Час гончей (СИ) - Мэри Блум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец императрица закончила речь, и подданные отозвались громкими аплодисментами. Следом принцесса Елизавета, чье светлое платье казалось алым в лучах заката, взяла огромные ножницы, собираясь перерезать натянутую у фонтана атласную ленту. Над площадью повисла тишина — слышно было лишь журчание воды.
— А он что тут делает⁈ — вдруг пошел возмущенный шепот за спиной. — Как он посмел сюда заявиться?..
Однако сейчас все это почетное внимание оказалось направлено не на меня — даже неплохо для разнообразия. Вся крыша дружно уставилась на человека внизу в черном кожаном плаще, который подошел к ограждению, и теснившаяся до этого толпа расступилась. Зато все цыплята, бывшие поблизости, моментально заспешили к нему. А затем он стремительно вскинул руку, и воздух вокруг него затянулся густым черным туманом.
В тот же миг раздался скулящий скрежет ограждений, и несколько людей с плакатами выскочили на площадь, прорвав растерявшийся кордон, размахивая самодельными плакатами и скандируя то, что на них было написано:
— В трущобах льется кровь, а не вода!
— Остановите кровь в трущобах!
— Убейте зверя!..
Выкрики становились все громче, разносясь над площадью, заглушая бодро журчащий фонтан и словно заставляя всех присмиреть.
— Ну да, точно, — пробормотал Алекс, рассматривая суматоху внизу, — говорят, в трущобах объявилась какая-то нечисть, и ее еще не поймали. Поэтому и колдунов сегодня так много…
«Вот лучше бы все эти колдуны этим и занимались,» — заметил рядом Глеб.
Нет, это не их работа. Если зверь, упомянутый на плакате, реально зверь, то есть какая-нибудь оборзевшая аномалия или еще хуже веном, то этим будет заниматься Синод. А если речь идет о человеке, то к делу привлекут Синьорию, и это станет задачей Ночных охотников. В любом случае без внимания сей перфоманс не останется.
Всего минута — и гвардейцы схватили и утащили внезапных митингующих вместе с их плакатами прочь. Черную дымку рассеяли колдуны, целостность ограждений восстановили работники. Ее Величество, чуть не брякнувшаяся в обморок, пришла в себя, а принцесса как ни в чем не бывало дорезала ленточку. Человек же в кожаном плаще исчез, и там, где он стоял, сейчас снова толкалась толпа зевак. Лишь недавние крики будто до сих пор витали в воздухе, смешиваясь с бьющими струями воды, которые казались кроваво-красными в последних лучах заката.
Сразу после церемонии Вяземский подорвался с места и подвел к нам утонченную даму средних лет в траурном платье и кружевной черной вуали.
— Позвольте вам представить мою тетю, — объявил наш мажор.
— Давно хотела познакомиться с вами, мессир, — мягким грудным голосом произнесла она.
Крыша жилого дома напротив здания Имперской управы была грязной, старой и опасливо скрипевшей от набившейся толпы. Там толкались зеваки, которых не пригласили к элите, но которым хватило ума занять места не хуже — хоть и без стульев, закусок и официантов. Самый лучший вид здесь открывался от ржавых перил, где топтались два приятеля. Один скучающе зевал, утомленный зрелищем, другой же через бинокль увлеченно рассматривал группку людей на противоположной крыше: даму в черном и трех парней, на пальце у одного из которых сверкал намозоливший всем глаза знак. За последние несколько дней каждый сайт светских сплетен посчитал своим долгом выложить фотографию балерины с этим дерущимися собаками на груди.
Бинокль сместился чуть в сторону на неподвижное тело на стуле, которое после краткого общения с Павловским могло разве что хлопать ресницами и время от времени закрывать глаза, когда к ним подлетали мухи, вероятно, путая такого уважаемого члена Клики с навозной кучей — что в общем-то довольно не сложно. Мужчина с биноклем усмехнулся. А ведь он столько раз пытался попасть туда и не мог — эти аристократические снобы его не брали. Хотя вот он бы сумел выдержать встречу с даром мессира — может, и недолго, но точно дольше, чем пару жалких секунд.
— Надо бы сесть к нему на процент, — бинокль вновь перевелся на говорящих людей.
— Тебе-то это зачем? — отозвался приятель, глядя на серебряное кольцо в форме полумесяца на его пальце.
Мужчина же в ответ только усмехнулся — самые умные скоро поймут зачем.
— Это что было? — спросил Глеб, когда красавица в черном направилась к выходу с крыши.
— Не знаю, — признался Алекс. — Она просила познакомить ее с новым мессиром Павловским, и я не мог отказать.
А у меня вдова его дядюшки просила если что обратиться ко мне. Правда, какое у нее там «если что», толком объяснить не смогла — однако крайне хотела заручиться положительным ответом.
— Ну если что, — кивнул я, — то, конечно, можете.
После чего успокоенная этой обтекаемой формулировкой дама отправилась по своим делам, а мы наконец по своим — в один частный погреб дегустировать элитное вино. Стоило зайти туда, как нас окружил целый букет из запахов фруктов, цветов и пряностей. Личный сомелье ожидал за столом в форме большой перевернутой бочки с нарезкой сыров и колбас, брускетами, орехами и шоколадом. Он сразу же уточнил, какие вкусы нам нравятся больше — сказать мы не смогли, так что пришлось оценивать все.
— Это, — нахваливал очередной вкус сомелье, взбалтывая красноту в бокале, — напоминает лепестки роз, упавшие на губы в дождливый день…
Судя по всему, у мужика за день была уже не первая дегустация, так что дальше сравнения стали еще красочнее. Тут были и летняя свежескошенная трава, и сладостный шепот цветочных фей — а закончил он вообще вкусом поцелуев любимой женщины. Правда, на мой взгляд, для поцелуев любимой женщины напиток был несколько суховат и кисловат.
— А ничего со вкусом оргии у вас нет? — полюбопытствовал друг.
После чего наш сомелье, явно добавивший новое сравнение в свой личный список, отправился подбирать что-нибудь поярче и понасыщеннее, а Глеб, по самые уши утонувший в свежескошенной траве, разоткровенничался.
— То есть ты мертвяк? — переспросил Вяземский, переварил эту информацию вместе с очередным куском ветчины и повернулся ко мне. — А меня если что к жизни вернешь?
— Смотря, от чего ты собрался умирать, — отозвался я.
— Самое вероятное, — вздохнул он, — что по дурости.
А, ну тогда все в порядке — обожаю спасать полудурков.
Несмотря на довольно продолжительную дегустацию, в лимузин мы тем не менее погрузились сами и сами же выгрузились. Попрощавшись с нашим мажором, зашли в дом, и к нам сразу же шагнула растерянная Уля, почему-то не спавшая в столь поздний час.
— Дарья ушла, — сказала она. — Собрала вещи и ушла.
— Зачем? — не поняли мы.
— Сказала, что
