Здесь было море - Джеймс Баллард

Мейсон побежал. Дорога повернула, выросшие дома заслонили панораму, еще раз мелькнул и окончательно пропал вознесенный над морем белый ледяной профиль… прибой притих и попятился, море стремительно уходило в проезды меж домов, унося с собой весь свет, всю мощь этой ночи. Последние пузырьки пены расплылись на мокром асфальте.

Он поискал женщину у холма – тщетно. Одежда просохла, пока он добирался домой, запах йода бесследно истаял в ночи.

– Ты была права, дорогая, – сказал он утром Мириам, – это все-таки был сон. Думаю, море ушло навсегда. По крайней мере, сегодня я его не видел.

– Слава Богу! Ты уверен, Ричард?

– Абсолютно, – Мейсон поощрительно улыбнулся. – Спасибо, любовь моя, что охраняла мой сон.

– И опять сделаю то же самое. – Она выставила ладонь, отметая поспешные возражения, – Нет, я просто настаиваю! Я прекрасно себя чувствую и желаю покончить с этим раз и навсегда. – Придвинув чашку кофе, Мириам вдруг нахмурилась. – Забавно, но раз или два мне самой показалось, что я слышу шум моря. Такой странный звук, очень далекий и… древний, что ли… словно прошел через миллионы лет.

По пути в библиотеку Мейсон совершил преднамеренный крюк в сторону мелового обнажения и притормозил машину вблизи места, где ночью в свете луны маячила фигура беловолосой женщины. Теперь, при свете солнца, на склоне бледно зеленела короткая травка и чернело устье шахты, вокруг которого продолжалась некая, на первый взгляд лишенная смысла активность.

Минут пятнадцать он медленно утюжил окрестные улицы, заглядывая в распахнутые окна кухонь… почти наверняка она живет в каком-то из этих домов… наверное, как раз стоит у плиты, накинув фартук прямо на тот черный балахон?

Подъехав к библиотеке, Мейсон узнал припаркованный там автомобиль (он только что стоял у холма). Водитель – немолодой мужчина в твидовом костюме – внимательно изучал витрины с образчиками местных краеведческих открытий.

– Кто это? – спросил Мейсон хранителя древностей Феллоуза, когда посетитель отбыл. – По-моему, я видел его у обрыва.

– О, это профессор Гудхарт, палеонтолог. Кажется, его экспедиция вскрыла довольно интересный костный слой. Если повезет, мы сможем пополнить наши фонды, – и Феллоуз широким жестом указал на скромную коллекцию, составленную преимущественно из фрагментов челюстных и больших берцовых костей.

Мейсон уставился на кости со странным ощущением, что в его мозгу замкнулось какое-то реле.

Каждую ночь море, выливаясь из темных улиц, подходило все ближе к дому Мейсона. Стараясь не потревожить мирно спящую жену, он выходил и упрямо брел по глубокой воде к дальнему мысу. Каждую ночь он видел женщину на краю обрыва – белые волосы, белое лицо, поднятое навстречу фонтанам брызг. Каждую ночь прибой уходил раньше, чем он успевал добраться до холма, и тогда, измученный, он падал на всплывающую из воды мокрую мостовую.

Однажды его – лежащего пластом посреди дороги – осветили фары патрульной машины, и пришлось что-то объяснять недоверчивым полицейским. В другой раз он позабыл запереть за собой входную дверь, и за завтраком Мириам поглядела на него с прежним беспокойством, заметив наконец темные круги вокруг глаз мужа.

– Мне кажется, дорогой, тебе не стоит столько времени проводить в библиотеке. Ты выглядишь ужасно. Что, опять снится море?

Мейсон покачал головой, выдавив принужденную улыбку.

– Да нет, с этим покончено. Наверное, я действительно слишком много работаю.

– Боже, а это что такое?!

Мириам схватила его за руки и внимательно осмотрела ладони.

– Ты упал? Царапины совсем свежие… Как это случилось, Ричард?

Мейсон, думая о своем, рассеянно сплел какую-то довольно правдоподобную байку и отправился с чашкой кофе в кабинет. Со своей кушетки он видел над крышами города легкую золотистую утреннюю дымку – целый океан мягкого сияния, заполняющий собою ту же огромную чашу, что ночное море. Но туман быстро таял, реальность вновь вступала в свои права, и сердце Мейсона на миг сжала острая тоска.

Импульсивно он протянул руку к книжной полке, но отдернул, не коснувшись окаменелости. Рядом стояла Мириам.

– Омерзительная вещица, – заметила она. – Как по-твоему, Ричард, что могло вызвать твои кошмары?

– Кто знает… Наверное, что-то вроде генетической памяти, – он пожал плечами. Может быть, все-таки рассказать? Про то, что море по-прежнему наступает, про беловолосую незнакомку над обрывом, которая словно манит его к себе… Но Мириам, как истая женщина, полагала, что в жизни мужа должна существовать лишь одна загадка – она сама. Некая извращенная логика подсказывала Мейсону, что потеря самоуважения вследствие полной материальной зависимости от жены дает ему законное право кое-что утаить от нее.

– Ричард?..

Перед его внутренним взором обольстительница-волна пылко развернула прозрачный веер брызг.

На лужайке перед домом оказалось по пояс воды. Сняв пиджак, он отшвырнул его в мелко волнующуюся зыбь и пошел вброд. Прибой – сегодня волны были гораздо выше, чем обычно, – разбивался о самый порог дома, но Мейсон совсем забыл про Мириам. Он шел, не отрывая глаз от мыса, где бушевал такой шторм брызг, что едва удавалось разглядеть одинокий силуэт на его гребне.

Автоматически следуя привычному маршруту, временами по горло проваливаясь в горько-соленую воду, где кружили мириады крошечных светящихся созданий, Мейсон, почти без сил добрался до подножия холма и упал на колени, ощущая острую резь в глазах.

Зачарованный музыкой моря – пением ветра и басовым аккомпанементом прибоя, он атаковал мыс с фланга, почти ослепленный бесчисленными отражениями луны в морской воде. В тот миг, когда Мейсон выбрался на гребень, черный балахон, взметнувшись, скрыл лицо женщины, но он разглядел высокую, прямую фигуру и длинные худые ноги. Неожиданно она отвернулась и, словно поплыв над парапетом, начала медленно удаляться.

– Стой! – Крик унес ветер. – Не уходи!

Мейсон, задыхаясь, кинулся вслед – и тогда она обернулась и взглянула на него в упор. Длинные белые волосы – серебряные султаны брызг – взлетели на ветру… черные провалы глаз, ощеренный рот. Скрюченные пальцы – связка белых костей – метнулись к его лицу… и жуткое создание, вспорхнув гигантской птицей, понеслось куда-то в крутящуюся мглу.

Оглушенный пронзительным воплем, Мейсон – так и не поняв, кто кричал, он сам или призрак – попятился, споткнулся, попытался удержаться на ногах… поскользнулся, ударился о деревянную рейку. Врезавшись спиной в жерло шахты, под звон цепей и блоков он плашмя летел навстречу волнам, глухо бухающим в ее непроглядной глубине.