Лондон - Людмила Воронихина

Если история средневекового Лондона — это прежде всего история нынешнего Сити, то история Лондона XVI века — это сложное взаимодействие торгового Сити, правительственного Вестминстера и вступившего в период бурного роста рабочего Ист–энда, Это Лондон времени начавшейся в стране ломки феодальных отношений и интенсивного развития промышленности, реформации церкви и усиления королевской власти, Лондон всё более обостряющихся общественных конфликтов, которые вскоре приведут к событиям английской буржуазной революции. Но вместе с тем XVI век — это эпоха блестящего подъёма английской культуры, главным центром которой становится прежде всего столица страны.

Джордж–инн на южном берегу Темзы

Церковное строительство заметно уступает теперь место светскому. Вместо монастырских школ появляются колледжи, один из которых — Грэшэм–колледж, существующий и в наши дни, явился своего рода первым английским университетом, основанным на светских, а не на церковных началах. Одно из самых примечательных зданий Лондона этого времени — Королевская биржа в Сити, символ и центр расширяющейся коммерческой инициативы тогдашней Англии. В 1570 году начинают свою историю лондонские театры. Южный берег Темзы, в частности район Саутуорк, становится центром театрального Лондона времён Шекспира.

Выросший из средневековых народных зрелищ, английский театр XVI века, более чем все остальные виды искусств в этой стране, был связан с широким зрителем. И до и после появления первых театральных зданий бродячие актёры давали представления на постоялых дворах, на улицах перед гостиницами, которых на подступах к Лондону было великое множество. Интересно, что здания первых театров воспроизводили привычные для актёров условия: деревянные галереи в два–три яруса окружали земляной партер, в котором, как во дворе гостиницы, стоя, сидя или даже лёжа располагались вокруг сцены зрители. Ни один театр этого времени до наших дней не сохранился, и лишь небольшая часть гостиницы в Саутуорке — Джордж–инн, — относящейся к концу XVII века, может дать некоторое представление о постройках такого рода в старом Лондоне.

Резким усилением социальных контрастов ознаменовалось для Лондона XVI столетие. Новые роскошные дворцы и парки возникают поблизости от Вестминстерского аббатства. Вместе с тем к востоку от Сити разрастаются неблагоустроенные кварталы, в которых селятся ремесленники и рабочие первых лондонских доков.

Переломным в истории строительства Лондона стал 1666 год. 2 сентября в Сити разразился грандиозный пожар, который удалось потушить лишь на третий день. К тому времени по меньшей мере тринадцать тысяч двести домов превратилось в уголь и пепел. Почти вся территория Сити лежала в развалинах. В западной части Сити огонь прорвался за городские стены, нанеся урон кварталу Темпл, где находились юридические подворья. Сгорели не только деревянные жилые здания, но и каменные постройки. Не уцелел и средневековый собор св. Павла. «… Камни летели в разные стороны, растопившийся свинец ручьями тёк по улицам», — писал в своём «Дневнике» мемуарист и учёный Джон Эвелин.

Это была вторая большая беда, за короткое время обрушившаяся на Лондон. Годом раньше эпидемия чумы унесла около ста тысяч жителей, причинив, естественно, наибольший урон Сити и его густо населённым окрестностям.

Теперь же «Большой пожар», как его стали называть, уничтожил центральную часть города — район наиболее жизненно важный для торгового Лондона. По сути дела, Сити надо было не столько восстанавливать, сколько строить заново. И притом на участке не таком уж маленьком по масштабам того времени.

К работе приступили немедленно. Была назначена строительная комиссия, куда вошли три архитектора от Королевских мастерских[1] — Хью Мэй, Роджер Прэтт и Кристофер Рен — и три представителя от Сити: архитекторы Миллз, Роберт Хук и Эдвард Джармен — «искусный строитель».

Из всех шестерых Кристофер Рен (1632–1723) был несомненно наиболее крупной фигурой: человек широко образованный, не только архитектор, но и видный учёный — физик, астроном и математик, один из основателей Королевского общества (английская Академия наук), впоследствии, в 1680 году, ставший его президентом. К моменту пожара им был уже возведён ряд значительных построек для Оксфорда и Кембриджа. В начале 1666 года он вернулся из Парижа, где ознакомился с новейшими достижениями французской архитектуры и приступил к проектам давно уже предполагавшейся реставрации старого собора св. Павла. Пожар прервал эту работу.

