Сокровища Аттилы - Анатолий Соловьев

3

Восхитительно скакать весенней зеленеющей степью на горячем сильном жеребце, когда впереди единственно лучшее и каждый прыжок твоего коня приближает будущее.

Ясно, что больной и старый Огбай не возглавит в будущем походе южное крыло конницы Ругилы. А кто из тысячников более заслужен, чем Чегелай? По всем кочевьям от Борисфена до Истра певцы и сказители славят подвиги гуннских удальцов, и кровь юных вскипает, когда они слышат, как Чегелай в битве на реке Эрак прорубился сквозь ряды готов и захватил обоз самого Винитария [12], отца Витириха. О, его слава не уступает славе древних богатырей! Благодаря безумной отваге он — простой воин — вошел в число знатных, став тысячником. Хай, кому из древних удавалось подобное?

От сладких запахов трав и цветов кружилась голова. Тысячник, покачиваясь в седле и закрыв глаза, пел сквозь стиснутые зубы старинную песню:

Юных вскормят ветра

И поднимет судьба

На крупы красногривых коней,

И по кругу земли

Поведет нас Тэнгри

В нескончаемый гул ковылей…

Парила нагретая солнцем влажная земля. Проносились вдали табунки диких лошадей–тарпанов, охраняемых свирепыми вожаками. Жеребец Чегелая шумно и жадно втягивал расширенными ноздрями душистый воздух, слыша призывное ржание кобыл. По голубой небесной равнине тянулись на север бесчисленные караваны ликующих птиц. На ближних озерах кричали гуси. Весна вливает в тела живых существ новые силы, заставляя напрягаться в любовной истоме.

Охрана ехала за Чегелаем подобно ста? волков за вожаком. Лишь поскрипывали обтянутые кожей деревянные седла. Гунны отправились в Великий поход [13] после того, как придумали седло и стремена, что сразу дало им преимущество перед соседними племенами.

Гунн в походе не обременен лишним. Чегелай мало чем выделяется среди простых воинов: кривая войлочная шапка на голове, амулет на шее, кафтан, штаны и сапоги из кожи, меч на боку, щит за спиной, аркан на седле да лук со стрелами. Лишь голубая лента на шапке — знак тысячника — и то, что хранится в потайном мешочке сапога, куда гунн прячет особо ценную добычу, и отличает его от других. Но простой воин оставляет себе только третью часть того, что добудет сам на войне, а тысячник — третью часть добычи тысячи.

Шуршала под копытами лошадей седая трава ковыль. Прогретые склоны курганов были усыпаны алыми маками и казались окровавленными. Теплый ветер доносил горьковатый запах полыни, столь сладостный для степняка. Порой в струящееся марево с треском, с шумом, пугая лошадей, взлетали из травы черноголовые фазаны, а в переплетениях отмерших трав мелькало рыжее гибкое тело лисицы. Кони на ходу срывали молодые побеги, не имеющие пока ости, с хрустом жевали, и с лиловых губ их капал тягучий зеленоватый сок. Привалы устраивали на берегах озер, и сон воинов на подстилке из миллионов человеческих жизней, превращенных в чернозем, был глубок и безмятежен.

Долгий путь — время для дум. Зрелый опыт делает возможным предвидение. Боги благосклонны к Чегелаю, они дали ему право распоряжаться судьбами других. В его тысяче только сотник Дзивулл, возглавляющий охрану, равен ему по возрасту, а старше лишь чрезмерно осторожный Тюргеш, возможно, первый за многие годы, кто уйдет в обоз невредимым. Хай, вот жалкий жребий — довольствоваться подачками Ругилы! Тысячнику в том нет нужды. У него собственное стадо, несколько жен, и у каждой — крытая повозка. Но этого мало. Если он станет темник–тарханом, ни один из его семерых сыновей не будет обделен. Небо указало, что для этого нужно: подарить золотой трон Аттиле. Боги жаждут крови. Они всегда ее жаждут. Много городов придется разрушить, чтобы осуществить их желание. Скоро Чегелай совершит небывалое. И тогда его слава превзойдет славу древних героев!

— О повелитель Неба! — цедит сквозь стиснутые зубы тысячник. — Будь по–прежнему милостив ко мне!

Слух и зрение у едущих позади телохранителей не уступают волчьему. По знаку Дзивулла они дружно откликаются:

— О Тэнгри, благословен будь!

