Тайна Розенкрейцеров - Виталий Гладкий

– Но на плане пещеры не отмечены.

– Этот план – сплошная головоломка. На нем столько всего наверчено, что голова кругом идет. Скорее всего, объяснения разнообразных обозначений, геометрических рисунков и фигур животных заключены в зашифрованной части текста. Увы, шифр оказался нам не по зубам. Конечно, у нас было мало времени, чтобы заняться им капитально, но мне кажется он весьма сложный и нестандартный для тех времен.

– Насчет большой сложности шифра можно поспорить. Да, мы не смогли подобрать к нему ключ. Но нам все-таки удалось выяснить, что похожими шифрами пользовались иезуиты еще во времена Игнатия Лойолы[1]. И все же я уверен, что план составлен как минимум на два столетия позже.

– Пергамент, на котором нарисован план, старинный. Надеюсь, этот факт ты не будешь отрицать?

– Не буду. Но мою версию подтверждает начертание букв. Скорее всего, пергамент использовали, предварительно соскоблив прежний текст. В истории таких примеров не счесть. Тому, кто составлял план, понадобился материал прочный, долговечный и гибкий – например, чтобы его можно было носить, зашив в одежду. А что может быть лучше пергамента?

– А другой вариант ты не рассматриваешь?

– Какой?

– У составителя плана просто не было под рукой другого материала.

– Возможно. Ты намекаешь, что в то время бумага стоила гораздо дороже, нежели кусок вычиненной телячьей кожи, и была большим дефицитом?

– Это я и хочу сказать.

– Позволь возразить. Очень стойкие чернила, которые были использованы составителем плана, даже в старые времена считались «царскими». Так что их цена не шла ни в какое сравнение со стоимостью листка бумаги, пусть и самого хорошего качества.

– Значит, версию «Монах» ты по-прежнему считаешь главной…

– Да. Только у монаха была возможность умыкнуть старинный пергамент для своих целей, только монастырские переписчики и иже с ними имели возможность пользоваться «царскими» чернилами из-за их дороговизны.

– Ты забываешь о дворянах и придворных.

– В те времена их грамотность оставляла желать лучшего. И уж тем более они не отличались большими успехами в каллиграфии. А на плане текст написан, как напечатан, – ни единой помарки, очень опытной, уверенной рукой…

Такие разговоры они вели уже в течение двух месяцев. Темы их бесед не отличалась ни новизной, ни оригинальностью, и почти всегда сводились к обсуждению предстоящей экспедиции и плана, который попал им в руки совершенно случайно.

«Указующий перст судьбы», – прокомментировал Николай Данилович находку, когда они разобрались, какая местность была изображена на плане. Но странное дело – большой радости в его голосе почему-то не чувствовалось…

А начиналось все так. Чтобы чем-то себя занять в перерывах между работами «в поле», когда Глеб с отцом искали очередной клад или какое-нибудь древнее захоронение, юноша нанялся в зимний период на временную работу в историко-архитектурный комплекс-заповедник в качестве экскурсовода. Старый монастырь (которым даже церковь почему-то не интересовалась) и развалины средневековой крепости, а также окружающую их местность, заповедником можно было назвать лишь с известной натяжкой. Все постройки были разломаны и загажены еще при советской власти, на восстановление денег никто не давал ни тогда, ни сейчас, и все хозяйство держалось на плаву лишь благодаря небольшой кучке энтузиастов, которой за три года с большими трудами удалось привести комплекс в более-менее приличное состояние. Но самое удивительное – несмотря на совершенно непрезентабельный вид и отдаленность от культурных центров, монастырь отсутствием экскурсантов не страдал.

Великое дело – народная молва. Кто-то когда-то распустил слух, что в монастыре есть целебный источник, излечивающий от многих болезней и дарующий молодость и силу. И народ, брошенный на произвол судьбы своими правителями, поверил в это утверждение и валом повалил за чудесами. Конечно, все это было, по глубокому убеждению Глеба, абсолютной чушью, но факт оставался фактом – обширный монастырский двор почти никогда не пустовал.

Источник в монастыре и впрямь имелся в наличии. Притом весьма необычный. Вода в нем всегда была кристально-чистой и удивительно холодной. Однако людей поражало и приводило в священный трепет другое.

Источник был обложен диким камнем и представлял собой очень глубокий колодец. Но уровень воды в нем не находился на одном уровне, а то поднимался до самой поверхности, то опускался. Создавалось впечатление, что где-то под землей бесшумно работает гигантский насос с поршнем, который выдавливал воду наверх.

