Круглая печать - Камил Икрамов

— Этот? — спросил Закир.

Все видели, что фотоаппарат стоит двадцать пять рублей.

— Не этот, — сказал парень. — Этот я сам хочу купить. У меня дома есть фотоаппарат. Он хуже этого, но хороший. Я вам продам его за пять рублей. И пластинки давать буду. И проявлять буду. И учить снимать буду. Дайте мне сейчас пять рублей, и пойдем ко мне домой за фотоаппаратом. А если не понравится, я за те же деньги его у вас выкуплю.

— А зачем нам фотоаппарат? — спросил Кудрат, пряча за пазуху ненужную теперь справку. — Мы же футбольная команда.

— Как зачем? — сказал парень. — Фотографироваться. Все вместе и сфотографируетесь. На память.

Мысль о фотоаппарате никому из ребят в голову не приходила, по крайней мере до сих пор, и никто бы не решился так быстро переменить планы. Но Садык сказал:

— По-моему, фотоаппарат купить надо.

— Конечно, надо, — обрадовался парень. — Вот скажите, у ваших знакомых или у знакомых ваших знакомых у кого-нибудь есть фотоаппарат? Ни у кого нету! А у вас будет настоящий фотоаппарат. И еще я вам в придачу собаку дам. Доберман-пинчер.

— Нет, — сказал Садык, — собака нам не нужна. У нас на улице много собак.

— Ребята, — сказал парень в вельветовой куртке, — ни о чем я вас не прошу, только пойдем ко мне домой и посмотрите, какой фотоаппарат. Понравится — купите, не понравится — не купите. Пойдете?

— Нет, — сказал Эсон.

— Далеко? — спросил Закир. — А то у Рахима нога болит.

— Недалеко, недалеко! — уговаривал их парень. — У Воскресенского базара.

Это было по дороге домой.

— Пошли, — сказал Садык, — посмотрим.

Иван Кустов — так звали парня в вельветовой куртке — жил в глубине большого зеленого двора. Двор этот внутри был разделен штакетником на маленькие дворики. В каждом маленьком дворике был свой маленький цветничок и маленький виноградничек, и только у двери, которая вела в комнату Ивана, не было палисадничка, не было цветов, зато было огромное ветвистее дерево.

В комнате было пусто. Там стояла железная кровать, покрытая серым одеялом, посреди комнаты — табуретка, в углу на фанерном ящике — примус, на стене — гитара.

Парень выдвинул из-под кровати большой сундук и, откинув крышку, сказал:

— Смотрите…

Половину сундука занимал полированный ящик. Парень вытащил ящик, закрыл сундук и сказал:

— Вот это фотоаппарат. Почти камера-обскура. Честное слово, он стоит десять рублей. Если бы не были нужны деньги, никогда б его не продал. Отлично снимает. Годится как для пейзажных, так и для групповых фотоснимков. Очень прост в эксплуатации. Смотрите, это вот объектив. Он закрывается крышечкой.

Парень очень волновался. Но и ребята тоже. Именно такие фотоаппараты видели они у фотографов города Ташкента. К ним приникали дяденьки и, накрывшись черным, долго целились и наконец говорили: «Смотри, сейчас оттуда вылетит птичка». Потом они снимали крышечку. Птичка, конечно, не вылетала. А через неделю можно было прийти за фотографией.

Именно такой, не маленький, а большой полированный ящик.

— Вот, ребята, — сказал парень, — всего пять рублей. И еще кассета с пластинкой. И приходите ко мне домой в любое время, буду вас учить фотографировать. Хотите, сам к вам приду… Всего пять рублей. Договорились?

— Не знаю, — сказал Садык. — Как, ребята?

— А как его носить? — спросил Закир.

— Вот ручка, — сказал парень.

Действительно, у фотоаппарата наверху была ручка, как у чемодана.

— А собака где? — спросил Рахим.

— Ах, собака… — сказал Иван Кустов. — Сейчас будет собака. — Он выбежал из комнаты, не захлопнув за собой дверь.

Ребята стояли около фотоаппарата и имели возможность посовещаться.

Парень был прав. Ни у кого на их улице, даже и на соседних улицах не было фотоаппарата. Если бы был, они бы уж знали. И всего пять рублей. Рубль еще остается.

Парень вернулся с собакой. Это была даже не собака, а щенок. Небольшой гладкошерстый песик без хвоста.

— У нас на улице такой собаки нет, — сказал Рахим.

— Конечно, — сказал парень. — У вас сразу будет и собака, и фотоаппарат. Теперь смотрите, как снимать. Вот все вы станете, наведете фотоаппарат… Иди сюда, я тебе покажу, как наводить фотоаппарат… Его можно поставить на штатив, но штатива у меня нет. Поэтому его можно поставить на пригорок, или на табуретку, или на забор и держать руками. Навести надо вот так, потом надо вытянуть крышку кассеты, вот эту, — показал парень, — потом сказать: «Внимание!» — и снять крышечку. Сосчитать до десяти и крышечку закрыть. И все. А потом придете ко мне, я вам пластинку проявлю, заряжу в кассету новую пластинку. И так все время буду вам помогать.

