Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник - Егор Шевелёв

Хоть теперь знаю, куда лечу. И почему я так плохо понимаю по-английски? Тут толстяк достаёт их своей сумки «НЕЧТО». Две паря наручников, соединённые толстенной длинной блестящей цепью. Ну ни фига себе! Я же вам не Бен Ладен или опытный боец-убийца. Сотрудник аэропорта аж поморщился при виде этих кандалов. «Вы умеете этим пользоваться». «Уберите эту молакию (греческое ругательное слово – примечание автора) до своего самолёта!» – резко ответил грек. Американец решил слегка сгладить обстановку. Достал из кармана сумки горстку значков с американским флагом и роздал их присутствующим грекам. Все взяли. Молодой мент в бронежилете, конвоировавший меня, тут же приколол его к своей униформе.

Мою сумку унесли. Два толстяка достали свои американские паспорта и куда-то пошли. За мной пришёл мой конвой, меня повели обратно к микроавтобус. Странно, что не в самолёт, или мне придётся дожидаться рейса в машине? Сижу один в клетке микроавтобуса с застёгнутыми спереди греческими наручниками. Тихо. Даже греки куда-то ушли. Самое время сосредоточится и выстроить план действий. Хорошо, что я сходил в туалет перед дорогой. Когда хочется в туалет, мозги хуже соображают. Сейчас меня ничто не отвлекает.

Итак.

Всё-таки американцы меня достали. Два года тому назад они пришли за мной в Афины, но улетели с пустыми руками. Два года я провёл в борьбе с ними и в итоге проиграл. Я сделал всё возможное. Какой же я уставший и измученный. Как всё это надоело. На сколько меня хватит бороться с ними там? Но надо, надо бороться. Не показывая виду, что мне плохо и что я устал. И юлить не надо, выпрашиваю у них пощаду. Ты сам прекрасно всё понимаешь, не маленький. Ты влип, и очень серьёзно влип. И первый суд не внесёт ни ясности в происходящее, ни отправит тебя домой. Ха, возможно ты обретёшь новый дом в новой стране. После 5 лет тюрьмы они дают гражданство. Сколько мне там светит, до 25 лет? Смотри реальности в лицо, ты полностью в их руках. В кого я превращусь даже за 10 лет неволи? Нет, это буду уже не я. Это будет совершенно другой человек. А кто сейчас я? Насколько последние два года меня изменили? Появились седые волосы, зрение подсело. Зубы оставляют желать лучшего. Лицо приобрело печальный вид, Не скули, Всё равно конкурса красоты тебе не выиграть ни сейчас, ни до этого. Чего же ты ожидал, годы идут, 24 года. Скоро четверть век стукнет. Всегда мечтал после университета начать путешествовать. Ты и путешествуешь. Сейчас Америку увидишь и познаешь изнутри. Что толку любоваться фасадом? Хватило тебе двух лет на познание Греции? Чрезмерно? Теперь хочешь бежать отсюда и никогда не возвращаться? Захочется ли тебе вернуться на Украину? Там тебя ждёт знакомство, тесное знакомство на своей шкуре со службой внешней разведки, прокуратурой и СБУ. Внутренние органы познакомят тебя с внутренними органами. Обрастай жирком перед депортацией на родину, ха-ха. Их ну очень заинтересует факт твоего пребывания в Америке и факты похищения Секретной Службой. Спокойной жизни не жди, теперь до конца твоих дней при любых обстоятельствах тебя не оставят в покое. Ни тут, ни там, ни дома. Как это сейчас смешно звучит – домашнее спокойствие. Нет, ну на что рассчитывал? Ведь спокойная, размеренная жизнь дремуче совкового обывателя казалась смертельно скучной и убогой.

Представь себе такую картину. Гипотетическое будущее. Тебе уже тридцатник. Над тесными, старыми кварталами киевских хрущовок, давно отживших своё положенное время, всходит солнце. Ты просыпаешься, разбуженный резким звонком ненавистного будильника. Пора на работу. Умываешься сомнительного качества водой, чистишь зубы, идёшь на кухню. Там тебя дожидается завтрак. Чашка растворимого кофе, приготовленного на отфильтрованной воде, ломоть хлеба с маргарином и неким подобием колбасы. На улице сплошные пробки, пробки, пробки. Через какой мост сегодня поехать на работу? Ждёшь, поглядывая на жену. Или невесту, если к тому времени решимости не хватит. Думаешь о фронте предстоящей работы. И о пробках вечером, когда же я вернусь сегодня домой: надеюсь, к 9 – 10. Прекрасно. Вот ты шуруешь на работу. Пыхтишь в тесном коллективе, образующем офисный планктон. Выжатый как лимон возвращаешься домой. Вечером, естественно, ничего не охота и ни на что не остаётся времени. Так проходит сегодня, завтра и послезавтра.

Приходят выходные. Время заняться выращиванием органической еды на даче. Роешься в огороде и чувствуешь, что в твоей крови нет ни капли крови крестьянина-земледельца.

