Всё не просто - Тимофей Григорьев

Терпеть не могу когда меня называют «малыш», «мелкий» или «задохлик», за это многие получали по носу, а то и крепче. Сложно не реагировать на такие насмешки, когда почти в двадцать пять лет выглядишь на пятнадцать. C такой родословной, как у меня, я должен благодарить богов, что смотрюсь не на десять лет, эльфы считаются взрослыми после первой сотни и выглядят соответственно. Резко обернувшись, я заметил массивную тень в углу, но понять, кто это было невозможно. Одинокая свеча хороша для печальных раздумий, для переговоров ее света было явно не достаточно. А то, что это переговоры ясно было сразу, если бы хотел просто сказать «привет» пришел бы раньше или позже — уже с цветочками на могилку.

— Может, представишься. — Говорю я. — Времени мало, а разговор серьезный.

— Сейчас от тебя нужно только одно — определиться с вопросом о жизни. Твоей. Хочешь жить — уходим со мной и на моих условиях. Не хочешь — я ухожу один, а ты с горячей радостью встречаешь свою эльфийскую охрану.

— Неужели они сами, своими эльфийскими рученьками будут делать грязную работу? — Я тяну время, так необходимое мне сейчас. — Людей подходящих не нашлось?

— Желающих много, надежных нет. Союз с людьми не оправдал себя, политическая обстановка у эльфов изменилась, многие Младшие Дома с удовольствием пощипали бы людишек. Но твое существование мешает им в осуществлении их планов. А вот твоя смерть, желательно трагическая — прекрасный повод повоевать «за жизнь наших детей», убиваемых подлыми людьми. Так что твоя охрана ждет знака, когда будет подходящая обстановка во дворце. Старший Дом никогда не доверит такое дело наемникам, эльфы все сделают сами. Желаешь убедиться сам или пойдем?

— Кто же ты? — Почти кричу, не понимая, зачем ему помогать мне. — Что тебе от меня надо?

— Надо? Доверие. Безоговорочное. Кто я? Позволь представиться — военный вождь клана Небесной Змеи Оррин Злопамятный — твой отец.

Его заявление стало последней каплей в чаше моего терпения. Наконец передо мной был тот, кто виноват во всех моих несчастьях. Молча выхватив кинжал, бросаюсь на этого поганого орка. Глупо? Да! Но о «теплой» встрече с ним я мечтал последние двадцать лет! Встрече на троих — он, я и эльфийский кинжал. Что может быть унизительнее для орка, чем быть зарезанным изящным эльфийским кинжальчиком! Для такого случая я даже смазал его очень интересным ядом, так как о честном поединке между нами не могло быть и речи. Кто он и кто я. Он — самый воинственный и удачливый в войнах вождь орков за несколько последних столетий, а я — никому не нужный никчемный и даже не полукровка, а вообще неизвестно кто!

— По крайней мере, ты смелый. Или глупый. — Держа меня на вытянутой руке за воротник, орк внимательно рассматривал то, что попало ему в руки. — Но не идиот и не больной, как о тебе отзываются многие твои знакомые. Конечно, придется много поработать над тобой, но потенциал явно есть.

— Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох в мучениях и никогда не возродился! Если бы не ты мать была бы жива! Отец признал бы сыном и семья любила бы меня! А ты! Ты! Ты все испоганил своими зелеными лапами! Кто? Кто просил тебя вмешиваться в чужие дела! Отомстил? Кому? Гонору всегда было плевать на меня и мать!

— Истерику прекращай. На нее нет времени. — Орк опустил меня на пол. — Ни на что нет времени. Есть ли в твоей комнате что-либо, без чего ты не обойдешься? Решай быстрее или уходим так.

Я лихорадочно пытался сообразить, что мне необходимо и вопрос целесообразности нашего совместного путешествия как-то отошел на второй план. До меня дошло, что за всю свою жизнь у меня так и не накопилось ни ценных вещей, ни дорогих сердцу памятных вещиц, ничего. Мои любимые книги, немного маминых драгоценностей и кое-что из оружия я хранил здесь — в потайной комнате, а обрасти друзьями и близкими так и не довелось. По большому счету только мои воспитатели — Наина и Казимир — были для меня что-то значащими людьми, но не тащить же стариков неизвестно куда. Схватив походный мешок, быстро покидал в него свои вещи и через пять минут был готов к путешествию. В том, что придется тащиться далеко и надолго я не сомневался. Не такая репутация у моего второго папаши — на ерунду он не будет мелочиться. Присел «на дорожку», вспоминая — не забыл ли чего, и вдруг понял, что стал совершенно спокоен и готов к любым поворотам моей судьбы. Что во дворце и в стране ничто не удерживает меня.

— Готов? Пошли!

Орк развернулся от входной двери и подошел к дальней стене и нажал на что-то. К моему удивлению здоровенный шкаф мягко отодвинулся и Оррин направился в открывшийся проход. Вслед за ним, взяв горящую свечу, поспешил и я. Идти было неудобно, темно и узко. Часто встречались ответвления, коридорчики, ниши, какие-то дверцы, но что интересно — пыли и паутины не было, значит, за всем этим хозяйством кто-то следил. Я старался не упускать из виду спину орка — без него мне не выбраться из этого лабиринта. Его уверенные движения наводили на размышления по поводу частоты посещений нашего дворца вождем орков. Я злорадно усмехнулся, вспомнив, как Гонор в свое время сильно возмущался — «как это орки попали во дворец?!» Пусть скажет спасибо, что они не перерезали всех во сне, с таким-то знанием местных «потайных» ходов.

— Тихо! Подожди.

Орк остановился у неприметной дверцы, прислушался и тихонько постучал. Ему сразу же открыли, и мы прошли в комнату. За дверью кто-то стоял.

— Казимир? А ты тут причем?

Мой воспитатель прижал палец к губам и указал на кресло, стоящее у камина. Кресло было повернуто так, что оттуда, где я стоял, не было видно, с кем там шепчется вождь.

— Подойди! И закрой рот — ты не конюх!

Прозвучал подозрительно знакомый голос. Ну конечно! Как могло обойтись без старой паучихи, моей бабки — вдовствующей королевы Гелены. Бабушка была вообще очень неоднозначной личностью. Ее до судорог боялся весь двор, а особенно моя «вторая мамочка». Бабка считала ее полной дурой и не скрывала своего мнения, а Гонор-старший старался воздерживаться от участия в их тихой войне. Гелена сохранила на удивление острый ум для своих восьмидесяти лет и заставляла всех окружающих считаться с ней. И то, что перед уходом вождь привел меня к ней, говорило о многом.

— Бабуля! Какой сюрприз! — В моем голосе было маловато радости по поводу нашей встречи. — Вспомнила о «любимом» внуке?

— Порой я сомневаюсь в разумности своего решения оставить тебе жизнь. — Холодом в голосе королевы-матери можно заморозить всю столицу. — Видимо умом ты удался в мать — та была на удивление глупа, даже для эльфийки. А ведь отец у тебя достаточно сообразителен.