2

Махкам-ака пришел из исполкома под вечер. Он сел за свой стол, плеснул в пиалу холодного чаю из чайника и задумался. Сегодня в исполкоме ему рассказали о том, что шайка бандитов, захваченная недавно в окрестностях Самарканда, бежала из тюрьмы. По каким-то сведениям получалось, что часть этих бандитов, а может быть, и все они сейчас находятся в Ташкенте. Во главе шайки человек по имени Кур-Султан. Два месяца назад шайка Кур-Султана разрушила железнодорожный путь под Самаркандом, а когда поезд сошел с рельсов, напала на почтовый вагой, убила четырех проводников, захватила много денег и ценную почту. Внешность главного преступника никто точно описать не мог, и приходилось догадываться, что Кур-Султан звался так потому, что был косой или кривой: именно это и означает слово «кур», а Султан — это просто имя.

Председателей махалинских комиссий предупредили, чтобы они обращали внимание на всех вновь прибывших и обо всех подозрительных лицах сообщали в милицию.

До сих пор Махкам-ака не видел на своей улице никого подозрительного. Правда, дня два назад к бухгалтеру Таджибекову приехали из Ходжента родственники. Родственники эти никуда не выходили, ни с кем на улице не знакомились, и это могло бы вызвать подозрение. Но у Таджибекова в доме временно проживал его земляк милиционер Иса, и если бы Иса заметил что-нибудь подозрительное, он, конечно, рассказал бы об этом председателю махалинской комиссии. Хотя… Иса странный человек. Надо будет с ним завтра поговорить.

Махкам-ака приподнял крышку стола, привычно достал в углублении ножки ключ от железного ящика — в том, что печать на месте, он не сомневался, — открыл свой железный ящик, полистал книгу, в которой подряд были записаны все жители, и подумал о том, что никаких подозрительных людей на улице Оружейников быть не может. Потом он поставил в железный ящик фарфоровый чайник и пиалу, закрыл замок и сунул ключ обратно в тайник.

Солнце уже заходило, наступал вечер. Посетителей сегодня почему-то не было. Махкам-ака распахнул дверь на улицу, увидел, что, придя из исполкома, забыл снять табличку, и понял, почему никто к нему не зашел.

Он сидел на пороге своей конторки, когда увидел бухгалтера Таджибекова. С ним было двое незнакомых председателю людей — видимо, гости.

— Здравствуйте, председатель! — сказал бухгалтер Таджибеков. — Мы к вам.

— Здравствуйте, товарищи! — ответил Махкам-ака и подумал, что получилось очень удачно: поговорит, все выяснит, и милиционера Ису не надо спрашивать. — Заходите, заходите…

Бухгалтер Таджибеков вошел первым. Один из его гостей, высокий человек с чуть-чуть рябоватым лицом, аккуратно притворил дверь.

— Дорогой Махкам-ака! — сказал бухгалтер. — Это мои родственники, очень почтенные люди. Это сын моей тети, — указал он на высокого рябоватого мужчину, — а это его двоюродный брат. Вот они живут у меня, и мы хотим завтра пригласить вас к себе на плов.

«Как все-таки нехорошо, — подумал про себя Махкам-ака, — когда есть у тебя к человеку предубеждение. Ведь я ничего плохого про Таджибекова не знаю. Работает в советском учреждении, вежливый человек. С вежливыми словами пришел. Почему я не верю его словам?» Так подумал Махкам-ака и сдержанно сказал:

— Если я смогу, я обязательно приду. Но, знаете, у меня сейчас очень много работы… Как вам у нас нравится? — обратился он к приезжим. — Надолго ли к нам? Трудная ли была дорога?

Все это Махкам-ака спрашивал больше из вежливости, чем из интереса, и потому удивился, когда рослый рябоватый мужчина ответил ему на вопрос слишком серьезно.

— Дорога была трудная, — сказал он. — У вас мне пока нравится. Потом посмотрим. — Он сделал какое-то еле заметное движение, и его молчаливый спутник закрыл входную дверь на крючок. — Я думаю, — продолжал рябоватый мужчина, и, когда он повернулся к окну и глянул прямо в глаза председателю махалинской комиссии, Махкам-ака увидел, что на левом глазу у него бельмо, — я думаю, что вам выгоднее меньше меня спрашивать… Мне нужно несколько справок с места жительства, удостоверений. С круглой печатью и вашей подписью. Все остальное напишу я сам. Или наш друг бухгалтер Таджибеков.