Иоанниты - Сергей Жилин

Неизвестно, когда теперь увижу родную дверь, когда ещё отсчитаю четыре ступени, когда перед глазами замаячит незабываемое полотно трещин на плитах. Я покидаю дом 69, зная наверняка лишь то, что еду обламывать рога чёртовой сволочи, пустившей привилегии иоаннита не в то русло, а помогать мне будет мстительная пернатая тварь. Достаточно и поверхностного знания меня, чтобы понять, насколько сие обстоятельства мне не по душе.

По-моему, страшно нервирует, будь у меня нервные тяжи из самого серебра сплетены.

Извозчик, красноносый горбун с дурацкой широкополой шляпой решительно не желает оборачиваться. Таращится в даль туманной улицы, словно ему ни до чего нет дела. Знал бы он, что повезёт двух нелюдей, намеревающихся навести шороху на Континенте.

Виктор не сказал, но я уверен, что центр паутины вовсе не на Альбионе. Почему? Не знаю, как и объяснить…

Я открыл дверцу, и мне приветливо помахал худой высокорослый мужчина. Крючконосый, с неопрятными светлыми волосами, спадающими на лоб. Его лицо перекошено: ядовитая улыбка сваливается на правую половину лица, правый же глаз прищурен. Мне стоит многого стерпеть его присутствие и втиснуться в экипаж.

В полутьме словно блеснули его жёлтые вороньи глаза…

– Так куда мы теперь, Митих? – ехидно процедил я.

– Сколько раз… – тварь осеклась, поняв, что заготовленная фраза оказалась неуместна. Аронакеса безумно раздражает, когда его величают Виктором. После пары издёвок я сменил тактику.

И это оказалось чуть ли не более эффективным уколом. Зло прожевав что-то, он запрокинул голову и бросил через плечо:

– На станцию дирижаблей, милейший.

Извозчик молча пустил лошадей по улице. Пожалуй, единственный плюс в сотрудничестве с демоном заключается в том, что гад, как и я, страдает аллергической реакцией на быструю езду. При бугристых-то дорогах Гольха это должно быть в крови местных жителей.

Я сцепил руки в замок и буквально бросил их на колени. Рефлексы, было, заставили меня сложить пальцы домиком, как это делает один знакомый…

– Так мы улетаем из страны?

– Нет, – подпрыгнули брови Митиха, – мы захватим Аду Лавлейс[1] и полетим бомбить деревушку Круснис, где и засел ненавистный нам… будем пока звать его Мистер Некий!

– Мистер Некий, – передразнил я пафос демона, что ни стоит и мелкой монеты. – Ты и сам понятия не имеешь, как его зовут.

– А то я – кладезь информации. Август, да если бы я знал кто он, где его искать и чего от него ждать, сдался бы ты мне. Будто серый кардиналишка станет завоёвывать страну, крича на каждом углу своё настоящее имя. Я слышал, как его называли Монархом…

– Но мы будем звать его Мистер Некий?

– Потому что стоит лишний раз обмолвиться о Монархе, как сеть его шпионов донесёт о двух хулиганах. Это я, если что…

– Не строй из меня идиота, Митих.

Качнувшись, тот резко откинулся назад, забросил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Его требовательный прищур исполосовал мне лицо.

– И долго мне ждать, когда ты снова назовёшь меня Виктором?

– Можешь хоть сам выбрать, – намереваясь втереть ему побольше соли в рану, бросил я. – Ты отвлекаешься. С чего такая уверенность, что у него на каждом углу шпион? С Альбионом его раздели так, что ему должно быть не до шпионов.

– А с чего такая уверенность, что с Альбионом его раздели? Напомню, что в Каледонию он рвался настойчивее, чем на этот островок.

– Только теперь сторожевой пёс не отдаст алмазное государство. Без Альбиона ему не взять Каледонию. Либо ему нужен новый агрессор и новый Адам Негинв. Его единственный вариант больше заинтересован гражданской войной. Кроме Валарии никто лоб в лоб с нами не пободается.

– Уж поверь, Мистер Детектив, Мистер Некий создаёт впечатление человека, у которого триста запасных планов, – кривая улыбка поползла в угол лица. – Не зря же он покинул Альбион в разгар веселья. Сложилось впечатление, что ему и вовсе безразлично, чем тут всё кончится.

Не исключено, будь они все неладны. В понимании иоаннита довольно смутны государства, границы, политика… Боеспособная держава для амбициозного члена Ордена может стать таким же скучным инструментом, как лопата.

Мы умеем думать глобальнее. В том и проблема, что меня этому мышлению обучили поверхностно и скомкано, так что я почти равен обычным людям. Соответственно, планы Монарха для меня – тёмный лес. На его роль могу подойти лишь немногие.

Ненавижу, когда меня читают, как газету. Этим и занялся Митих – для меня это, как гвоздём по стеклу:

– Что? Уже есть догадки, кто это?

Пока глядишь на ухмыляющуюся морду, мыслей, окромя «Врезать!», не приходит. Поэтому предпочтительнее заучивать наизусть стремительно меняющуюся карту грязевых пятен на туфлях.

– Знаешь же ведь, что меня называют последним иоаннитом?

– Знаю, Август.

– Долго ж я был в этой мысли с людьми солидарен. Могу только догадываться, кто изловчился не сдохнуть…

Выбор, прямо скажем, невелик: до того, как с Орденом всё стало плохо, в нём было двадцать три человека, а ведь тогда и мысли быть не могло, что где-то блуждает отшельник. Скрыться от братьев могло выйти лишь в момент, когда магистра похоронили под обломками Восьмой Резиденции.

Всё благодаря древнему артефакту Перстень Правящего. Примитивная с точки зрения ювелира побрякушка, работающая в кооперации с высеченной в камне картой Континента. На Перстне имеется длинная игла, чуть ли не в две трети ярда, метко так указывающая на местоположения всех иоаннитов, что есть на свете. Довелось мне полюбоваться на эту диковинку – ожившая игрушка так ретиво летала, что казалось, будто магистру вывихнет палец.

Без этого славного навигатора уже не отследишь расползающихся тараканами иоаннитов. Как и невозможно контролировать беспорядочные обращения учеников…

А над этим я не задумывался. Пораскинув мозгами, могу вспомнить, что около половины от тех двадцати трёх умели чертить на людях магические вязи. Из тех иоаннитов, кого я видел после падения Восьмой Резиденции, к ним относились лишь Броман, Тешмар Гиафриц, мой наставник Франц и коротышка Рассел. Смерть последних трёх я видел своими глазами, а к смерти предателя Тешмара даже приложил руку.

Выходит, это Броман… Умелый маг и воин, отличный стратег, лидер, мыслитель. Да, тот же Рассел уверял нас в его смерти, но он мог ошибаться. Вариантов у меня больше нет, так остановлюсь на Бромане.

Вот только Митиху об этом необязательно знать.

Экипаж потащил нас по тесной улице Саггарта Касперса. Саггарт – это, если что, известный некогда рифмоплёт, решивший, что быть четыреста семьдесят первым человеком, расписывающий красоты весны, – это ж славно, как быть Господом поцелованным. Народу, впрочем, понравилось.