Адептус Механикус: Омнибус - Грэм Макнилл

Несмотря на некоторое беспокойство о двигателях “Ренард” был кораблём, который Робаут знал, как ни один другой. Быстрый, манёвренный (насколько это возможно для трёхкилометрового судна) и вмещавший достаточно груза, чтобы приносить прибыль при полётах в местной системе. Даже полёт длиной в сектор не был за пределами его возможностей, но Робаут не любил подвергать корабль таким далёким путешествиям. За те пятнадцать лет, что он командовал им “Ренард” ни разу не подвёл своего капитана, а такое уважение следовало заслужить.

— Внизу за нами движется тендер с прометием, — сообщил Эмиль. — Он горячее, чем мне хотелось бы и приближается на эллиптическом курсе.

— Видимо кто-то из управляющих планетарными доками получил разнос от своих хозяев с требованием сократить сроки орбитальных поставок, — ответил Робаут. — Сколько до него?

— Две тысячи километров, но в наивысшей точке он приблизится до полутра тысяч, если мы не скорректируем курс.

— Нет, — сказал Робаут. — Две тысячи, полторы тысячи, какая разница? Если он взорвётся, то мы увидим только вспышку, прежде чем сгорим. Экономь топливо, сохраняем курс.

Робаут не беспокоился из-за возможности столкновения — даже между ближайшими судами сохранялось расстояние в несколько сотен километров — что его волновало так это создаваемая их капитанами угроза отстать от графика. И Робаут не собирался усугубить её, опоздав на первую личную встречу с Лекселем Котовым.

Архимагос ясно дал понять, что подобное нарушение протокола недопустимо.

Эмиль совершил последний манёвр, изменив тягу двигателей, и из всех ярких огней, заполонивших небо, в поле зрения оказался самый яркий и самый большой.

Даже Робауту пришлось признать, что его сильно впечатлил увиденный корабль. Он излетал вдоль и поперёк не один сектор, но так и не встретил ничего, что сравнилось бы с подобным размером и великолепием.

— Адара, — сказал Робаут. — Спускайся и сообщи магосу Тихону, что скоро мы состыкуемся со “Сперанцей”.

У бара докеров не было названия, никто никогда и не задумывался о том, чтобы дать ему его. Но все вокруг оживлённого порта знали об этих сваренных переделанных грузовых контейнерах, куда провели элементарные удобства в виде энергии и водопровода. Его настоящий владелец оставался неизвестным, но непрекращающийся поток раздражённых и вымотанных докеров неизменно заполнял его отражающее эхо металлическое пространство.

— Здесь вы пьёте после работы? — спросил Исмаил, невнятным тоном недвусмысленно указывая Авреему и Койну, что он думал об этом месте. — Неудивительно, что обычно мы отстаём от графика.

Авреем уже пожалел о том, что принял предложение управляющего поставить крановщиками выпивку, но отступать было поздно. Впервые за последние несколько недель они выполнили норму выработки, и в редкий момент щедрости Исмаил предложил им выпить.

— Да, — ответил Авреем. — Оно не очень, но нам нравится.

— Чёрт, что за вонь, — поморщился от отвращения Исмаил.

Управляющий погрузчиком уже был пьян. Шайн, выпитый в нескольких барах, которые они успели посетить, почти валил его с ног. Исмаил пил редко и это выражалось в мелочном характере и грубых шутках над теми, кто не смел ему ответить.

Ночные посетители уже заняли многоместные сидения, а в горле стояла острая вонь машинного масла, смазки, топлива кранов, пота и уныния. Авреем хорошо знал этот аромат, потому что от него разило тем же.

Люди поворачивались в их сторону, пока Исмаил продирался сквозь толпу к барной стойке — нескольким толстым доскам на паре опор, на которых размещались две цистерны, некогда служившие баками прометия “Адской гончей”. Некоторые утверждали, что могли по едва уловимому аромату сказать в какой из них варили какой шайн, но, как кто-то мог хоть что-то распробовать после нескольких глотков, оставалось для Авреема тайной.

Койн дотронулся до руки Авреема, когда тот направился за Исмаилом.

— Шары Тора, ты не должен был соглашаться с ним выпить, — прошептал его напарник-механик.

Авреем и сам прекрасно это понимал, но попытался сохранить лицо. — Да ладно, он неплохой босс.

— Неплохой, — согласился Койн. — У меня бывали и хуже, это точно, но есть линии, которые тебе не следовало пересекать.

— И пить шайн с человеком, который может нас уволить, одна из них, я знаю.

