Сви-и-оу-оу-эй ! - Пэлем Вудхауз

- Это ты? - нервно спросил он.

- Да.

- Я тебя не видел за обедом.

- Какие обеды! Я не могу есть.

- Точно то же самое с ней! - оживился лорд Эмсворт. - Белфорд сказал... Тут оживилась и Анджела.

- Вы его видели? Что он говорил?

- Никак не могу вспомнить. Вроде бы "свинья", но...

- Нет, не о вас, потом. Он не собирается приехать?

- Вроде бы нет.

- Вы не слушали. У вас вообще такая привычка, дядя Кларенс. Просто сил нет! Вот за это вас и не любят. А про меня он не говорил?

- Да, да, кажется!

- Что же именно?

- Не помню.

В темноте что-то щелкнуло (то были зубы), потом раздался крик. Становилось ясно, что почтение, которое обычно испытывают к дяде, приближалось к нулю.

- Пожалуйста, не надо! - сказал лорд Эмсворт.

- Чего не надо?

- Таких... звуков.

- Какие хочу, такие делаю. Сами знаете, что вы мокрица.

- Кто?

- Мокрица, - холодно сказала она. - Это очень низкое существо. Не какой-нибудь приличный слизняк, вроде этих, садовых, а самое что ни на есть мерзкое...

- Ты бы лучше зашла в дом, - сказал лорд Эмсворт. - Тут прохладно.

- Не зайду. Я думаю о Джимми. А вы зачем вышли?

- Я тоже думаю. Императрица два дня не ест, а твой Белфорд сказал, что надо ее позвать. Мало того, он меня научил - но я никак не вспомню...

- Поразительно! И у вас хватило духу спрашивать Джимми про свиней, это после всего!

- Но я...

- Вот что: если вспомните, и она поест, вам будет стыдно'

- Дорогая моя, - торжественно сказал граф, - если она поест, я не откажу ему ни в чем.

- Честное слово?

- Самое честное.

- Не испугаетесь тети Конни? Лорд Эмсворт весь подобрался.

- Конечно, нет, - гордо сказал он. - Я всегда готов выслушать ее мнение, но есть слишком важные вещи. - Он помолчал. - Вроде бы "сви-и..."

Откуда-то послышалась музыка - кончив дневные труды, прислуга незаконно пользовалась хозяйским граммофоном. Лорду Эмсворту это мешало, он музыки не любил, а главное - слыша такие мелодии, вспоминал о своем младшем сыне Фредерике, который пел и в ванне, и так.

- Именно, "сви-и"...

- Кто-о-о... Кто-оу-оу-оу...

Лорд Эмсворт подскочил на месте.

- ... кто сердце мое украл? - надрывался граммофон. Кто-оу-оу-оу...

Покой летней ночи нарушила радостная трель:

- Сви-и-и-оу-оу!..

Открылось окно. Появилась крупная лысая голова. Солидный голос спросил:

- В чем дело?

- Бидж! - вскричал лорд Эмсворт. - Идите сюда!

- Сейчас, милорд.

Красоту ночи умножило явление дворецкого.

- Бидж, слушайте!

- Да, милорд?

- Сви-и-и-оу-оу..эй!

- Превосходно, милорд.

- А теперь вы.

- Я, милорд?

- Да. Так зовут свиней.

- Я не зову свиней, милорд.

- Зачем вам еще Бидж? - спросила Анджела.

- Если мы оба заучим, тогда неважно, забуду я или нет.

- И то правда! Ну-ка, Бидж! Вы не знаете, а речь идет о жизни и смерти. Молодец! Так, так, так...

Бидж как раз собирался сказать, что служит в замке восемнадцать лет, но в его обязанности не входят вопли при луне. Если бы не Анджела, он бы это и сказал.

Но он был рыцарь, мало того - он был ей когда-то вроде няни, изображая бегемота, и нежно ее любил. Что перед этим какие-то вопли?

