Голос Вселенной 1996 № 1 - Юрий Дмитриевич Петухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полезные советы в записную книжку политикам, общественным деятелям и претендентам…
Наши предыдущие предсказания и советы сбылись и исполнились самым лучшим образом. Прислушавшиеся к ним оказались на коне. Но времена меняются, и пришла пора внести дополнения. Имеющий уши да услышит! Желающий обрести поддержку народа – поймет!
Ныне уже мало бить себя в грудь и клясться в любви к Родине. Ныне, чтобы оказаться любезным сердцам людским (на плебейском языке – «электорату») следует запомнить:
1. Ни при каких обстоятельствах желающий быть избранным и поддержанным не должен в своей программе и относительно самого себя, своей партии употреблять слово «демократия» и его производные. Слово это остается в употреблении лишь на демократических тусовках, собирающих сотни, от силы тысячи лиц. Для миллионов и десятков миллионов это слово есть ругательство, вызывающее резко отрицательную реакцию и употребляемое в одном варианте: «дерьмократия», «дерьмократы». Оно утратило значение «народовластие» и приобрело иные смыслы: «беспредел, жульничество, грабеж, обман, война, унижение, нищета, бесправие» одним словом, «дерьмократия». Как бы вы ни относились к самой идее и самому слову, никогда не употребляйте его, оно утянет вас на дно, подобно камню привязанному к вашей шее.
2. В ближайший год решающим для вас будет ваше отношение к США и «мировому сообществу». Следует помнить, что эйфория в народе от грез, навязанных этими «нашими друзьями-гуманистами», этими «райскими землями», «цивилизованными странами», развеялась, обратилась в ничто. Прозрели самые закоснелые романтики. И если вы будете по-прежнему с трепетом восторга взывать к «мировому сообществу», «общеевропейскому дому», «странам развитой демократии», «правовым государствам» и особенно к Штатам, если вы будете частыми гостями этих стран и их посольств, если вы и вновь будете продолжать «набираться там опыта подлинного народовластия» – ничего в собственном народе кроме глухого раздражения, озлобления и ненависти вы не вызовете. Уже самый недалекий соотечественник наш прекрасно понимает, что в ту яму, в которой мы сидим, загнали нас не пресловутые «окопавшиеся повсюду коммунисты», а то самое «цивилизованное мировое сообщество», коему столь долго пелись визгливо-слюнявые дифирамбы. От вас требуется лишь одно: говорить правду, называйте тех, кто этого заслуживает, их собственными именами – «оккупантами», «мировым жандармом», «пауками-ростовщиками», «кровососами» – и победа в России вам обеспечена. Русский народ любит правду и справедливость.
К событиям в Первомайском
Боевикам-«авторитетам», ядру чеченского террора снова дали уйти. Так было много раз, так было всегда: в Грозном, в Шатое, в Урус-Мартане, во всех городах, селах и аулах зимне-весенней кампании 95-го года, так было в Буденновске, в Гудермесе (несмотря на дичайшие зверства боевиков и там им был проложен «коридор» для ухода), так было в Кизляре, так стало и в Первомайском… Чем можно объяснить необъяснимое? Волей Аллаха? А может быть, неким тайным соглашением между властями и лидерами Дудаевского режима, по которому с головы Джохара Мусаевича и его «авторитетов» не должно слететь ни пылинки ни при каких обстоятельствах? Или негласной договоренностью между ядром боевиков и верхушкой хваленых «спецназов», которые в очередной раз прятались за спинами посланной на убой пехоты – матушки? Ведь «профессионалам» всегда проще и здоровее договориться друг с другом, чем биться насмерть, это ведь не престарелых инвалидов – ветеранов и старух калечить, не безоружных детей расстреливать, в чем они поднаторели в мае и октябре 93-го? Кто ответит на эти вопросы? Кому нужен в Чечне «котел» для уничтожения русских?! Белыми нитками шито!
День Гнева
И судимы будут мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими…
откр. Иоанна
Откровение о конце Света
Я пережил странный припадок, который оставил глубокий след в душе и от последствий которого я до сих пор не могу оправиться. В тот злополучный день у меня была страшная депрессия. Я находился в таком подавленном настроении, какого у меня не было никогда в жизни, когда в глазах моих вдруг потемнело и я почувствовал, как какая-то внешняя сила вошла в меня. Я сидел за столом, передо мной лежала чистая тетрадь в клетку. В беспамятстве я схватил ручку и моя рука, независимо от моей воли, стала быстро-быстро писать что-то несвойственным мне, необычно мелким почерком. Я почувствовал, что мои глаза будто что-то выдавливает изнутри черепа. Я не видел, что писала моя рука, не видел ничего вокруг. Все пропало, как будто я провалился в иной мир, который являл мне себя в быстрых, то ярких и пронзительно-резких, то затуманенных и тусклых образах. Я исписал мельчайшим почерком целую тетрадь в 48 страниц. Я пережил такое количество столь сильных впечатлений, как неописуемо-прекрасных, так и невыразимо-пугающих, словно прожил за это время целую жизнь, хотя припадок длился минут 5, может – 10, но не больше. Впоследствии я попытался разобраться в написанном, хотя это оказалось очень трудно: бисерный почерк трудно различим, многие слова совсем не к месту, некоторые фразы обрывочны, а некоторые из тех, что записаны целиком-абсурдны. Все страницы забрызганы, испачканы каплями и пятнами. После припадка я несколько дней находился в совершенно обессиленном и изможденном состоянии, как в прострации. Во все время припадка у меня продолжалось сильное кровотечение из носа, рта и ушей, отчего я, наверно, потерял много крови. В крови была одежда, руки, все страницы тетради залиты ею, на полу также лужа крови. Меня била невероятно мелкая и частая дрожь, холодный пот стекал по всему телу. Я обмочился, а волосы все время стояли дыбом. Вскоре я увидел, что они на половину поседели. Однако, впечатления от пережитого были ярки, живы, свежи. Они остаются такими и по сей день. Это обстоятельство (память об увиденном) и помогло мне кое-как разобраться в оставшихся записях, хотя это и стоило мне огромного труда и терпения. Конечно, многое пришлось исправить, кое-что изложить своими словами, и вот, я посылаю вам эту статью, в которой описал кое-что из того, что мне открылось тогда во время припадка, хотя и не знаю, должен ли я это делать, и не уверен, нужно ли, т. к. до сих пор не знаю, что это было – бред или откровение, не знаю, какая сила вошла в меня – добрая или злая. Т. к. многое из того, что было мне внушено и что я изложил,
