, плюс к этому я получил задаток за неделю. Мне советовали взять все свои вещи с собой, поскольку возвращение на терминал в ближайшее время не планировалось.

Потом полетим на Энно?

Вполне возможно. В сети я нашел имена Роша Мореля и Пауля Клемма, они оба были родом с этой планеты. Оба занимались астрофизикой, причем Клемм был довольно известным в своей области специалистом. Обойдя галерею по кругу, я вернулся в каюту собирать вещи.

— «Гольфстрим» пилотировать умеешь? — спросил главный инженер Уиллер, войдя, как всегда, без стука.

— Не знаю, не пробовал. Но у меня вроде бы уже есть работа.

— А я не говорил, что это работа. Во всяком случае, тебе за нее не заплатят. Один человек летит к двести пятьдесят пятой. Ему нужен второй пилот. Какие-то проблемы с его автопилотом. Сэкономишь на аренде челнока.

Я не видел причины отказываться.

— Где его искать?

— Ступай к докам. Одиннадцатый стыковочный узел. Капитана зовут Бланец. Я его предупрежу.

Бланецу было под шестьдесят, он старался походить на старого космического волка или в самом деле был таковым. Из его речи я лучше всего разбирал нецензурные слова. Видимо, то же самое относилось и к роботам-грузчикам. Он устал на них орать и принялся за меня:

— Хватай эти контейнеры и тащи в салон, — указал он на два титановых ящика с ручками как у чемоданов. — И не вздумай уронить.

Я вспомнил, сколько экономлю на аренде челнока, и подхватил оба сразу. Потом выяснилось, что контейнеров не два, а шесть, но спорить было поздно.

«Гольфстрим» был ровесником своего капитана. Когда-то дорогой, корабль полностью выработал свой ресурс, и ни один пассажир не рискнул бы на нем лететь. Впрочем, ни один порт не дал бы этому корыту взлететь с пассажирами. К грузовым кораблям требования были ниже (или взятка диспетчеру меньше). Из салона выкинули кресла, содрали мягкую обшивку и установили паллеты для малогабаритных грузов. Люк остался один — пассажирский, и таскать через него груз было крайне неудобно.

— Мне нельзя брать пассажиров, — сказал Бланец перед стартом, — поэтому для всех ты мой второй пилот.

— У меня нет лицензии пилота.

— Теперь есть, — он протянул мне удостоверение с моим именем и фотографией. Снимок был сделан, когда меня брали на работу на терминал. Он добавил:

— Не советую им пользоваться дальше двести пятьдесят пятой.

В мои планы не входило ничего подобного.

4

27.03, окрестности Ск25-5

Пошли вторые сутки полета. Я выбрался из спального мешка и поплыл в санузел. В самый неподходящий момент я услышал по громкой связи трехэтажный мат капитана Бланеца. Закончив все свои дела быстрее обычного, я поплыл в рубку.

— Что случилось? — спросил я.

— Ложная тревога, — сказал он сквозь зубы.

Я обратил внимание на экран радара. Он был больше, чем у обычных гражданских кораблей, и ряд параметров, которые он передавал, были мне непонятны. Радар показывал, что впереди нас находится небольшой скоростной корабль, который был идентифицирован как «Фэлкон-332». На отдельном экране появились проекции корабля. Они были обычными для кораблей этой серии: двадцатиметровый обтекаемый корпус, грузный в его средней части, утолщенный носовой обтекатель, короткие треугольные крылья, угловатая корма с куцым опереньем. «Фэлконами» часто пользуется космическая полиция. Не это ли напрягло моего капитана?

— Полиция? — предположил я.

— Нет. У наших только 322-е.

— А кто?

— Без понятия.

Уходя в сторону, «Фэлкон» сбавлял скорость. Теперь он шел параллельным курсом. Расстояние до него сократилось до двухсот тысяч километров.

Зуммер на приборной панели начал тревожно попискивать. «Облучение на частоте 4789», — сообщил радар красным шрифтом. «Режим аберрации включен».

До меня начал доходить смысл происходящего. На частотах этого диапазона наводятся лазеры среднего радиуса действия. Чтобы навестись на нас с расстояния в 200 000 километров, нужна большая точность. Режим аберрации (которым ни одно гражданское судно не оборудовано) приводит к тому, что у лазера начинает «двоится в глазах», и точное наведение становится невозможным.

— Кажется, у вас есть враги, — сказал я.

— Ничего не понимаю, — прошипел Бланец, — здесь должно быть все чисто.

Он перевел кресло в противоперегрузочный режим. Я едва успел сделать то же самое, как «Гольфстрим» начал проводить маневр уклонения, от которого у меня моментально потемнело в глазах.

Радар насчитал десять высокочастотных импульсов, но все прошли мимо. «Отделение произошло», — услышал я сквозь гул. Голос принадлежал автомату.

Избавляемся от незаконного груза, подумал я и попытался приоткрыть глаза. Сквозь радужные разводы проступили контуры приборной панели. На экране радара теперь было три точки. Новая двигалась с большой скоростью от нас к «Фэлкону».

— Это ракета? — прохрипел я.

— По-твоему, я цветы должен был ему послать?

«Фэлкон» попытался сманеврировать. Сначала я не понимал, почему он не пытается поджечь ракету лазером. Потом до меня дошло, что лазерный импульс требует колоссальной энергии. Десять выстрелов разрядили батареи. Теперь пилот стоял перед дилеммой: пустить всю мощность на накачку батарей, либо, включив форсаж, спасаться бегством.

Он выбрал второе. И если я когда-нибудь переквалифицируюсь в пилоты, я буду знать, что надо выбирать первое. Через семь секунд радар сообщил, что цель уничтожена.

Я вытер со лба капли пота.

— Ты кого-нибудь ждал? — спросил Бланец.

— Мои враги вооружены гораздо легче.

— А мои сначала что-то требуют, а уже потом стреляют. Какого черта им уничтожать груз?

Оставшееся время мы заметали следы. Я вышел в космос и отсоединил от корпуса корабля большой вытянутый контейнер. Внешне он выглядел как дополнительный топливный бак, но на самом деле в нем находилась боевая ракета. Затем Бланец приказал мне связать вместе шесть титановых контейнеров, которые я грузил на корабль, прикрепить к ним сигнальный маяк и пустить в дрейф.

— Что в них? — спросил я.

— В чем, в них? Не понимаю, о чем ты говоришь.

Записи бортовых самописцев подверглись обработки. Мы никогда не встречали «Фэлкон-332», ни в кого не стреляли, и в нас никто не стрелял. У меня возникло чувство, что Бланец с радостью отправил бы в дрейф и меня. Чтобы он не захлопнул за мной люк, я на время выходов в космос привязывал его к трубе в санузле. Сначала он был против, и даже попытался дотянуться до бластера, спрятанного под приборной панелью. Но я смог его разубедить, почти не прибегая к силе.