За гранью цинизма - Николай Сухомозский

Голос певицы зазвенел натянутой тетивой:

Там, за тыном в поле,Над рекой глубокой,На просторе, в воле,Дуб растет высокий…Как бы мне, рябине,К дубу перебраться,Я б тогда не сталаГнуться и качаться.

Приемник затрещал, послышалась скороговорка на непонятном языке (видимо, транслировали футбольный матч), потом кто-то гортанно выкрикнул не то лозунг, не то клятву, и вновь через расстояния пробился далекий и в то же время близкий и понятный голос тоскующей женщины:

Нет, нельзя рябинеК дубу перебраться.Знать, ей, сиротине,          Век одной качаться.

— …Мама! — вихрем ворвался в квартиру десятилетний Димка, протягивая конверт. — Нам письмо!

— От бабушки? — Голос сынишки прозвучал уже из подъезда. Не дождавшись ответа, хлопнул дверью и был таков: ждали неотложные дворовые дела.

Елена в недоумении изогнула стреловидную бровь: от матери ответ получила только позавчера. А переписывались они по раз и навсегда установившейся неписаной традиции: мать писала каждое первое и третье воскресенье месяца, дочь — каждое второе и четвертое. Так что сегодня никакого послания не должно было быть. Разве у родителей, не приведи господи, случилось что.

Нервным движением вскрыла конверт. На пол скользнул небольшой квадратный лист. Как будто опасаясь неведомой угрозы, подняла, развернула.

И в еще большем недоумении изогнула и вторую бровь.

«Очаровательная незнакомка! — ровным счетом ничегошеньки не понимая, читала Елена. — Я о вас знаю очень мало. Но вижу ежедневно. И это доставляет мне истинное наслаждение. Заранее предупреждаю: не пытайтесь угадать, кто я — все равно не удастся. Разве что, рассекретив инкогнито, объявлюсь сам».

Чуть ниже, отчего-то не как принято справа, а слева, — подпись: «Автор этого несколько сумасбродного послания».

— Что с тобой? — заглянула из комнаты в прихожую Вера.

— Все в порядке! — успокоила подругу Елена.

— А что за письмо? — не успокаивалась та.

— Да напоминание принесли из библиотеки, что пора возвращать книги.

— А-а, — протянула Вера и потянула ее к дивану.

Почему она смолчала?

Во-первых, в голове отчего-то перепутались мысли, являя собою форменный сумбур. А во-вторых, любая женщина имеет право хотя бы на незначительную (только не в ее понимании!) тайну. Иначе она перестанет быть существом слабого пола, а жизнь утратит для нее половину своей привлекательности. Потеряют и мужчины: интересно ли листать уже перечитанный том, пусть даже приключенческий?

…Ближе к полуночи задождило. Гости давно ушли. Димка, набегавшись за день, сладко посапывал на раскладушке.

Елена в который раз перечитала странное со всех точек зрения письмо. Прислонилась лбом к оконному стеклу.

Потоки воды буквально заливали все вокруг, дразняще струясь в милиметре-двух от лица хозяйки стандартной двухкомнатной «хрущевки». По улицам не ехали, а, казалось, плыли редкие троллейбусы, автомобили. И собственная квартира на какое-то мгновенье как бы превратилась в огромный аквариум. И Елена почувствовала себя в нем сказочной золотой рыбкой…

«Н-ская обл., Суконнорядный район, поселок Голый Пуп. Аврамчук Надежде Павловне.

Добрый день, старинная подруженька! Каюсь, давно тебе не писала. Но и ты меня своими сообщениями не баловала. Так что грех — обоюдный. А разделенный на двоих — это уже и не грех будто, а, как бы поточнее выразиться, добродетель, которая не успела проявиться. Помнишь, как в школе, набедокурив, оправдывался рыжий Гришка:„Я же не специально, само так вышло“. И искренне недоумевал, когда наказывали.

Мы с тобой — не забыла? — в числе других активистов гневно осуждали оступившегося товарища. И тоже были искренни.

Теперь, когда за плечами какой-никакой жизненный опыт, на многие вещи смотришь по-другому. В самом деле, я ведь не специально молчала — жизнь задолбала. Да, честно говоря, и новостей — раз-два и обчелся. Да и те, в основном, не интересные.

Однако не волнуйся: плакаться в жилетку не намерена. А вот сокровенным — поделюсь.

Профиль работы я, к счастью, не поменяла: ни в „челнока“, ни в лоточницу переквалифицироваться не пришлось — бог (вернее, зарубежный спонсор) миловал. Благодаря финансовой подпитке со стороны нашей лаборатории пока удается держаться на плаву, хотя практически вся фундаментальная наука милостью реформаторов давно загнулась. Так вот, недавно у нас появился новый сотрудник. Не скажу, что Сталлоне, но и не Квазимодо. И, что главное, на мой взгляд, редкой душевной красоты человек. К слову, холостяк.

Дорог ли он мне? Скрывать не стану — сердце мое тронуто. Хотя даже сама себе не могу ответить, когда именно и с чего „завелась“. Сначала ничем среди остальных его не выделяла. Позже — по достоинству оценила ум. А потом поняла, как мы близки по духу.

Интуиция подсказывает: я ему тоже небезразлична. Словами этого не объяснишь. Мимолетный взгляд, интонация, улыбка. Обычное слово, прозвучавшее необычно. Все видят, все отвечают, но никто, кроме меня, естественно, не догадывается, что сие значит.

Скрывать не стану, иногда начинает казаться, что я фантазирую, выдаю желаемое за действительное, впадаю в некий иррационализм. Но проходит день-другой, и все повторяется сначала.

Не стану утверждать, что в природе существуют биополя, исцеляющие тело. Но те, что лечат душу, — несомненно. Это токи, возникающие помимо воли и желания у людей, симпатизирующих друг другу. Каждый из них — сверхчувствительная рация, настроенная на строго законспирированную от мозга частоту, и передающая беспрерывно. Принимать позывные может единственный человек в мире — тот, кому они адресованы: любой радиоперехват (куда там шпионским романам?) исключен. Не помогут в данном случае и самые мощные „глушилки“. Не существует в природе силы, могущей заставить замолчать это чудо, имя которому Влюбленность.

Наверное, в твоих глазах я выгляжу смешной и наивной для своего возраста. Пусть!

Объективности ради, надо сказать, что себя он пока не выдал ни одним словом. Наверное, из скромности. Но обедает последнее время с нами, хотя поначалу ездил домой. И, мне кажется, не столько „с нами“, сколько „со мной“.

Добрый, неуклюжий увалень, каких сейчас и не встретишь! Между прочим, способен на прикольный шаг, а в таких натурах, согласись, подобное — редкость. Знала бы ты, какой номер он недавно отколол, какое письмо мне прислал! И хотя оно анонимное — его рук дело: я очень хитро проверила. На следующий день попросила его одолжить конверт (якобы нужно что-то срочно отправить, а на почту бежать некогда). А знала, что у него в столе лежат. И что ты думаешь? Врученный мне, как две капли воды, походил на тот, который опустили в почтовый ящик.