Рен прекрасно понимал, какие широкие возможности открывались теперь перед ним. На расчистившейся после пожара площади можно было не только возвести сразу большое количество зданий, которые отвечали бы современным условиям жизни Лондона, но и коренным образом изменить старую запутанную средневековую планировку. Проект восстановления Сити, предложенный Реном, учитывавший новейшие достижения в области градостроения и отличавшийся чёткостью и логичностью решения, был признан лучшим.

По плану Рена прямые магистрали, расходившиеся радиально от пяти площадей, должны были прийти на смену лабиринту улиц и переулков старого Сити. Собор св. Павла, Биржа, с расположенными поблизости Почтамтом и Монетным двором, и площадь у Лондонского моста, по–прежнему единственного постоянного моста в Лондоне, становились главными композиционными центрами района. Вдоль Темзы предполагалась набережная.

Примером для такой планировки, где улицы шли из одного центра, могла служить и знаменитая Пиацца дель Пополо в Риме и известный по гравюрам проект веерной системы улиц в Париже начала XVII века. Притом во время своей поездки во Францию Рен мог познакомиться и с регулярной разбивкой Версальского парка и по достоинству оценить мастерство расположения парковых скульптур Версаля, замыкавших перспективы аллей. Во всяком случае принцип разумной ясности, характерный для классицизма, составлял основу плана Рена. Перспективы улиц по его проекту великолепно завершались не только собором и биржей, но и церквами, силуэты колоколен которых должны были украсить город. Пятьдесят церквей из сгоревших ста восьми предстояло восстановить архитектору. Чисто эстетические принципы проекта Рена находились в полном соответствии с практическими нуждами Лондона. Разработанный им план подчёркивал деловой характер города и значение его как столицы.

Однако замыслы Рена намного превосходили возможности современной ему Англии. Государство не имело достаточных средств для подобного строительства. К тому же на пути претворения в жизнь планов архитектора встали частнособственнические интересы владельцев земельных участков. Мысль о коренной реконструкции Сити пришлось отбросить. Жителям разрешили за их собственный счёт возводить дома на старых фундаментах, при условии соблюдения ряда правил, принятых парламентским указом о восстановлении Сити 1667 г. Строить деревянные дома было запрещено. Им на смену пришли кирпичные, с отделкой из белого камня и с окнами одинаковых размеров, равномерно распределявшимися по всем этажам здания. Была установлена стандартная высота домов: четыре этажа для главных улиц, три — для улиц поменьше и два этажа для переулков.

Кирпичные постройки начали появляться в Лондоне незадолго до пожара, но отныне они стали образцом жилых строений и для других городов Англии.

Пожар 1666 года не только повлиял на изменение внешнего облика Лондона, но и послужил толчком к росту новых его районов. Люди состоятельные предпочитают теперь выбираться за пределы тесного Сити, все ещё сохранявшего свои, ставшие уже ненужными стены. Окончательно разрушены стены были лишь в 1760 году.

В XVIII столетии размежевание функций каждого отдельного района города становится всё более отчётливым. Если в деловом Сити в этот период возводят новые здания Банка и Ост–Индской компании, то в Вестминстере строится Адмиралтейство, а по соседству, на Стрэнде, сооружают гигантское парадное здание Сомерсет–хауза, в котором размещаются правительственные учреждения и созданная в 1768 году Академия художеств. Аристократические особняки группируются в основном вокруг дворцов и парков Вестминстера, где возникает теперь новый богатый и благоустроенный жилой район Вест–энд.

К середине следующего столетия Сити, Вестминстер и Вест–энд становятся уже лишь незначительной частью охватившего их кольцом, лихорадочно растущего города. Любопытно привести несколько цифр. К 1801 году население Лондона составляло около миллиона человек. В 1841 году оно уже приближалось к двум миллионам. При этом в 1801 году в Сити, Вестминстере и Вест-энде жила почти половина всего городского населения, тогда как к 1841 году в них находилось всего лишь около двадцати пяти процентов общего числа жителей Лондона.