Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Многочисленные следы шведского присутствия в Приневье переплетаются в фольклоре с метами, оставленными древними новгородцами – давними хозяевами этих земель. Два предания, рассказанные М. И. Пыляевым, связаны с древней Шлиссельбургской крепостью. Она была основана новгородцами еще в 1323 году и называлась тогда Орешком. В Шлиссельбурге ежегодно 8 июля праздновался день Казанской Божией Матери. Ее чудотворная икона находилась в тамошнем храме и была знаменита своей древностью и замечательной судьбой. Эта святыня вместе с другой иконой – святого Иоанна Крестителя – была обнаружена вскоре после завоевания крепости в стене бывшей там шведской кирки, которая была возведена на месте православной церкви, построенной во время пребывания в Орешке новгородского архиепископа Василия. По преданиям, обе иконы были заложены в стену русскими во время уже известного нам похода Делагарди в 1611 году. Там же, в Шлиссельбургской крепости, утверждает одно из преданий, есть башня, называемая флажной: на ней флаг крепости, а в подвалах этой башни – подземный ход, протяженностью двенадцать верст, ведущий в прибрежную липовую рощу, к остаткам древних пещер. Народная молва относит устройство этого потайного хода к временам новгородцев.

Старинными преданиями овеян Красный замок в Румболовском парке города Всеволожска. Говорят, что замок был построен неким шведом для того, чтобы войска могли в нем отдохнуть перед последним броском к острову Орехову и к крепости Ниеншанц, а в случае отступления и укрыться здесь от неприятеля. Правда, другие легенды рассказывают иное. Будто бы Красный замок когда-то был придорожной лютеранской киркой, где воины Делагарди молились перед походом на Орехов.

Древней легендой отмечено и место Фарфорового завода, основанного повелением императрицы Елизаветы Петровны в 1756 году. При Петре здесь было небольшое поселение невских рыбаков, и стоял деревянный храм, позднее перестроенный в каменную церковь. В этой церкви был старинный колокол весом около тридцати пудов. «По рассказам, колокол был найден в земле при постройке каменной церкви, на месте которой в старину стояла шведская кирка, – пишет М. И. Пыляев в книге „Забытое прошлое окрестностей Петербурга“. – По другим преданиям, он висел на башне конторы кирпичных заводов, устроенных Петром I для созывания рабочих. Контора находилась на другом берегу Невы…»

В имении графа Ф. М. Апраксина в Суйде, которое ему пожаловал Петр I после освобождения края от шведов, есть пруд, выкопанный будто бы пленными неприятельскими солдатами. Очертания пруда имеют форму натянутого лука. По местному преданию, такая необычная форма пруду была придана сознательно, чтобы «лук» был направлен в сторону Швеции.

Заметные остатки шведских укреплений сохранились и в Павловске. При слиянии реки Славянки с ручьем Тызвой и сегодня возвышаются нехарактерные для этих мест холмы, на одном из которых при Павле I, в 1795–1797 годах, архитектор Винченцо Бренна построил романтический средневековый замок Бип – крепость, название которой в народе превратили в аббревиатуру и расшифровывали как «Бастион императора Павла» (БИП). Говорят, что построена она здесь не случайно. Если верить преданию, под этими холмами погребены развалины фортификационных сооружений генерала Крониорта, над которым именно здесь одержал победу генерал-адмирал граф Апраксин.

На Неве, за Александро-Невской лаврой в свое время находилась дача светлейшего князя Потемкина, пожалованная ему Екатериной II. В лесу, окружавшем дачу, было два озера, от которых место это и получило название Озерки. Одно из этих озер – в районе нынешнего Глухоозерного переулка – так и называлось: Глухое. По преданию, в нем шведы затопили при отступлении свои медные пушки.