Прошла неделя, вторая, третья. Там и год и другой. Появляется ребёнок. Деньги, отложенные на заграничную путёвку, тратятся на коляску и памперсы. Проходит ещё год. Заграничный паспорт давно просрочен и затерялся. Книжные полки покрылись слоем пыли в палец толщиной: нет времени ни читать книги ни убирать пыль. Да и деньги деваются непонятно куда. Приходится подрабатывать, крутиться как белка в колесе.

Жизнь проходит. Всё спокойно, всё прогнозируемо. Никаких сюрпризов или приключений. Зачем, спрашивается, было получать высшее образование? Читать книги, развивать аналитический склад ума и логическое мышление, изучать иностранные языки, путешествовать и познавать мир. Чтобы жить в вечной суете зарабатывания денег, занимаясь бессмысленной мышиной вознёй? Кошмар, какой невообразимый кошмар!

Нет, не хочу я себе этого представлять! Это же кладбищенское спокойствие. Ни взлётов, ни падений. Прямая линия. Полное отсутствие пульса жизни.

Но пытливый ум нельзя заточить в четырёх стенах, будь то стены хрущёвки или тюремного каземата. Он всё равно будет жить. Так чего же изволите, сударь? И тишина. Нет ответа. Робко зреют философские вопросы: для чего я родился? В чём смысл?

…

По привычке попросил стакан кофе. Цербер, разделяющий меня и обслуживающую стюардессу, сказал нет. И чай тоже нет. Горячие напитки мне во время полёта не положены. Чёрт побери, да ведь он меня опасается! Перед раздачей завтрака он меня спросил: «Left or right?». И освободил мне только одну руку для завтрака. Этот пузатый, накаченный кабан всерьёз опасается меня. Следовательно, он совершенно не знает, кто я такой. Ну и фиг с ним. Я его вижу первый и последний раз в жизни, идти с ним на контакт с целью подружиться я не намерен. После завтрака поднос с мусором я оставил на своём столике. Подошедшей стюардессе, собирающей мусор, я его не подал. Латинос сам забрал мой мусор и отдал стюардессе. Чего же ты хотел, дружок, от однорукого бандита?

После окончания завтрака потушили свет, и салон самолёта превратился в кинозал. У каждого свой маленький телевизор со своим набором фильмов, игр и музыки. Пультом, привязанным на шнурке, вполне можно управлять и одной рукой. Я ожидал, что он опять пристегнёт мою свободную руку. Но он великодушно оставил её на свободе. Мало того, достал наушники и помог мне их подключить к гнезду в правом подлокотнике кресла. Наверное, это входит в его обязанности.

Фильмов в наличии оказалось не так много, как могло бы быть. Первым делом я приступил к просмотру Аватара. Вряд ли кроме меня ещё кто-нибудь смотрел этот фильм первый раз в таком незавидном положении воздушного арестанта в цепях.

Мегатолстяк смотрит фильмы на своём ноутбуке. Наверное, он так много летает, что успел пересмотреть все доступные фильмы на борту. Как я понял, он здесь самый главный. Кроме того, он в совершенстве владеет греческим языком, чем меня удивил. Надо же – образованный американец! Или грек-перебежчик. Во время всего полёта я так и не смог уснуть. Сказалось нервное напряжение.

Сижу я себе в кресле, смотрю фильм. Ставлю фильм на паузу. Рано или поздно ЭТО должно было случиться. Мне захотелось в туалет. «I need go to toilet». «First or second?» – спрашивает он меня. Я даже растерялся от такой постановки вопроса. Он вообще понял, о чём я спросил? В эти мгновения я прошёл мой первый урок по изучению американского сленга. «Первое» – это сходить в туалет по-маленькому. «Второе» – по-большому. Спрашивая меня, он весь напрягся. Ответ про первое его порадовал. «I need a pee…» – и он облегчённо вздохнул.

Толстяк сделал знак своему напарнику мегатолстяку. Напарник сначала полез обшаривать туалетную кабину, а затем её окрестности. Затем перекрыл свои грузным телом проход, изолирую тем самым меня от пассажиров. Им меня не видно. Трудно идти узким проходом со связанными цепью ногами. Ещё труднее сделать запланированное дело с цепями между руками и ногами, цепью на поясе и лишь одной свободной рукой. Под пристальным взглядом моих сторожей, держащих дверь кабинки открытой. Даже Гудини никогда «такого» не делал.

Я вернулся на своё место у окна. Никто даже и не думал снимать с меня кандалы. Меня эти погремушки в некоторой степени забавляют. Какой дешёвый приём психологического давления, направленный на унижение достоинства! Продолжаю играть мультимедийным центром. Послушал музыку, попытался поиграть во встроенные игры, что-то нет настроения играть. Включил фильм «Алису в стране чудес». Второй более менее интересный фильм. Как же я безнадёжно отстал от новинок кинематографа. И от ЖИЗНИ. Фильм, фильм, снова фильм. С интересом смотрю даже глупейшие киноленты.