Исламофобия - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В такой ситуации было вполне естественно, что Палестина как Святая земля приобрела большое значение в христианском мире, а ее извлечение из мусульманского мира стало восприниматься как религиозная обязанность. Именно поэтому Крестовые походы надо считать чем-то большим, чем просто защита своих единоверцев, т. е. восточных христиан, как это полагал Клод Казн[17].
Даже беглый взгляд на речь Урбана II на Клермонском соборе, где он собрал правителей, дворян и рыцарей, чтобы создать вооруженное движение и направить его к восточным берегам Средиземного моря, укрепляет нас в мысли, что политические, экономические и социальные условия на Западе явились важным фактором Крестовых походов. Но все же главной причиной была религиозная убежденность. Благодаря этой убежденности он смог сформировать такое движение, и она же после этих войн явилась поворотным моментом в формировании исторического отношения христиан к мусульманам. В той речи он сказал: «Иерусалим, который был предметом гордости и источником изобилия, теперь находится в руках мусульман, которые не оставили в нем иных следов, кроме следов своей религии. Азия, которая была полна богатств и благ, утратила ныне свои богатства и свое бытие из-за преступлений и несправедливостей мусульман и впала в бедность и горе. Антокия и Финикия оказались под властью мусульман, а тюрки дошли уже до ворот Константинополя и вскоре завладеют всеми странами Европы.
Дражайшие храбрецы! Настало время для того, чтобы вы вонзали в своих врагов те мечи, которые вы до сих пор вонзали в грудь друг друга и применяли против своих братьев из-за простейших обид. Настало время для того, чтобы вы положили конец тому святотатству, которое проявляется в отношении Гроба Господнего. Эта священная война, на которую вы сегодня отправляетесь, призвана не только освободить Иерусалим, но поставить вас над всеми богатыми землями Азии и их бесчисленными переполненными кладами. Сегодня вы должны отправиться в Иерусалим и, освободив его от захватчиков, сделаться его наследниками. Ибо, как сказано в Библии, Иерусалим и Левант – это земли, где течет молоко и мед.
Дражайшие храбрецы! Этими мечами, с которыми вы вступаете в священную войну, вы завоюете сокровища небес. Если вы одержите победу в этой войне, то все страны Востока будут принадлежать вам. Если же вы будете убиты, то удостоитесь великой чести, то есть падете мучениками там, где Иисус испил чашу мученической смерти»[18].
Как известно, Библия описывает Иерусалим как «землю, где течет молоко и мед»[19]. Так говорит и Иисус в Евангелиях от Луки и от Иоанна[20].
Священная война
Некоторые современные исследователи, так же как и некоторые древние историки, считают, что предшествовавшие Крестовым походам события, как, например, поражение византийцев от сельджуков в битве при Манцикерте, явились главным фактором Крестовых походов[21]. Рене Груссе[22] также считает, что слабость христианских правителей Восточного Рима и «отсутствие христианского патриотизма» стали причиной поражения в битве при Манцикерте[23], и потому западные христиане снарядили войска, чтобы отомстить за них. Некоторые также считают, что Крестовые походы были отмщением мусульманам за их захват Иберийского полуострова[24]. Но как написал Максим Родинсон: «Крестовые походы – это пример политических действий, совершенных по религиозным мотивам. Нет никакого сомнения в том, что, по мнению многих людей, по крайне мере самих крестоносцев, силой, побудившей их к этому, было желание покориться воле Господа»[25].
Историк Джон Ла Монте также считает, что в XII–XIII вв., в эпоху Крестовых походов и священных войн, религия играла ту же роль, что политическая идеология сегодня. За небольшим исключением, не было ни одного мусульманина или христианина, который не использовал бы религию как прикрытие для своих политических и нерелигиозных целей. Но люди сражались под знаменем веры и зачастую ради этого знамени шли на смерть.
Религиозный фанатизм в эпоху Крестовых походов был важным и ценным стимулом, но очень редко он выступал главным и основным фактором[26].
Взгляды восточной и западной частей христианского мира на вооруженные войны различались. Восточные христиане считали войну массовым убийством. Василий Великий, один из основателей православной церкви, был убежден в том, что если христианский солдат погибает на поле брани, то он не считается мучеником; им считается тот, кто умирает с оружием веры[27]. Даже Алексей I Комнин, который являлся эталоном мужчин Византии и питал большую склонность к боям и сражениям, воспринимал войну как позорное деяние и считал ее допустимой только в том случае, если иного выбора не оставалось. Но и тогда он признавал ее неким поражением[28].
