Люблю. Ненавижу - Роберт Курганов

– Вначале человек накапливает исчезновение, так сказать. А потом, через месяц-полтора, – бах! – и начинает бледнеть. Прозрачность длится столько же. Потом вспышка, луч, и нет человека, – Сосед ссутулился, согнулся, и нашивка с размером его рубашки выпятилась к свету, проникающему сквозь прозрачную шею. Такой же размер, как и у Тота.

– Я предполагаю… – продолжил сосед задумчиво, осекся, и стал водить пальцем по воздуху, видимо, рисуя на нем воображаемые цифры и подсчитывая. – Наверное… Это… Подождите-ка… У меня идея!

Он осекся и замер, созерцая свои прозрачные мысли, среди которых, вероятно, он различил гениальную.

– Я должен еще раз все пересчитать! Меня осенило! Зайдите ко мне завтра утром…

Он вскочил со стула и, не прощаясь, спешно удалился в свой магазин.

А ночью он вспыхнул, и Тот увидел луч. Сосед исчез. Так Тот остался без Соседа, который никогда не был его соседом.

И теперь появился дым. Это тоже его сосед.

Тот пешком отправился к дыму, прихватив бинокль и пистолет. А Пес пошел за Тотом, потому, что просто хотел пойти за ним.

Канал загибался дугой, похожей на подкову. И на той стороне дуги, но на этом берегу стоял похожий домик на похожем пустыре. Там не было ив, но, зато, там было много сирени. Это была целая коллекция сиреней разных оттенков.

Тот пристроился напротив, на балконе третьего этажа Налоговой инспекции, откуда ничего не могло скрыться, и стал наблюдать.

В том доме был камин, и был мангал во дворе. Это они давали дым. Во дворике суетился человек. Наблюдать за ним было куда интереснее, чем за его дымом.

Тот поднял бинокль, и бинокль показал, что человек был женщиной. Или девушкой. Тот не очень понимал разницу.

Девушка-женщина ласкала кошку, возилась в садике, поливала грядки, подметала дворик. Тот решил, что тоже стоит навести порядок у себя. Без них и без города, в котором они растворились, он перестал стараться. Он больше не был правильным и аккуратным.

Она накрыла на стол в беседке и присела к обеду. И кошка присела к своей миске. Девушка-женщина не ела холодных консервов, она готовила настоящую еду. Тот захотел есть.

К вечеру они добрались до дома, запустили генератор, навели в доме порядок и приготовили горячий ужин, разогрев банку фасоли. Это не то, что готовила она, но, все-таки, подражание как-то приближало его к ней.

Тот вспомнил о книгах, они ведь настоящие инструкции по взаимоотношениям с людьми! И по преодолению конфликтов внутри этих взаимоотношений. И они с Псом взялись читать.

Но Пес не имел скрытых конфликтов. Пес принимал Тота как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Так и хотел Тот, но… Пес любил человека, и Тот просто занимал эту «должность». Пес не знал Тота, просто не умел знать, все-таки Пес – пес. Выходит, он не видел Тота целиком.

***

Утром они уже дежурили в Налоговой, чтобы увидеть, как просыпается девушка-женщина, живущая в коллекции сиреней.

Она была лучшим фильмом, который он видел с тех пор. Да что там, честно сказать, она была лучшим фильмом из всех, что он смотрел.

Она была такой легкой, что, наверное, не умела ходить, а только летала низко над землей и для виду перебирала ногами. Вероятно, она спустилась с небес и притворилась обыкновенным человеком, а облака притворились сиренью.

Она была лучшим фильмом.

Если бы она сошла с экрана, посмотрела ему в лицо. Если бы задавала вопросы, сняв наушники. Если бы ждала ответов, не залепляя ему рот равнодушным стеклянным взглядом.

– А может… нам..? – спросил Тот у Пса. Пес не ответил, но глубокомысленно посмотрел в глаза. Он согласен.

– Мы могли бы ее видеть внутри нашего кино, – ответил он сам себе за Пса. – А она бы видела нас. И мы были бы живы.

***

Через неделю размышлений и терзаний он решился. У него не было опыта личного общения с людьми, и он решил воспользоваться схемой своего Соседа, все-таки Сосед был бухгалтером и умел все точно просчитывать.

– Мы просто поздороваемся и соврем, что соседи, – объяснил он Псу. Пес не возразил. Что ж, значит нужно действовать.

К середине дня они были уже на той стороне подковы у ее домика. Окно Налоговой инспекции бдительно следило за ними с балкона, что укрепляло Тота ответственностью. Отступить было бы стыдно.

– Привет! – поздоровался он из-за маленькой крашеной калитки.

Большие глаза девушки-женщины увеличились еще, она отступила на шаг от своего мангала, открыла рот, а потом закрыла его. Кошка же, испугавшись Пса, спряталась за ее ноги, вздыбилась и выглядывала округлившимися желтыми глазами.

Он не знал, что сказать дальше. По схеме Соседа она должна была приветливо поздороваться в ответ. Но она молчала.

Тот опустил приветственную руку, но не полностью – вдруг она еще спохватится. И она спохватилась:

– Кто? – спросила она, обернулась на дом, на всякий случай оценивая расстояние до двери и прикидывая путь для отступления. – Вы?

– Я? – спросил он и глянул на Пса, а Пес смущенно глянул на кошку. Тот вернул приветственную руку обратно и просто заново запустил подготовленный сценарий: – Привет! Я ваш сосед! Я пришел к вам с бутылкой белого вина, шоколадом и моей собакой.

Она отступила еще на шаг, осела на плетеное садовое кресло, под которым уже сидела испуганная кошка, и прижала встревоженную руку к верхней части груди. Она не ожидала увидеть кого-нибудь этим днем.

Тот обернулся на Налоговую. Сбежать стыдно, конечно. Но, насколько? Насколько велика его мера стыда? Может она настолько мала, что позволила бы ему сделать это?

Но девушка-женщина, к его облегчению, разглядела его сквозь неожиданность и опасения и улыбнулась:

– Привет! Я очень рада, – она встала, вернулась на два шага к своему месту и протянула руку в «милости просим»: – Входите. Я как раз накрываю на стол.

Он вошел в калитку и двинулся к столу, и кошка вышла из-под кресла и двинулась к столу.

– Погодите! – воскликнула она.

Он остановился и замер с занесенной бутылкой вина.

– Я вас знаю! – осенило ее.

– Правда? – удивился Тот.

– Да! – ответила она.

– Правда? – переспросил Тот.

– Да! – переответила она с той же интонацией. – Вы были курьером в газете!

Тот опустил бутылку и челюсть, обернулся на Налоговую, потом опять на девушку-женщину:

– Откуда вы знаете?

Она как-то странно покачала головой, будто одним лицом, и ее глаза кокетливо заблестели:

– Я цветочница из лавки напротив! Помните, там был навесик с цветами?

Тот не помнил. Он вопросительно посмотрел на Пса.

Пес лежал под столом, и кошка обнюхивала его морду. Серьезный и удивленный пес попытался отвернуться. Но кошка будто была везде.

– Ну, вспоминайте же! Каждый раз, когда вы возвращались обратно по моей стороне улицы, вы пили газировку из аппарата. Он стоял в шаге от меня. В обычные дни – зеленую, а в жаркие – несладкую прозрачную.

– Не знаю… – он опешил. Такой неожиданный поворот и