Изверг - Эд Макбейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я прочел в газетах, что тебя ранили, - заявил Белл. - Ужасно люблю читать. Каждый день покупаю полдюжины - лезет. Что ты на это скажешь? Ручаюсь, ты и не знаешь, что в нашем городе выходит столько газет. Я всегда их читаю от первой до последней страницы. Ничего не упускаю.
Клинг усмехнулся, не зная, что и сказать. - Ну, вот видишь, продолжал Белл, - это был просто шок для меня и Молли, когда мы прочли, что тебя ра-.аили. И после этого я вдруг встречаю твою матушку на Форрест-авеню. Она говорит, они оба, она и твой папаша, просто сами не в себе, но этого следовало ожидать. м,, - Но ведь это всего лишь рана в плечо, - заметил Клинг.
- Только царапина, и все? - осклабился Белл. - Ну, л и решил заехать к тебе, парень.
- Говоришь, Форрест-авеню? Ты что, вернулся в старые места?
- Что? Да нет. Я же таксист. У меня свое такси, лицензия и тому подобное. Обычно я мотаюсь по Айоле, но вызывают меня и в Риверхид, вот я и попал аж на Форрест-авеню и случайно увидел твою мамашу. Вот так.
Клинг снова взглянул на Белла и понял, что на нем не кепка яхтсмена, а форменная фуражка, которую тот носит на работе.
- Я прочитал в газетах, когда героя-полицейского должны выпустить из больницы, - продолжал болтать Белл. - Они привели и твой адрес, и все. Ты ведь со своими стариками не живешь?
- Нет, - сказал Клинг. - Когда я вернулся из Кореи...
- Ну, там я не был, - перебил его Белл. - Прорвана барабанная перепонка. Ну разве не смешно? Но я так думаю, что настоящая причина, почему меня не взяли, - это мой румпель. - Он коснулся носа. - В газетах писали о том, что начальник дал тебе ещё неделю отпуска. - Белл засмеялся. Зубы у него были очень белые и ровные. На подбородке у него была очаровательная ямочка.
"Но нос все портит," - подумал Клинг.
- Как ты себя чувствуешь в роли звезды? Скоро начнешь выступать в той телепередаче, где отвечают на вопросы про Шекспира.
- Ну... - нерешительно протянул Клинг. У него появилось желание, чтобы Питер Белл ушел. Этого визита он не хотел и уже был сыт им по горло.
- Ну, - продолжал Белл, - я, конечно, должен был к тебе заглянуть.
И после этого в комнате повисла напряженная тишина. Клинг выдавил из себя:
- Выпьем по рюмочке? Или угостить чем-нибудь?
- К рюмке я никогда не прикасаюсь, - заявил Белл. Опять тишина. Белл потер свой нос.
- Я скажу тебе, зачем я пришел, - наконец сообщил он.
- Ну, так зачем? - подбодрил его Клинг.
- Если честно сказать, я сам колеблюсь, но Молли думает... - Белл помолчал. - Знаешь, я женат.
- Я не знал.
- Да. Ее зовут Молли... Фантастическая женщина. У неё двое детей и ждет третьего.
- Это замечательно, - признал Клинг, и у него появилось неприятное предчувствие.
- Ну, пора мне переходить к делу, да? У Молли есть сестра, лакомый кусочек. Зовут её Дженни. Ей семнадцать. С того времени, как умерла мать Молли, живет с нами. Почти два года. Вот. - Белл запнулся.
- Понимаю, - поддакнул Клинг, недоумевая, что ему за дело до семейных проблем Белла.
- Девочка - прелесть. Слушай, я тебе откровенно говорю, кадр-люкс. Она выглядит точно как Молли в её годы, а Молли это тебе не какая-нибудь, даже сейчас, когда она в положении и все такое.
- Не понимаю, Питер.
- Ну, девочка гуляет.
- Гуляет?
- Ну, так считает Молли. - Белл сразу почувствовал себя не в своей тарелке. - Знаешь, не то чтобы Молли заметила, что она встречается с каким-то соседским парнем или что-то в таком роде. Но она видит, что девка гуляет, и боится, что та попала в дурную компанию. Понимаешь, что я имею в виду? Все бы ничего, не будь Дженни такая хорошенькая. Знаешь, Берт, я скажу тебе прямо. Хоть она и моя родственница, но, по-моему, она уже больше знает о жизни, чем все окрестные старухи вместе взятые. Поверь мне, а уж девка-то люкс!
- О'кей, - кивнул Клинг.
- Дженни нам ничего не говорит. Мы на неё жмем, но она ни гу-гу. У Молли возникла идея нанять частного детектива, который бы выяснил, куда она ходит и так далее. Но с наших заработков, Берт, мы такого позволить не можем. И, кроме того, мы думаем, она ничего плохого не делает.
- Ты хочешь, чтобы я за ней проследил? - неожиданно дошло до Клинга.
- Нет, нет, ничего подобного. Господи, да как бы я мог просить такое, да ещё через пятнадцать лет? Нет, Берт, нет!
- А что тогда?
- Мы хотим, чтобы ты с ней поговорил. И только. Молли будет просто счастлива. Понимаешь, Берт, когда женщина ждет ребенка, у неё бывают странные желания. То соленые огурчики, то мороженое, то ещё что. И с этим также. Вот застряла у неё в голове мысль, что Дженни может стать правонарушительницей или ещё хуже.