До сих пор мы говорили о конкретных, реальных, зримых следах шведского присутствия в Приневье. Но есть и другие, невидимые меты их пребывания. Легенды рассказывают о том, что в 1300 году во время основания в устье Охты шведской крепости Ландскроны солдаты убили деревенского колдуна и принесли в жертву дьяволу несколько местных карелок. Как рассказывают легенды, «едва святотатство свершилось, по ночному лесу разнесся ужасающий хохот и внезапно поднявшимся вихрем с корнем опрокинуло огромную ель». Долгое время это место было неизвестно. Просто из поколения в поколение передавали, что шведы «осквернили древнее капище», и место стало проклятым, хотя повторимся, никто не знал, где оно находится. Но вот в самом начале XIX века, при рытье Обводного канала вблизи Волкова кладбища строители отказались работать, ссылаясь на «нехорошие слухи» об этих местах. Говорят, генерал-лейтенант Герард заставил рабочих возобновить строительство только силой, примерно и публично наказав одних и сослав на каторгу других. А еще через сто лет на участке Обводного канала от Борового моста до устья реки Волковки вообще стали происходить странные и необъяснимые явления. Все мосты на этом участке канала стали излюбленными местами городских самоубийц. Самоубийства происходили с поразительной регулярностью, и их количество росло от года к году. А в 1923 году в районе современного автовокзала на Обводном канале строители наткнулись под землей на странные, испещренные непонятными надписями, гранитные плиты, расположенные в виде круга. Не следы ли древнего капища, оскверненного некогда шведскими солдатами?

Кстати, эта легенда вполне согласуется с поверьями, связанными с монолитной глыбой, найденной неподалеку от поселка Волосово, название которого старинные предания связывают с мифическим богом древних славян Волосом. Так вот, эту глыбу с высеченным на ней геометрическим рисунком местные легенды считают священным местом, где предки современных славян совершали языческие обряды.

Природа сурово обошлась с Приневским краем. Дикие непроходимые леса, бесконечные гиблые болота, низкое беспросветное небо. Одна из многочисленных версий о происхождении названия Невы выводит его из финского корня «нево», что значит: болото, топь, трясина. Правда, есть и другая версия, которая утверждает, что название Невы произошло от древнего финского имени Ладожского озера – Нево, что, впрочем, для наших рассуждений ничего не меняет. Количество ясных, безоблачных дней в году, как подсчитали много позже метеорологи, в районе Петербурга в среднем составляет всего 31. И все это усугубляется катастрофическими наводнениями, с удручающим постоянством накатывавшимися с моря. По преданиям финских рыбаков, подобные наводнения повторялись каждые пять лет. Если верить легендам, Нева затопляла устье реки Охты, а в отдельные годы доходила даже до Пулковских высот.

Существует предание, что несколько веков тому назад Финский залив вообще простирался до самой крепости Копорье, которая теперь находится более чем в 12 километрах от него. По утверждению Пыляева, в XIX веке село Ивановское, лежавшее далеко от залива, в народе называли гаванью – здесь будто бы некогда и в самом деле была морская гавань.

Даже сравнительно недавние легенды о местах, ныне занятых Петербургом, говорят о некогда опасной близости моря. Так, по одной из них, берег Финского залива в старину был гораздо ближе к дачам вдоль Петергофской дороги вплоть до Сергиевой пустыни. По другой – деревня Щемиловка (ныне территория Невского района Петербурга) находилась в бывшем русле древней реки, куда в старину свободно входили речные суда. В пойме древнего Козлова ручья, как передают из уст в уста старожилы, находится и известная Куракина дача. Ручей этот впадал в Неву и был судоходным. По преданию, первые обитатели прибрежья Невы не строили прочных домов, а только небольшие избушки, которые, с приближением бурной погоды, тотчас разбирали, превращая их в удобные плоты, складывали на них нехитрый скарб, привязывали к деревьям, а сами спасались на Дудерову гору.

Тем не менее это были земли вполне обжитые. Задолго до Великого Новгорода здесь обитали финно-прибалтийские племена ижора, карела, водь, а все Приневье на местных языках называлось Inkerinmaa (земля Инкери), то есть земля вдоль реки Ижоры (финское – Inkerejri). Кстати, древние славяне этот край так и называли – Ижорская земля. Позже, когда Приневье стало провинцией Шведского королевства, появилось название Ингерманланд, которое широко бытовало в первой четверти XVIII века. По поводу этого шведского названия Приневского края существует одна красивая легенда. Будто бы «Ingermanland» – это «Земля людей Ингегерд», то есть людей шведской принцессы Ингегерд, выданной замуж за Ярослава Мудрого.

Она-де и получила весь этот край в качестве свадебного подарка русского князя.

Еще в IX веке по этим местам был проложен знаменитый торговый путь «из варяг в греки» с новгородскими сторожевыми постами вдоль всего пути. Но впоследствии земля Инкери была оккупирована шведами. Северная война, по убеждению политически прозорливого Петра I, должна была восстановить историческую справедливость. Многие эпизоды этой войны нашли своеобразное отражение в устном народном творчестве, превратившись в незабываемые героические, романтические легенды. Вот некоторые из них.