Некоторые западные христиане относились к войне так же, как восточные[29]. Но все же большинство придерживалось иного мнения. На Западе война на пути Церкви считалась дозволенной, а те, кто погибал на ней, признавались мучениками[30]. После того, как войны между мусульманами и христианами за Андалусию стали набирать обороты, идея о «священной войне» стала укрепляться в Западной Европе и католической церкви[31]. Постепенно формировалась идея о дозволенности войны за веру против тех, кто овладел землями, населенными преимущественно христианами. Мотивом к пересмотру евангельских учений[32] стала идея Августина Блаженного о справедливой войне, т. е. о войне, которая ведется ради защиты христианства и отвоевания земель, исторически принадлежавших христианам.
Так как католическая церковь, убежденная в своей стержневой роли и считавшая себя матерью всех верующих[33], не верила во «спасение вне Церкви» и ставила принадлежность человека к христианской церкви выше его принадлежности к человеческому роду[34], она считала предложенную войну священной, а тот, кто не брал крест и не шел за Иисусом, считался недостойным Христа[35]. Именно поэтому Крестовые походы, по словам Джона Ла Монте, сформировались под знаменем Церкви и были абсолютно религиозными[36]. И так как крестоносцы верили в счастье после смерти и освобождение от грехов, они решили «потренироваться в умирании», как говорил Платон[37].
Слияние трех идей, а именно «войны на пути Господнем», «паломничества ради смывания грехов» и «Тысячелетнего Царства, или Конца света», стало хорошим поводом для того, чтобы западные христиане взялись за оружие, надели кресты и отправились к Святой земле. Первые века паломничество к Палестине не вызывало большого энтузиазма, но после того, как Елена Равноапостольная, мать римского императора Константина I Великого, возвела в Иерусалиме храм Воскресения Христова, толпы пилигримов потянулись к Святой земле. По убеждению Рансимена, этот развивающийся процесс вышел на новый уровень, когда Италия и Южная Франция освободились от подчинения мусульманам, а условия паломничества стали понемногу улучшаться[38]. После этого посещение Вифлеема, места рождения и вознесения Иисуса, стало воодушевлять христиан на духовное путешествие[39]. До Крестовых походов даже сам Урбан II, их главный вдохновитель, побуждал западных христиан расходовать свои средства не на паломничество, а на реконструкцию Кафедрального собора Таррагоны[40]. Папа даже пытался уговорить Беренгера Рамона II, графа Барселоны, остаться в Испании, но это ему не удалось. Он отправился в Иерусалим в 1096 году, где вскоре умер[41].
Развитие идеи паломничества, подкрепленной обещаниями отпущения грехов, стало причиной возникновения идеи о мучениях христиан от рук мусульман. По мнению некоторых исследователей, эта идея исходила в основном от тех католических проповедников, которые преувеличивали значение решений, принятых на Клермонском соборе. Майер же считал, что эта идея возникла либо из-за неосведомленности Урбана II, либо была лишь предлогом, чтобы поднять христиан против мусульман[42]. Он убежден, что нет никаких документов, сохранившихся с XI века, в которых говорилось бы об антихристианской политике фатимидского халифа ал-Хакима би-Амриллаха[43]. Более того, в эпоху Сельджуков анатолийские христиане пользовались большой свободой и были настолько довольны их правлением, что писали оды и панегирики в честь Малик-шаха[44]. Согласно более раннему документу, восточные христиане жили в исламском государстве в мире и покое. В этом письме, датированном 869 годом, Феодосий, патриарх Иерусалимский, пишет Игнатию, патриарху Константинопольскому, что «мусульмане – справедливый народ, который никак не притесняет и не угнетает нас».[45]
Тысячелетнее Царство, или Конец света
Другим фактором увеличения количества паломников и тех, кто жертвовал свои средства на военную мобилизацию, была легенда о наступлении конца света в конце X века, или о Тысячелетнем Царстве. Дон Нардо пишет: «В ночь накануне 1000 года от рождества Христова в Риме собралась огромная масса людей, чтобы стать свидетелями того, что многие считали концом света. Разумеется, в полночь ничего не произошло. Но, несмотря на это, случилось нечто важное, а именно: впоследствии европейцы на подсознательном уровне стали чувствовать, что в новом столетии они будут жить в новых волнующих условиях»[46].