День огурца. Любовь, кошелек или жизнь?! - Родион Кормановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но через несколько минут мы уже на сцене: я, Вика, Лика и толстяк. Диджей объявляет нас победителями и толпа у наших ног взрывается аплодисментами.
Я вижу, как Вика подходит к диджею, шепчет что-то ему на ухо и этот волосатик предлагает зрителям проголосовать за победителя ещё раз, потому что, оказывается, мистер Кругленький не из нашей компашки.
Толпа мгновенно выбирает нас (кто бы сомневался!)
Однако в следующее мгновение я понимаю, что радовался рано.
– Сегодня пятница – тринадцатое! – орёт диджей, – и приз за первое место необычный.
Он оборачивается к нам, делает паузу, потом смотрит в зал и продолжает:
– Этот приз – стриптиз! – зал взрывается, а этот засранец вновь взирает на нас и орёт как недорезанный поросёнок:
– И этот стриптиз наши победители покажут всем остальным!
Глава 2. Утренняя отрыжка
Толстяк вздыхает.
Из зеркала на него пялится его же собственный портрет, украшенный лиловой отметиной посреди лба.
– Ну, надо же было ещё и в этот клуб потащиться вчера! – колобок укоризненно смотрит на себя.
Отражение ничего не отвечает, только возвращает ему осуждающий взгляд. Толстенький трогает шишку и бубнит:
– Ай! Опять я вляпался! Весь вид испорчен! А ведь был такой красавчик!
Он оглядывает своё глобусоподобное пузо, бегемотьи ноги, торчащие из семеек с сердечками, и гладит по лысине, венчающей голову, круглую как пушечное ядро.
Колобок наносит на лицо пену и берет с раковины бритвенный станок. Станок дрожит в его руке мелкой дрожью.
– А-яй! – бормочет он и подмигивает своему отражению, – видать, вечер вчера удался всё-таки!
Затем толстяк аккуратно водружает станок обратно на край раковины, бубнит:
– Так дело не пойдёт! – и топает в комнату.
Там он наливает в рюмку коньяк из бутылки, стоящей на столе. Полрюмки.
Поднимает.
– Нет, маловато, – ставит рюмку на место и доливает её доверху.
– Вот теперь в самый раз.
Он опять поднимает рюмку и смотрит в окно. Солнце пытается пробраться в комнату, а в открытую балконную дверь залетают детские крики.
В этот момент пена с его подбородка капает в рюмку.
– Эх, – вздыхает Колобок, – хорошо-то как!
Пена, потревоженная движением его челюсти, огромным куском шлёпается на пол.
Толстяк ещё раз вздыхает, и опрокидывает в себя содержимое рюмки.
– Ух! – крякает он, – привкус какой-то. Вот и покупай коньяки в супермаркетах!
Звенит мобильник.
– Бр-р-р! – встряхивает головой толстячок, разбрызгивая остатки пены по полу, и идет искать телефон.
Пока мобильник надрывался, Колобок обошёл кухню, комнату и выбрался в прихожую, где и обнаружились скомканные брюки.
– Вот, чёрт! Штаны как из одного места.
Обладатель пуза с трудом нагибается, поднимает штаны, и запускает руку в карман. Но звонки уже прекратились, а на экране телефона горит надпись:
«Пропущенный вызов. Маша.»
– О, дорогая, – бормочет Колобок, – ещё раз перезвони, а то я совсем разорюсь.
Телефон молчит.
Коньячное тепло уже вовсю разливается по телу, и толстяк почувствовал себя лучше.
– Да, хорош, все-таки выдался вечерок, – он хочет почесать лоб, но натыкается на шишку. – Блин! По крайней мере, я хоть стриптиз не показывал, как тот парень со своими подружками. Им реально не повезло!
За невозможностью почесать лоб, толстый скребет себе филейную часть.
– Или повезло? Ик! Ой, что это я? Вон как тёлки в зале визжали, когда подружки с него трусы стащили!
Он протопал в ванную и уставился на своё отражение.
– Я бы тоже смог стриптиз показать! – заявляет он сам себе.
Затем выгибается перед зеркалом и становится похож на черепашку-ниндзя, одевшую панцирь задом наперед.
Кругленький задумчиво чешет мобильником ухо и тот верещит.
– Ой! Ик! – подпрыгивает толстяк и нажимает на кнопку.
– Да, дорогая! Ик! Почему трубку не беру? Так я бреюсь! – мяукает бегемот, – Что? Уже? Через десять минут приедешь? Хорошо-хорошо, я тебя жду, моя киска!
Толстяк вываливается в прихожую, засовывает телефон обратно в штаны, и возвращается в ванную. Берет станок, и уже хочет побриться, но обнаруживает, что вся пена исчезла с лица.
– Ой! Куда ж пена-то делась?
Он заново наносит пену, и приготовится, все-таки заняться бритьем, но замечает, что рука всё ещё дрожит.
– Что за чертовщина! Похоже, я вчера глотнул лишнего.