- Я должен с ней поговорить? - потрясение воскликнул Берт. - Ведь я её даже не знаю. И что это даст, если...
- Ты полицейский. Молли уважает закон и порядок. Если я приведу полицейского, она будет счастлива.
- Черт побери, я ведь мелкая сошка.
- Это неважно. Молли увидит униформу и будет счастлива. И, кроме того, ты ведь можешь Дженни помочь. Кто знает? Если она связалась с какими-то хулиганами...
- Нет, Питер, я не могу. Мне очень жаль, но...
- У тебя впереди целая неделя, - настаивал Белл, - и тебе нечего делать. Слушай, Берт, я читал газеты. Разве я просил бы тебя жертвовать своим свободным временем, если бы знал, что ты целые дни патрулируешь по улицам? Берт, помоги.
- Не в том дело. Но я просто не знаю, что мне сказать этой девушке. Ты не обижайся, но...
- Прошу тебя, Берт. Ну окажи мне любезность. По старой дружбе. Прошу тебя.
Нет, - ответил Клинг.
- Кроме того, вполне возможно, что девушка связалась с какой-то бандой. И что потом? Разве не должна полиция предупредить преступление, уничтожить его ещё в зародыше? Ты меня разочаровал, Берт.
- Очень жаль.
- Ну, ладно, ты ведь не обязан, - сказал Белл. Встал, очевидно, собираясь уходить. - Но если ты надумаешь, я оставлю тебе адрес. - Он достал из кармана бумажник и поискал листок бумаги.
- Только на случай, если ты передумаешь, - подчеркнул Белл. - Смотри, - в кармане кожаной куртки он нашел огрызок карандаша и начал чиркать на клочке бумаги. - Это на Де Витт-стрит, большой дом посередине. Ни с чем не спутаешь. Если передумаешь, загляни завтра вечером. Я задержу Дженни дома часов до девяти. Ладно?
- Вряд ли я передумаю, - защищался Клинг.
- Ну а вдруг, - настаивал Белл. - Я был бы тебе очень благодарен, Берт. Значит, завтра вечером. Это среда. Ладно? Адрес здесь. - Он подал Берту бумажку. - А тут внизу я написал и номер телефона, на случай, если ты заблудишься. Будь добр, положи его в бумажник.
Клинг взял листок и, поскольку Белл внимательно следил за ним, вложил его в нагрудный карман.
- Думаю, ты придешь, - сказал Белл. Потом пошел к дверям. - Как бы то ни было, спасибо, что ты меня хотя бы выслушал. - Очень здорово, что мы встретились, Берт.
- Взаимно, - ответил Клинг.
- Ну, до свидания. - Белл закрыл за собой двери.
В комнате сразу стало очень тихо.
Клинг подошел к окну. Видел, как Белл вышел из дома. Следил, как он садится в лимонно-желтое такси, которое резко отвалило от тротуара и исчезло вдали. Потом уже был виден только пожарный гидрант, у которого только что стояла его машина.
ГЛАВА III
О субботней ночи сложено немало песен.
Во всех этих песнях обсасывается мысль, что субботняя ночь - это ночь одиночества. Этот миф стал частью современной американской культуры, и его знает каждый. Спросите любого в возрасте от шести до шестидесяти: "Какая ночь в неделе самая одинокая?", - и он вам ответит: "Субботняя".
Ночь вторника никого не беспокоит. Печать о ней не пишет, никто её не превозносит и песен о ней никто не складывает. Но для многих что ночь субботы, что вторника - все едино. Трудно разделить их по степени одиночества. Кто более одинок, мужчина на безлюдном острове в субботнюю ночь, или женщина, исполняющая танец с факелами в самом большом и шумном клубе ночью во вторник? Одиночество не обращает внимания на календарь. Суббота, вторник, пятница, четверг - все они одинаково серы.
Ночью во вторник двенадцатого сентября на одной из самых безлюдных улиц города стоял черный седан марки "Меркурий", и двое мужчин на переднем сиденье предавались самому нудному занятию на свете.
В Лос-Анджелесе это называется "подпирать забор". В городе, где работали эти двое, их занятие было известно под шифром "прятки". "Прятки" требуют исключительной устойчивости против сна, особую выносливость к одиночеству и изрядную долю терпения.
Из двух мужчин, сидевших в седане марки "Меркурий", детектив второго класса Мейер был более терпелив. На самом деле он был самым терпеливым полицейским 87 округа, если не всего города. Отец Мейера считал себя непревзойденным шутником. Звали его Макс. Когда Мейер родился, отец Макс дал ему имя Мейер Мейер.
Ребенок, которого звали Мейер Мейер, вызывал такой смех, что все за животы хватались. Вы должны быть весьма терпеливы, если родились евреем. И сверхчеловечески терпеливы, если обожравшийся папаша повесит на вас такой подарочек, как имя Мейер Мейер. И Мейер научился быть терпеливым. Но сосредоточиться и хранить терпение всю жизнь требует чрезмерных психических усилий, а как говорится, ничто не дается даром. У Мейера Мейера голова была как колено, хотя ему было всего тридцать семь лет. Детектив третьего класса Темпл уснул. Мейер всегда мог заранее сказать, когда Темпл отключится. Тот был могучим типом, и Мейер считал, что крупным людям нужно больше спать.