Борьба без проигравших - Памела Бэрфорд

— Хорошо, только выйди на минуту.

— Нет. Я оставлю тебя одну, когда сочту нужным.

Мужчина вытащил ее пистолет из своего кармана и осмотрел его с пугающей небрежностью: вынул магазин, щелкнул затвором и заглянул в патронник.

— Я бы сказал, что это был лучший из твоих козырей. — Он медленно оглядел ее с головы до ног и уставился на грудь. — Может быть, еще перочинный нож?

Он так тщательно обыскал ее, и должен знать, что больше у нее ничего нет. Элизабет с трудом сглотнула и облизала внезапно пересохшие губы.

— Я… не могу. Я не могу переодеваться, когда ты смотришь на меня.

— Трогательная скромность для девушки, которая провела последние три недели с Лу, — фыркнул он.

— Это не так.

— Как же, рассказывай! Ты думаешь, я не знаю, что делается в «Авалоне»? У вашего великого вождя есть и земные потребности. Такие потребности, которые удовлетворяют только молодые члены коммуны.

— Я этого не делала.

Мужчина грубо расхохотался.

— Да уж, конечно! Такой лакомый кусочек… Я думаю, ты не вылезала из его постели с той минуты, как вступила в «Авалон». Так что сделай одолжение и перестань прикидываться невинной овечкой. — Он снова положил ее пистолет к себе в карман. — Эти штучки со мной не пройдут. Не трудись зря. Ты ведь снималась в рекламе секса по телефону? Вот это в твоем стиле. Вот в это я поверю.

Элизабет вспыхнула. Значит, ему известно об этой грязной рекламе? Да, ей приходилось заниматься этим для заработка.

Боже, как ей было противно мурлыкать и ласкать телефонную трубку, глядя в кинокамеру! Она изо всех сил сопротивлялась и не хотела идти на пробы, но, в конце концов, безденежье и настырность ее агента одержали верх. Ролей в театре было мало, а платить за квартиру необходимо. Наконец, это была всего лишь реклама — она ведь никогда не занималась сексом по телефону.

Конечно же, этот мерзавец знает об этом. Он так сказал, чтобы обидеть ее побольнее. Но откуда ему столько известно? И почему он говорит о Лу так, словно тот его и не нанимал? Если он работает не на Лу, тогда на кого?

Похититель подошел к Элизабет и выхватил ночную рубашку из ее одеревеневших пальцев. Его голос был мягким, как шелк, который он держал в руках.

— Может быть, ты хочешь, чтобы я раздел тебя? Поэтому и волынишь, а, Лиззи? Мое терпение кончится, и тогда…

Элизабет нагнулась и вырвала у него из рук рубашку.

— Пошел к черту! — От внезапно накатившей волны ярости у Элизабет кровь застучала в висках. — Ты, проклятый громила! Тебе нравится мучить беззащитную женщину! Нравится, да? Может быть, это единственный способ, каким ты можешь… — Она внезапно остановилась. Сердце ее колотилось, в груди жгло. — И не смей называть меня Лиззи, — прошипела она. — Я терпеть этого не могу.

Ее маленькая тирада произвела на похитителя некоторое впечатление, и он, казалось, немного смягчился. В глазах его мелькнуло странное беспокойство, словно он только что сложил головоломку и у него остался последний кусочек, в котором нет прорези.

— Я думал, все зовут тебя Лиззи, — сказал он, недоуменно пожав плечами.

Она коротко вздохнула.

— Не все.

Но тот, кто натравил на нее этого маньяка, должно быть, называл ее Лиззи.

— Я предпочитаю, чтобы меня называли Элизабет.

Черт побери, с ее желаниями никто никогда не считался. Она запустила пальцы в свои спутанные волосы и откинула их назад. Она чувствовала себя совсем опустошенной, выжатой, как лимон.

— Можешь ты хотя бы отвернуться?

Лицо мужчины окаменело.

— Нет. Если ты прячешь…

— Клянусь тебе, у меня ничего нет. — Она широко раскинула руки, желая доказать, что говорит правду. — Пистолет — это все, что у меня было.

— Я не знал, что Лу вооружает своих людей. Ты хоть знаешь, как пользоваться этой штуковиной?

— Не твое дело, — огрызнулась Элизабет. — Послушай, у меня нет другого оружия. Ты меня хорошо обыскал. — Она все еще ощущала его прикосновения.

Мужчина засмеялся.

— Милочка, если ты думаешь, что это был хороший обыск, то ты заблуждаешься. Хочешь, я покажу тебе, что такое настоящий обыск?

Его слова подействовали словно ушат холодной воды. Пожалуй, он на это способен. У нее защипало в глазах. Элизабет посмотрела на пуговицы своей блузки. Ее холодные пальцы механически, будто нечаянно, расстегнули верхнюю пуговицу. Еще одну. И еще…

От этого занятия ее отвлекло грубое ругательство. Она подняла глаза и увидела, что похититель повернулся к ней спиной.

— У тебя тридцать секунд, — прорычал он и показал ей часы. — Давай начинай.

Через двадцать девять секунд, лишь только подол рубашки прикрыл ей колени, он повернулся. Элизабет любила эту свою старомодную ночнушку без рукавов, сшитую из тяжелого скользкого шелка, с кружевами на обтягивающем грудь низко вырезанном лифе. Обычно в этой рубашке она чувствовала себя привлекательной. Сейчас же она ощущала себя беззащитной.

Элизабет села на край кровати и сложила руки на коленях. Похититель продолжал смотреть на нее. Она же смотрела прямо перед собой, на старинный мраморный умывальник.

Мужчина подошел поближе, и Элизабет затаила дыхание. Но он просто поднял ее блузку из варенки и длинную юбку — обычная одежда женщин в «Авалоне» — и тайную набедренную кобуру.

— Это я сожгу, — сказал он, собрав все вещи в узел. — Теперь ты будешь носить только обычную одежду. — Он указал на груду ее вещей на полу.

С этой минуты?.. Значит, она будет жить?

Ее похитили. Всю излапали. Унизили. Запугали, как никогда в жизни. Настало время получить ответы на кое-какие вопросы.

— Кто ты, и что ты, черт побери, здесь делаешь? — медленно, размеренным голосом спросила Элизабет.

— Мы поговорим завтра. Ложись спать.

Она взглянула на двуспальную кровать. Потом на него. Он понял ее замешательство и ответил на безмолвный вопрос неприязненной усмешкой.

— Не беспокойся, милочка. Думаю, тебе надо отдохнуть.

Элизабет была благодарна за то, что он считал ее слишком замордованной, чтобы поддерживать беседу, но все равно чувствовала себя маленькой и жалкой.

— Давай ложись, — сказал он и, схватив ее за плечи, довольно грубо уложил. — У нас есть пара часов, чтобы поспать.

Мужчина сунул ее одежду под мышку и взял с ночного столика наручники.

— Нет! — Она попыталась сопротивляться, но безуспешно. Похититель, схватив ее за левую руку, приковал к витой металлической спинке кровати.

— Не надо! Я никуда не убегу.

— Без глупостей. — Он накрыл Элизабет одеялом и подоткнул его со всех сторон. — Я буду в соседней комнате.