Болеслав Прус - Елена Цыбенко

Демократизм Пруса постоянно в ряде важнейших вопросов общественной жизни ставил его в противоречие с позитивистскими идеями. Однако позитивистские влияния придают этому демократизму ограниченный, непоследовательный характер.

Наблюдая тяжелые условия жизни и труда рабочих, показывая, что их интересы непримиримы с интересами эксплуататоров, Прус не делает вывода о необходимости социальной борьбы рабочего класса и даже склоняется подчас к мысли о ее нежелательности. "Времена сейчас слишком тяжелые, - замечает Прус в 1888 году, - чтобы к общим бедам добавить еще раздоры между рабочими и работодателями".

Демократическими и прогрессивными по своей природе были эстетические взгляды Пруса. Он был сторонником искусства, имеющего общественное назначение, доступного широким демократическим кругам, правдиво отражающего действительность. Писатель неоднократно утверждал, что подлинное искусство не может замыкаться в себе, так как "поэты, художники и их произведения являются в широком смысле слова продуктом жизни, общественного развития". Прус призывает писателей внимательно изучать жизнь: "Исследуй и люби все, что тебя окружает: природу, людей, даже уродство и нищету. Не погружайся в бесплодные грезы, а старайся приблизиться к жизни и тогда найдешь в ней столько красоты, сколько не придумал бы самый гениальный поэт".

Именно изучение действительности, на основе которого писатель приходит к определенным выводам, обобщениям и новым идеям, является, по мнению Пруса, непременным условием новизны и значительности литературного произведения.

"Если писатель, - говорит Прус, - присматриваясь к обществу, подмечает в нем новые человеческие характеры, какие-либо новые цели, к которым эти люди стремятся, действия, которые они совершают, и результаты, каких они добиваются, и беспристрастно описывает то, что увидел, он создает реалистический роман или драму".

Прус поддерживал реалистическое направление и в польской живописи. Он выступает, например, в защиту художника Александра Герымского, чьи произведения, правдиво изображавшие тяжкую долю рабочих, крестьян, городской бедноты, вызвали недовольство буржуазных снобов. Прус высмеивает критиков, утверждавших, что в произведениях Герымского "нет идеи", и замечает, что критики эти признают "идею" лишь в тех произведениях, которые посвящены жизни "высших" слоев общества.

Реалистические принципы в искусстве были связаны у Пруса с требованием национального содержания и тематики. "Итальянское небо и итальянские руины надо оставить итальянцам, английскую охоту - англичанам, а самим научиться видеть наше небо, наши пески, сосны, вербы, дворы и хаты, по которым мы так тоскуем на чужбине". Вместе с тем Прус выступал и против националистических тенденций в литературе. В рецензии на роман "Огнем и мечом" он упрекает Сенкевича в тенденциозно-неправдивом изображении борьбы украинского народа и указывает на ее социальные причины.

Прус проявлял живой интерес к русской культуре, литературе и искусству, философской и естественно-научной мысли. В личной библиотеке писателя было сто пятьдесят пять книг на русском языке. Еще будучи студентом, он познакомился с работами И.М.Сеченова и в одном из писем советовал своему товарищу прочитать "материалистическую оригинальную брошюру Сеченова на русском языке - "Рефлексы головного мозга".

В условиях национального гнета со стороны царского самодержавия Прус сохранил уважение к передовым людям России. "Я глубоко убежден, - пишет он известному языковеду Бодуэну де Куртенэ, - в необходимости сближения и взаимопонимания между всеми честными, разумными, энергичными и талантливыми поляками и русскими. Ибо есть множество дел, над которыми мы могли бы сообща трудиться. Одним из таких дел явилось бы уменьшение или ограничение взаимных предрассудков, ненависти и вытекающего из них вреда".

Чрезвычайно высоко ценил Прус творчество Л.Н.Толстого. Толстой для него - "величайший", "необыкновенный человек", "огромного таланта художник". Он приветствовал появление польского перевода "Воскресения" (1900) и принял участие в полемике вокруг романа, защищая его от нападок реакционной критики. Прус с восхищением говорит о мастерстве Толстого, его умении создавать пластические образы, правдивые человеческие характеры.