Колебания уровня были ритмичными и достаточно быстрыми – вода поднималась и опускалась в течение двадцати-тридцати минут. Мало того, она имела еще и разный вкус. Зачерпнутая в нижней точке вода была самой обычной, только холодной, а когда ее выдавливало наверх, она вдруг приобретала свойства газировки и становилась соленоватой.

Глебу вода нравилась и он пил ее с удовольствием, однако в чудесные свойства источника юноша не верил. Он не исключал, что вода имеет лечебные свойства, так как неподалеку находился известный во всем мире курорт с минеральными источниками, но не более того. Что касается самого монастыря, то вот он как раз и был самой настоящей тайной. В этом Глеб убедился, когда начал копаться в монастырской библиотеке, представляющей собой склад разного барахла и сваленных как попало книг.

Собственно говоря, ради нее он и согласился поработать экскурсоводом, потому что, во-первых, обладал необходимым образованием и знаниями, а во-вторых, его совершенно не волновала мизерная зарплата.

Глеба интересовали клады, которые могли быть спрятаны или в монастыре, или в развалинах замка. Но он прошел слишком хорошую школу, чтобы делать все на хапок – как Бог на душу положит. Любой экспедиции Тихомировых всегда предшествовала кропотливая подготовка, работа с архивами и предварительная разведка на местности. Поэтому, отработав положенное время в качестве экскурсовода, Глеб занимался исследованием развалин, пытаясь отыскать вход в подземелье (его так и не нашли, но это не значило, что под монастырем и замком нет подземных галерей и тайных переходов), или закрывался в книгохранилище и копался там как на книжном развале. А покопаться было в чем. Главная интрига заключалась в том, что библиотеку нашли совсем недавно, два года назад, когда занимались уборкой монастырских помещений.

Кто-то из энтузиастов заметил под обвалившейся штукатуркой достаточно свежую кирпичную кладку и, обуреваемый жаждой первооткрывателя, разломал перегородку, за которой и обнаружилось тайное книгохранилище – сухая, хорошо проветриваемая посредством системы душников камера без окон площадью в сто сорок квадратных метра. К глубокому разочарованию энтузиаста и дирекции исторического заповедника, в тайнике, кроме книг, больше ничего не было. За исключением небольшого количества дешевой церковной утвари начала двадцатого века и порядком обветшавших риз. Наверное, тайник оборудовали монахи сразу после революции, дожидаясь своей очереди на расстрел или перед дальней дорогой в Соловецкие лагеря. Дирекция, повздыхав в сожалении некоторое время, предметы культа и церковную одежду выставила на общее обозрение, а книгохранилище закрыли до лучших времен.

«Лучшие времена» наступили с приходом Глеба. Он взялся за «спасибо» разобрать библиотеку и систематизировать ее. Директор, которому Глеб понравился с первого взгляда, неожиданно для себя дал юноше такое разрешение, и он с головой углубился в работу. Особых раритетов среди книг не оказалось. Они были в основном церковные, изданные большей частью в конце девятнадцатого века. Но Глеб, уже достаточно опытный для своих двадцати четырех лет кладоискатель, нутром чуял, что с библиотекой не все так просто. И оказался прав.

При простукивании в одном из углов помещения Глеб нашел под полом пустоту. Возможно, другой, менее искушенный в таких делах человек не придал бы этому факту должного значения, так как хранилище книг находилось на втором этаже, но юноша сразу определил, что пустота звучит по-иному, нежели перекрытие первого этажа, являющееся полом библиотеки.

Второй тайник он вскрыл ночью вместе с отцом. Это было нечестно по отношении к энтузиастам, хранителям комплекса, но кладоискательская лихорадка вскружила бесшабашные головы Николая Даниловича и Глеба, которые никогда не были большими моралистами, если дело касалось поиска кладов. Увы, их ожидало жестокое разочарование.

Нет, Глеб не ошибся, тайник и впрямь находился под полом. Это был узкий колодец, почти доверху заполненный… книгами! Но в нем не нашлось даже завалящей золотой монетки, чтобы компенсировать кладоискателям бессонную ночь и тяжелый труд. Впрочем, книги из тайника, в отличие от тех, что спасали монахи в начале двадцатого века, сплошь были старинными раритетами и стоили немалых денег даже по предварительной прикидке. Но клан Тихомировых никогда не занимался книгами, а потому отец и сын единогласно решили передать свою находку в качестве благотворительного дара историко-архитектурному комплексу. Это сделал Глеб. Для этого ему пришлось здорово поработать, чтобы замаскировать следы ночного вскрытия пола. Но он успешно справился с этой задачей, применив все свое умение и знания в этом деле. По крайней мере, директор комплекса точно ничего не заметил.