Кругленький обиженно глядит на себя и опять топает в комнату. При этом пена в пути снова его покидает, обильно капая на пол.
Через мгновение рюмка опять наполнена, и толстяк поднимает её, как флаг над Рейхстагом.
– Чтобы женщины оказывали мне столько же внимания, как тому блондинчику! – провозглашает он тост, мечтательно глядя в окно.
Пена капает в рюмку, а толстяк продолжает речь.
– Ик! – громко выдает он. – Чтобы мне сегодня решить мои проблемы!
Пена ещё раз капает в рюмку, и тут же отправляется вместе с коньяком в желудок Нехудого.
– Фу! – восклицает лысо-толстый. – Какая гадость! Точно коньяк палёный! Какой-то парфюмерией отдаёт. Ик!
Со второй рюмки толстяку, наоборот, плохеет, и он прется в ванную заканчивать свои процедуры.
– О! Опять пены нет! – возмущенно вопит он. – Что за… Ик! Бе-е-е!
Струя рвоты исторгается из внутренностей Колобка, аккурат, в его отражение.
Приступ так же резко заканчивается, как и начался.
– Бе-е! – ещё раз и всё.
– Картина авангардиста «С добрым утром!» – бурчит толстяк, с отвращением рассматривая привет из дня предыдущего на зеркале.
– О, Маша же сейчас придёт! – толстяк хватает губку и начинает мыть зеркало.
Пара минут праведных трудов приводит к тому, что теперь обладатель пуза и лысины может созерцать своё изображение в орнаменте вчерашней закуски. Зато раковина отмылась.
– Ну, хоть так! – вздыхает бомбовоз и опять намыливает свою физию.
В дверь звонят.
– О, дорогая! – восклицает толстый и замирает, глядя на свою мыльную ряху, – но я ведь ещё не побрился!
Звонок повторяется. На этот раз настойчивей.
– О, чёрт! – колобок ставит пену на раковину, и скачет открывать, – что же она такая нетерпеливая сегодня?!
Когда он уже протянул руку к дверям, звонок опять дребезжит.
– Ну же! Иду-иду! – кричит Колобок и распахивает ворота.
Но там стоит не Машенька.
Два здоровых короткостриженных амбала в пиджаках оторопело пялятся на толстого.
– Ты кто? – наконец бормочет один из них, обращаясь к хозяину квартиры.
– Дед Мороз! – находится бегемот и уже собирается захлопнуть дверь у них перед носом.
Но не тут-то было!
Нога одного из здоровяков уже стоит в дверном проходе.
Одновременно толкнув дверь, они вваливаются в прихожую, отбросив толстяка вглубь квартиры.
– Ха! Стас! – кричит один из них, – прикинь! Дел Мороз в труселях с сердечками!
– Ага, Квас! – ржет второй.
– Вы кто? – блеет толстяк, отступая в комнату.
– Смерть твоя! – ржет Квас, наступая на него.
– Бабки на бочку! – вторит ему Стас.
– Я… э… вы от Клыка? – Толстяк уже посреди комнаты, продолжает пятиться.
– Как догадался? – ухмыляется Квас, а толстяк уже срывается с места в сторону балкона.
– Стоять, сука! – вопит Стас, хватая его за руку.
Повинуясь силе амбала, толстяк летит обратно, как раз лбом навстречу кулаку, запущенному в полёт Стасом.
Но, встретиться им было, как говорят, не суждено. Бегемотьи ноги поскальзываются на пене, рассыпанной по полу, и толстяк ими врезается в туфли мордоворота, опрокидывая его на себя.
Раздается грохот, подобный взрыву авиабомбы.
Кулак Стаса врезался в пол.
– А, сука! – орет амбал.
– Ик! – подает голос гора жира, находящаяся под горой мяса.
– Прекрасно смотритесь! – ржет Квас, – улыбочку для моего фотоальбома!
Он делает вид, что достаёт фотоаппарат.
– Я те поснимаю! – орет Стас вскакивая.
– Да я пошутил! – лыбится Квас.
– Я тя счас урою, толстый говнюк! – Стас размахивается ногой, намереваясь пнуть толстяка по голове.
– Ик! – говорит чрево толстяка.
– Стой! Пусть вначале бабки отдаст! – останавливает его напарник.
– Ладно, куча дерьма, я с тобой позже разделаюсь! – Стас поворачивается и пинает несчастного под зад.
Квас хватает кругленького за руку и пытается поставить на ноги.
Из этого ничего не выходит: толстяк только продолжает выдавать свой «Ик!» и скользит по полу.
– Давай поднимем его, Стас, – зовет Квас.
Стас подходит и они, приложив немалое усилие, ставят гиганта на ноги.
– Ну ты, слоняра! – выдыхает Стас, – деньги давай!
– Ик! – ответствует слоняра.
– Бабло гони! – Квас с размаху врезает толстяку в живот.
– Всё отдам! – сипит толстяк, сгибаясь, – не надо!
– Что не надо? – Квас разгибает колобка обратно.
