Лень - Наталия Медведева

С полиэтиленовым пакетом в руке Витька стоял перед своим домом. Да, у него был дом, бассейн, гараж на две машины, жена Алла, сын. И - постоянная любовница. Он стоял и улыбался. Довольный, видимо, жизнью. Показывал свои ровные белые зубищи. Которыми всегда кусал Веркин сосок. Сначала правый, а потом, "чтобы не обидеть", левый. "Невинное созданье", - думает, ненавидя его, постоянная любовница.

- Где твой Яшка? - спрашивает она, когда Виктор садится в машину. Яшка это его и Аллы сын.

- В детском садике. Мне надо будет его забрать, подвезешь?

В отличие от большинства детей эмигрантов, Яшка ходил в американский детсад. По настоянию Аллы. Витьку это злило. Он часто не понимал, что лопочет его трехлетний сын...

Они переезжают Беверли-бульвар, границу, оповещающую о том, что вы въезжаете в Беверли-Хиллз. Во всем мире при этих словах у людей в мозгу возникают фантастические картины из всего самого дорогого и знаменитого. С ними ничего этого не происходит. Тем более что Витька сам живет почти в Беверли-Хиллз.

- Я-то тебя подвезу. Смотри только, чтобы твой Яша потом не играл в Веру и папу. Как это уже было.

В воскресные полудни, когда основная часть эмигрантов, особенно пенсионеры, отправлялась на просмотр какого-либо советского киношедевра, их компания из шести-девяти человек плюс дети ехала на "сандэй бранч". Большой популярностью пользовался отель "Маркиз" в Вествуде.

Вера ненавидела эти бранчи. Эту компанию. Себя в ней. Но муж саша кричал: "Ты мне жена или кто?" Витька звонил: "Верок, ну чего ты будешь одна сидеть?" (А ей именно хотелось одной, одной посидеть!..) И она надевала солнечные очки и ехала с ними - надоевшими друг другу, подъебывающими друг друга и наверняка поебывающими. Их сажали в залу на террасе. По стенам вился плющ. В зеркалах отражались вазы с экзотическими калифорнийскими букетами. Подушки плетеных кресел и стол были затянуты в салатно-розовый котон, официант, разливающий шампанское, в белый смокинг с пурпурной бабочкой. Все было красиво и... противно ей, не чувствовавшей себя на месте. Метрдотель уже не беспокоился, что их компания поедает куда больше, чем на 22 доллара с человека - стоимость воскресного бранча, шведского стола. Кока-колы, соки, бренди и пиво ежеминутно подносились к столу, и это уже не входило в стоимость. Три скрипача обычно появлялись к десерту. Виолончелист приходил с раскладным стульчиком. Виктор платил и говорил Верке через стол: "Пусть сыграют ту, что в прошлый раз..." Она говорила. А смешной Яшка и девочка Роза залезали под стол и целовались. Когда их спрашивали, что они там делают, Яшка отвечал: "Мы иглаем в папу и Велу!" И никого не удивляло, что сын хочет быть как папа, а девочка Роза - как самая красивая в компании Вера.

- Что у тебя в пакете? - Они едут по Вилшеру, рядом с рекламным домиком из стекла, в котором выставлен на крутящейся платформе "стац", умопомрачительный автомобиль - хромовые переплетающиеся трубы, черный лак, запасное колесо на капоте... Сто тысяч долларов.

- То, на что можно купить... ну, эту тачку нет, а костюмчик замшевый, помнишь мы видели в "Сенчури-Плаза", тебе понравился...

В "Сенчури-Плаза" они с Виктором ходили на коктейли. После "Романды-инн". Полтора года назад здесь отмечал свою победу бывший радиорепортер, бывший актер, бывший президент Актерской гильдии, Рони Рейган. Теперь, прочно сидя на троне, он самозабвенно играл свою финальную роль в мировом спектакле - "Апрз муа ле делюж", видимо, было кредо нарумяненного старца, как короля, появляющегося в ложах театров страны.

На Родео-драйв, слева, на весь блок тянется магазин "Джорджио" - стиль дам из бесконечного телесериала "Династия", который пользуется особенной популярностью в странах "третьего мира". А еще впереди, как раз на углу "Фрэд". На магазинчике опущены решетки, вокруг стоят полицейские машины. Прохаживаются полицейские. Ничего особенного не происходит. Продавцы некоторых магазинов стоят на порогах и с любопытством поглядывают на "Фрэд". Скрывая злорадные улыбки, - они ведь продавцы, а не владельцы.

Верка заезжает в самый дешевый на Родео-паркинг - 1,5 доллара за полчаса, и мексиканец в комбинезоне протягивает ей билетик, сунутый им в пасть машины, оставившей на билетике прикус: 1:45 А. М. Напротив, чуть впереди, "Аргайл" магазин, специализирующийся на кухонной и столовой утвари для "бьютифул пипл".