Прус ценил и русскую реалистическую живопись. "Это большое искусство, писал он о произведениях Репина, Сурикова, Крамского, Мясоедова, Верещагина. - Это не упражнение глаза и руки, не красочные этюды, не вариации на заказанную тему, а произведения законченных мастеров, которые глубоко чувствуют окружающее, умеют выявить в нем характерные черты и показать их зрителю".

Прус был хорошо знаком и с западноевропейской литературой. Из авторов, которых он особенно ценил, которые были близки ему по духу своего творчества и оказали определенное влияние на формирование Пруса как писателя, следует назвать в первую очередь Бальзака и Диккенса.

* * *

Прус заслуженно считается одним из основоположников и замечательных мастеров польской новеллы. С 1872 по 1885 год им написано около шестидесяти рассказов.

Начал он с веселых, но не всегда содержательных юморесок и шуток. Позднее Прус с горечью будет вспоминать о годах, когда он, вынужденный писать ради заработка, должен был думать лишь о том, чтобы развеселить читателя. "Не знаю, - пишет он в 1890 году, - есть ли в нашей литературе человек, который чувствовал бы такое отвращение к шуточным рассказам, как я, и который столько бы претерпел, сколько я, из-за веселого настроения читателя... С тех пор как я начал заниматься литературой, я не скрываю своей антипатии к бессмысленным шуткам. Подписывался псевдонимом* просто от стыда, что пишу такие глупости".

______________

* "Прус I, - пишет о псевдониме писателя современная польская писательница Мария Домбровская, - это герб обедневшей семьи Гловацких, последний пустячный обломок ее шляхетства, стоил лишь того, чтобы подписывать им пустяковую, как думал автор, писанину. Предчувствовал ли Александр Гловацкий, что поднимает это истлевшее прозвание до чести быть одним из величайших польских имен?"

Действительно, в ранних вещах писателя комизм был чаще всего комизмом положений, забавных случайностей и нелепостей, юмор был грубоват, подчас граничил с фарсом, непритязательной карикатурой. Но обращение к юмору не осталось случайным эпизодом в писательской биографии Пруса. В ряде самых программных и социальных его произведений, написанных спустя годы, юмор выступает как необходимый и важный компонент авторского восприятия и изображения действительности. Юмор зрелого Пруса служит большому замыслу: оттеняет, обогащает, приближает к читателю гуманистическую позицию автора, еще более "очеловечивает" его героев, помогает установлению меры вещей, иногда становится на службу язвительному обличению.

Эту совместимость "серьезного" содержания с юмором Прус начинает постепенно открывать уже и в ранних своих рассказах. Даже непритязательные его юморески содержат немало интересных наблюдений, выразительных бытовых и психологических деталей. Из нелепых фарсовых ситуаций у него складывается подчас общая картина жизни обывательской среды, жизни нелепой, застойной, лишенной осмысленного содержания. Случается, что в рассказе, действие которого - цепь забавных недоразумений, основой, на которой недоразумения эти возникли, оказывается факт далеко не шуточного и не случайного порядка, например, жесточайшая нужда героев. Генрик Сенкевич в рецензии на рассказы Пруса пишет, что на дне юмора Пруса, "такого веселого и искреннего, лежат слезы".

Рядом с легкими шуточными рассказами появляется все больше таких, как "Жилец с чердака" (1875), "Дворец и лачуга" (1875), "Сиротская доля" (1876) и другие, где затрагиваются уже жгучие общественные проблемы, изображаются трагические людские судьбы. В рассказах Пруса начинают звучать язвительная критика шляхты ("Деревня и город", "Анелька"), негодование по поводу нечеловеческих условий жизни городской бедноты ("Дворец и лачуга", "Сочельник", "Шарманка", "Бальное платье" и другие). Одним из первых в польской литературе писатель заговорил о нарождающемся польском пролетариате ("Жилец с чердака", "Михалко"). Суровым обвинением обществу явились его рассказы о горькой доле детей городских и деревенских бедняков ("Сиротская доля", "Антек", "Грехи детства", "Шарманка" и другие).

Современному читателю бросится в глаза портящий некоторые рассказы Пруса налет сентиментальности и мелодраматизма. Но не надо забывать, что они создавались в тот период творчества писателя, когда увлечение позитивистскими идеями часто выражалось у него в стремлении поразить читателя из образованных классов зрелищем бедняцкого горя, пробудить в нем сочувствие к доле "меньшого брата", в период писательской молодости Пруса, только еще вырабатывавшего свою художественную манеру.