Заметки про Катюлика - Кира Александровна Щукина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером мы, во главе со свекровью, все-таки пошли прогуляться. Далеко. Я даже искупалась в пожарном водоеме. Серега с визгом и гиканьем нырял туда с разбегу, а Катюлик пыталась отговорить меня от купания в этой ужасной и грязной луже. Впрочем, безрезультатно.
А вечером… а вечером свекровь отказалась от ужина. Очень холодно и рано (ну, для ее обычного режима рано) сказала мне "спокойной ночи". Что вынудило меня удалиться во времянку, в которой я обитаю по ночам.
И вот теперь я лежу во времянке и думаю: то ли она (свекровь) так устала от длительной прогулки (что возможно, потому что у нее болит нога), то ли это такой ненавязчивый способ сказать мне свое "фе". Но об этом я узнаю уже утром.
Продержаться надо всего лишь до пятницы.
***
Мой любимый телефон, он же коммуникатор, иногда действует по собственному разумению.
Сегодня целый день он молчал и исправно выходил в Контакт. К десяти вечера, правда, я начала подумывать, что никому-то я, бедная, не нужна. Даже любимая мамочка не звонит мне пятый раз за день поинтересоваться моим здоровьем и здоровьем Катюлика, а супруг, среди цветов и котов, тоже наслаждается одиночеством и совершенно без меня счастлив.
В результате, забравшись на чердак, я позвонила мамочке сама. И тут начали сыпаться смс-ки. "Мама звонил вам 6 раз", "Вас срочно просит позвонить абонент …", но больше всего меня порадовал перл: "Вам пытался дозвониться абонент …"
Безуспешно. Я абсолютно недоступна.
Роман в трех частях с прологом и эпилогом.
Сегодня ночью мне приснился дамский роман в трех частях с эпилогом. Пересказывать сон – занятие глупое и неблагодарное, поэтому я напишу о другом.
Часть первая.
Звонит мама. Я беру трубку: ни хрена не слышно. Перезваниваю с чердака: ничего не слышно. Перезванивает мама – с тем же успехом. И так раз десять, пока я не плюнула. Через пять минут приходит смс-ка от моей юбилейной мамы: "Кира, я вылила кофе на телефон. Пиши."
Удивляюсь только, почему не шампанское?
Часть вторая.
К вечеру стало попрохладней, и мы с Катюликом решились пойти в лес. Точнее, я все-таки решилась. Потому что я люблю гулять в лесу и собирать грибы. Но НЕНАВИЖУ собирать ягоды. Катюлик сказала:
– Ты говорила, у тебя есть резиновые сапоги…
– Конечно! – ответила я и полезла их искать. Сапоги были найдены и торжественно вручены Катюлику. Та скептически на них посмотрела и сказала:
– Но они же 45 размера!
– Как? – завопила я. – Я их ношу, свекровь моя носит, у нас у всех одинаковый размер! Такой же, как у тебя! Отнюдь не сорок пятый!
– Нет! – сказала Катюлик. – В этих сапогах я не пойду. Ты говорила, у тебя кроссовки есть?
– Есть! – радостно согласилась я и принесла три пары.
– ЭТО – кроссовки?! – спросила Катюлик.
– Да, – согласилась я. – Я в них хожу.
– Это – не ЛЕСНЫЕ кроссовки!
– …а дерьмо, – продолжила я.
– Да! – сказала Катюлик. – Я не надену такие кроссовки!
– Твою мать! – сказала я.
И Катюлик пошла в лес в сапогах сорок пятого размера.
Вся эта эпопея проходила под возгласы Катюлика – я ТАК хочу погулять по лесу! и закончилась тем, что Катюлик села под первым же черничным кустом и начала собирать уже обобранные дачниками ягоды. Я в это время нарезала вокруг нее круги, отмахивалась от комаров, которые внезапно меня полюбили, и фотографировала гадюку, которая меня, в отличие от комаров, не полюбила и очень этим порадовала.
Черники было набрано полкоробки от "Геркулеса". При этом – что удивительно – Катюлик ни разу не пожаловалась ни на головную боль, ни на жару. А только ругалась на лес, который совершенно не такой, как во Пскове.
Часть третья.
Наконец мы вернулись домой, и я с наслаждением присосалась к банке пива, найденной в холодильнике. Но тут возник Серега. И сказал:
– Мама! Ты же обещала на речку!
– Ё-ё-ё! – ответила я и поняла, что теперь уже у меня болит голова.
– Ну ты же хотела! С тетей Викой и с Никой!
– О-о-о! – застонала я, и тут мне в голову пришла светлая мысль: – А ты съезди-ка к тете Вике и спроси, пойдут они или нет!
Светлой мысль была потому, что времени – полдевятого вечера, и может, они уже спят, или ужинают, или, может, тете Вике будет просто лень. Но не тут-то было. Тетя Вика и Ника появились через пять минут. Вика, как девушка разумная, сказала:
– Уже поздно… А не поехать ли нам на велосипедах?..
Если бы полбанки пива не вскружили мою дурную голову, я бы, наверное, отказалась. Потому что кататься на велосипеде учила меня Светка Федорова в пятом классе. И на велике я езжу отлично, но только по прямой. И главное мое требование к велосипеду – это чтобы я могла с него вовремя спрыгнуть.
Вика сказала: у меня есть "Кама", а Ника поедет со мной.
"Кама" оказалась прекрасным велосипедом. Руль у нее не поворачивался, а педали прокручивались со второго раза на третий. Ехать на ней я не смогла. Но поняла это довольно поздно. Поэтому на "Каме" поехал Серега, как настоящий профи в этом деле, а я – на Серегином велике. Ноги полусогнуты, руки судорожно вцепились в руль…
Конечно, мы доехали. Не на речку, правда, а все в тот же пожарный водоем, но тем не менее. И – что немаловажно – даже вернулись обратно.
Эпилог.
Ноги у меня теперь не разгибаются, а руки дрожат. Подозреваю, что ходить я завтра буду с трудом. И в лес с Катюликом больше не пойду!
***
День сегодня выдался необычайно и невыносимо жаркий. Даже на даче и даже в тени.
Сидим с Катюликом под деревом. Катюлик – в жезлонге, я – на стуле.
– Жарко… – говорит Катюлик.
– Жарко, – соглашаюсь я.
– Планета, – говорит Катюлик, – не та.
– Что-о-о?! – спрашиваю я.
– Планета – не та, – спокойно и с уверенностью в собственной правоте отвечает Катюлик.
***
К вечеру у Катюлика снова разболелась голова. Когда стало попрохладнее, я предложила Катюлику прогуляться. Она пошла гулять прямо с мокрым полотенцем на голове, периодически по дороге его выжимая. Гуляли мы недолго, по садоводству, и я показывала Катюлику особо выдающиеся в смысле ландшафтного дизайна участки.
– Богатеи! – говорила Катюлик, но как-то даже без энтузиазма, видно, совсем было плохо.
На подходе к дому Катюлик сказала:
– А