В "Аргайл" все сияет серебром и позолотой. Зазвенит, кажется, и разлетится вдребезги от малейшего дуновения хрусталь. Как и представительницы "бьютифул пипл", сидящие на диванчиках конца XIV века. Верка обходит напедикюренную лапу платинового пуделя, принадлежащего одной из "одногодок" дивана. В глубине магазина - антикварный отдел. Прилавок напичкан миниатюрными предметами: табакерками и мундштуками, ложечками и шляпными шпильками. На деликатных полках мерцают бокалы с инициалами Екатерины II... Глядя на продавщицу, Вера почему-то уверенно думает, что дома у той нет ни одного парного ножа... Продавщица идет за мистером Аргайлом... "Продавцы дорогих магазинов похожи на государственных работников в Налогоплатежном ведомстве, в Иммиграционном бюро, в службе Социального Обеспечения. Работая на все эти службы, они чувствуют себя на ступень выше, уже хотя бы потому, что могут хлопнуть дверью у вас перед носом из-за того, что нет какой-то бумажки. Или кредитной карты. Они как бы отождествляют себя с машиной, на которую работают. Если быть лишенным государственной службы не просто, то из магазина вылететь ничего не стоит. Видимо, продавцы "Фрэда" уже уволены. Видимо, сейчас они на собеседовании в полицейском участке..." - так думает Верка.

Мистер Аргайл выходит из-за двери, похожей на крышку сундука, - в очках для чтения, поднятых на залысину. Они проходят в его кабинет: темные голландцы на стенах и зеленая лампа на столе. Виктор достает из пакета серебряную шкатулку с эмалью на крышке. На эмали какие-то пастушки, овечки, мальчик с дудочкой. Верке скучно и вспоминается фильм, со Стивом Мак-Квином и Фэй Дановэй, "Афера". В фильме все опасно и возбужденно. Здесь все тихо. Мистер Аргайл смотрит на клеймо через лупу, листает какой-то каталог. Он дает Витьке расписку, что берет шкатулку, но лениво говорит, что не уверен в успехе. "Сейчас очень много русского антиквариата на рынке..." - говорит он, не глядя на них, видимо имея в виду, что сейчас очень много фуфла на рынке... Они прощаются и уходят. Верка вспоминает, что Стив Мак-Квин перед смертью оставил своей жене-манекенщице сперму в так называемом "спермо-банке". "Храните сперму в сберкассе..." - еще недавно это было каламбуром, думает она и сомневается, что манекенщица когда-нибудь захочет воспользоваться спермой Мак-Квина.

В "Родео-Кафе" стакан калифорнийского шабли - два доллара с чем-то за галлон, в супермаркете - стоит три пятьдесят. Витька пьет сладкую "Канада Клаб". Он злит Верку сегодня даже своей любовью к сладостям...

- Тот, кто ест много сладкого, сексуально неудовлетворен, Витя.

Ее руки на столе, и он берет их в свои, мягкие и липкие.

- Это легко исправить. Поедем в "наш домик"... Она убирает руки. "Нашим домиком" он называет "Романды-инн".

Время ленча подходит к концу. "Прекрасные люди" в костюмах марки "Фила", в "Картье" и цепочках на той же руке - обязательно! - допивают кофе без кофеина, доедают диетические булочки и салаты с низкими калориями, только что вернувшись из спортивных клубов. Никто не употребляет алкоголь. Пахнет индийскими сигаретами - никто не курит табак. Притворы! Верка представляет, как вечером многие из них упьются шампанским и унюхаются кокаином. Наутро у них будут распухшие носы. От пятидесятидолларовой чистки лица и следа не останется. Прислуга найдет у бассейна разбросанные одежды от Гуччи, Селина, Джорджио... В джакузи будут париться чьи-то Картье... "Алка-Зелцер" у них в доме есть. У таких людей все есть на всякий случай. И вам они могут дать магическое средство, молниеносно останавливающее насморк... Она пьет коньяк и курит одну за одной.

- Ну, вы с сашулькой придете вечером?

- Куда мы денемся, Витька, придем...

Верка зло и грустно думает, что да, пойдет вечером на ужин, который устраивается по поводу отъезда Аллы в отпуск на Гавайи.

- Ты уже снабдил Аллочку фальшивыми кредитными картами?

Витька хмыкает - фальшивые кредит-кардз тоже заработок Витьки. Но жену свою он не впутывает в эти операции. Она - мать его сына. Его семья, к которой он всегда может вернуться.

К приходу мужа она успевает переодеться и создать небольшой беспорядок, свидетельствующий якобы о том, что она была дома.

Саша входит и, как всегда, звякает ключами о стеклянную этажерку у двери. Глядя на него с диванчика, Вера знает, что он скажет сейчас, как всегда:

- Фу, жарища. Жрать хочется.

Он всегда говорит это. Вот он садится в кресло и вытягивает далеко вперед ноги. Туфли его покрыты белой пылью. Будто осыпаны пудрой. Грязные и длинные волосы тоже "в пудре".