— Нам повезёт, если он уйдёт, не устроив драку. И когда он проснётся с трещиной в черепе, то обвинит во всём нас. Я не могу потерять эту должность, Авреем, я содержу жену и троих детей.

— Я знаю, — ответил Авреем, раздосадованный, что Койн всегда в первую очередь думал о своих проблемах. У него и самого была жена, хотя она стала ему чужой. Оба их ребёнка умерли от болезни лёгких, когда им не было и пяти лет, и эта потеря окончательно сломала их. Ядовитые испарения разросшихся очистительных заводов Механикус висели туманом над жилыми районами вокруг доков Флота, а дети оказались слишком чувствительны к губительной атмосфере.

— Давай, — сказал Койн. — Давай попробуем покончить с этим, пока у нас ещё есть работа.

— Выпьем по стаканчику, а потом уйдём, — пообещал Авреем, продираясь между хмурыми пьяницами. Он уже слышал гнусавый голос Исмаила над кипящим гвалтом мрачного разговора. Авреему были знакомы большинство из лиц собратьев-работяг, которые трудились до изнурения, обрабатывая грузы и удовлетворяя потребности кипучего, обложенного десятиной мира.

Времена всегда были непростыми, но на высоком якоре стоял флот Механикус, который следовало снабжать так, чтобы экспедиция могла продлиться неограниченное время, поэтому доки и их работники напряглись до предела. Да, случались и несчастные случаи, в том числе и со смертельным исходом. Их причину легко можно было связать с чрезмерным употреблением шайна, который гнали в очищенных топливных баках, но жизнь нескольких пьяных докеров мало стоила в великой схеме вещей.

Сотни флотских тендеров ежедневно прибывали и убывали на погрузочные площадки, заполненные и стонавшие от оружия, боеприпасов, продовольствия, топлива, запасной униформы, частей двигателей, запчастей, хирургических запасов, миллионов галлонов очищенных жидкостей для смазывания, питья, омовения и кто знает чего ещё. Это была трудная и опасная работа, но это была работа, и никто на Джоуре не мог позволить себе отказаться от постоянного надёжного потока кредитов.

Авреем добрался до бара и обнаружил Исмаила, громко спорящего с бритоголовым барменом за стойкой. Это казалось плохой идеей, учитывая, что тот был увеличенным генетически и частично аугметированным огрином. Авреем видел, что бармен способен свернуть шею человеку простым движением запястья и знал, что для затуманенного шайном крошечного мозга это станет всего лишь непреднамеренным насилием. Глазные фильтры считали стёртые идентификационные коды аугметики на руках и черепе огрина.

Нелегальные подделки пятого поколения. Грубые и дешёвые, но эффективные.

— Ты пробовал это? — возмущался Исмаил. — Этот чёртов идиот пытается отравить меня!

— Это особая смесь, — ответил Авреем, взяв стакан у бармена и подвинув пару лишних кредитов. — Фактически уникальная. Просто нужно немного привыкнуть.

Бармен пристально посмотрел на него и кивнул в сторону выхода. Авреем понял и сделал три глотка, пока Койн уводил Исмаила подальше от сердитого огрина. Когда управляющий оказался за пределами слышимости он склонился над барной стойкой и сказал. — Мы замнём это и уйдём. Мы здесь не за неприятностями.

Бармен что-то проворчал, а Авреем последовал за Койном и Исмаилом к многоместному сидению в углу контейнеров, подальше от большинства посетителей. Эта часть бара почти пустовала, потому что располагалась рядом с уборными. Стояла острая вонь несвежей мочи и экскрементов, впрочем, не слишком отличавшаяся от резких паров их напитков.

— Кишки Императора, — выругался Исмаил. — Здесь воняет.

— Да, зато у нас есть место, — сказал Койн. — А после дневной смены в доках это главное, так?

— Вот именно, — согласился Авреем. — Доживёшь до наших лет, и поймёшь, как это важно.

— Я провожу дни, сидя в кабине управления, — подчеркнул Исмаил.

— Ты — проводишь, мы — нет, — ответил Койн, не сумев сдержать нотки негодования в голосе.

К счастью Исмаил был слишком пьян, чтобы это заметить, а Авреем одарил напарника предупреждающим взглядом.

— Давай, выпьем по одной и идём отсюда, — сказал он, но Исмаил не слушал. Авреем проследил за его пристальным взглядом и вздохнул, увидев знакомое лицо, низко склонившееся над выпитой на три четверти бутылкой шайна.

— Это он? — спросил Исмаил.

— Да, это он, — подтвердил Авреем, положив ладонь на руку управляющего. — Оставь его в покое, поверь мне. Он того не стоит.