- Хорошо, милорд, - глухо сказал он, бледнея в лунном свете. Постараюсь. Если разрешите, милорд, нам бы надо пройти подальше от гостиной для прислуги. Если меня услышат, мне будет труднее вести дом.

- Какие же мы идиоты! - вдохновенно воскликнула Анджела. - У стойла, вот где надо кричать. У свинарника. Тут же увидим, действует или нет.

- Анджела, - сказал ее дядя, - ты очень умная девушка. Прямо не знаю, почему. У нас в роду этого нет.

Обиталище Императрицы казалось особенно уютным при луне; но под покровом красоты всегда обнаружится печаль. Ее олицетворяла длинная кормушка, полная желудей и сочного месива. Судя по всему, пост не кончился.

- Начали! - сказал граф.

Звуки, взмывшие в ночи, согнали с веток всех, кто там сидел. Звонче всего было чистое сопрано Анджелы, ему вторил дребезжащий тенор, а басовые ноты вели понизу, пугая птиц.

Когда звуки смолкли, в будуаре Императрицы заворочалось тяжелое тело. Вопросительно хрюкнув, благородная свинья отодвинула мешковину.

- Раз, два, три! - сказал лорд Эмсворт.

Мелодичный вопль снова огласил тьму. Императрица стояла недвижимо и глядела куда угодно, кроме кормушки, из которой давно должна бы есть. Удивление гордого графа сменилось горьким гневом.

- Так я и знал, - сказал он. - Твой Джимми надо мной посмеялся.

- Ничего подобного! - вскричала Анджела. - Правда, Бидж?

- Простите, мисс, я не знаю обстоятельств.

- А почему она не ест?

- Подождите! Она же вышла, да? Теперь думает. Давайте еще разок. Когда я крикну "Взяли!". Да, дядя Кларенс, не войте вы. Любая свинья испугается. Мягко, плавно, нежно... Взя-ли!

Когда умолкло эхо, раздался чей-то голос:

- У вас спевка?

- Джимми! - вскричала Анджела.

- Привет, Анджела. Привет, лорд Эмсворт. Привет, Бидж.

- Добрый вечер, сэр. Рад вас видеть.

- Спасибо. Приехал вот к отцу на несколько дней. Пятичасовым поездом.

Лорд Эмсворт безжалостно прервал пустые разговоры.

- Молодой человек, - сказал он, - что вы имели в виду? Свинья не ест.

- Значит, вы не так пели.

- Точно так, как вы. Мало того, со мной пели Бидж и Анджела.

- Послушаем.

Лорд Эмсворт прокашлялся.

- Сви-и-и-оу-оу...

Джеймс Белфорд покачал головой.

- Ничего общего, - сказал он. - Начните в миноре с верхнего "до"... Вот так.

- Господи! - сказал лорд Эмсворт. - Я не смогу.

- Джимми сможет, - сказала Анджела. - Теперь, когда мы помолвлены, он - член семьи. Может кричать хоть каждый день.

Джеймс Белфорд кивнул.

- Да, так лучше всего. Видимо, любителю этого не вытянуть. Практиковаться надо в прериях, заглушая всякие торнадо. Тут нужен мужской, глубокий голос, и сильный, и звонкий. Вот такой.

Положив руки на перильца, Джеймс Белфорд раздулся прямо на глазах, как молодой шар. Скулы его напряглись, лоб наморщился, уши встали. И ночь огласила рулада:

- Сви-и-И-Оу-Оу-Оу-Оу-Оу-оу-оу-оу-Оу-Оу-эй! Они смотрели на него в немом почтении. Звуки медленно затихали в долинах и холмах, сменяясь сочным, смачным, густым, прекрасным и хрюкающим звуком, словно тысяча бодрых обжор ест суп в иностранном ресторане. Лорд Эмсворт закричал от радости. И м п е р а т р и ц а е л а.