Тысячник для молодых телохранителей — пример, как надо прожить жизнь и чего в ней следует добиться. Срок жизни простого воина короток — самое большее пять походов. А с возрастом угасают силы, все труднее карабкаться на стены чужих городов под дождем из кипящей смолы, градом стрел и камней. Потому гунн беспечен и бесстрашен, он не боится смерти, но боится бесславия. Так было всегда и казалось незыблемым: пренебрегай земными благами, проявляй храбрость — и ты обретешь вечное блаженство на Небесной равнине, у костра покровителя гуннов могучего Тэнгри. Но времена меняются, теперь все знают, что блага земные отнюдь не исключают блага небесные, и даже наоборот, дополняют их. На глазах последних двух поколений произошли события пусть не удивительные, но многообещающие. Раньше гунн не знал своих детей, ибо каждый мужчина в роду считался мужем каждой женщины, кроме матери и сестер, а потому он заботился о племянниках — детях сестры, теперь же у гунна свои жены и собственные дети. Причина изменений проста, о ней знает любой. Раньше добыча была скудна и ею пользовались сообща всем родом. После походов в Месопотамию, на Кавказ, на Рим победители неимоверно разбогатели. И старый обычай распределения поживы стал мешать проявлению храбрости, ибо воин терял интерес к добыче. Решился на изменение обычая великий вождь гуннов Баламбер. За что и поплатился жизнью. Впрочем, его смерть окутана мраком. Его племянник Ругила, став вождем, не отменил нововведения, понимая полезность его. Ныне каждый воин получает свою долю и пользуется ею невозбранно. Но нажитое имущество нужно оберегать, пока воин в походе. А кто позаботится о нем лучше жены и родных детей? Теперь у воина появилась цель и на этом свете: успеть приобрести повозку, жену, наплодить детей. Поэтому при взгляде на широкую спину тысячника жажда славы усиливала природную решимость молодых телохранителей.

Глава 2

ИЗМЕНА БЕЗНОСОГО

1

К вечеру следующего дня Чегелай подъезжал к становищу знатного алана Джулата, дочь которого — одна из жен Ругилы. Из–за этого Джулат со своим народом и не ушел с вандалами за Карпатские горы.

Становище находилось на лесистом полуострове, омываемом рекой, которую гунны за ее угрюмый нрав назвали Черной. Она текла с обширного плоскогорья, где обитали готы Витириха, сына Винитария. Полуостров тянулся на треть гона [14] и был защищен со стороны степи широкой старицей и обрывистым берегом.

Два года назад Чегелай спас селение Джулата от бродячего отряда готов. Не подоспей он, быть бы аланам рабами. К пленному предводителю отряда Чегелай тогда применил казнь, которую гунны переняли у союзников–угров: в роще согнули вершины двух молоденьких берез, привязали к ним грузного гота и отпустили. Разорванный пополам неудачливый вождь взлетел в небо. Прекрасное жертвоприношение Тэнгри! Теперь при всяком удобном случае Чегелай приносит жертвы только таким образом. Почему и благоденствует.

С высокого берега реки тысячник с удивлением обнаружил, что березовая роща перед становищем теперь вырублена, на ее месте густо торчат заостренные пеньки высотой в локоть, а селение отгородилось от степи рвом, соединившим старицу [15] с рекой, и высоким валом, на котором устроен двойной частокол. Раньше этого не было. Возле ворот — каменная башня с бойницами. Через ров перекинут подъемный мост. За частоколом толпятся вооруженные люди.

Ретивый Безносый, опередив отряд, подняв бунчук тысячника — копье с привязанным к нему конским хвостом, — подскакал к мосту, крикнул:

— Хай, вы что, не видите, едет Чегелай!

Аланы, как и сарматы, и готы, и другие народы, владеют языком гуннов — хозяев степи. На валу засуетились. Мост со скрипом опустили на пеньковых канатах. Но ворот долго не открывали. Наконец они распахнулись, выехал дородный бородатый Джулат в металлическом панцире, белом распашном плаще, в чешуйчатом шлеме. Его жеребец под алым чепраком настороженно косил на чужаков огненным глазом, фыркал. Могучую грудь жеребца прикрывал позолоченный фалар [16]. Разбогател Джулат!

— Приезд твой да будет к счастью! — приветствовал он гостя.

— Пусть птицы вьют гнезда в шерсти твоих овец! — ответил Чегелай.

Это приветствие, распространенное среди степных народов, означало пожелание исполнения мечты каждого скотовода, чтобы в степи было так тесно от стад, что птица не смогла бы сесть на землю.

На валу застучали барабаны, раздались приветственные крики. Телохранители Чегелая горячили своих скакунов, гордо выпрямившись в седлах, кидали вверх и на лету ловили обнаженные клинки. Пусть все видят: гунны бесстрашный народ!