На глубине - Дерек Кюнскен

– Ты недооцениваешь свои достижения. Весь город в восторге.

Доктор ждал реакции, но сегодня Винсент решил не сотрудничать.

– Как остальные? – в конце концов спросил психиатр.

– Еще спят.

– А во время путешествия?

– Все то же раздражение.

– Они не такие, как ты, – заметил доктор. – Они не такие талантливые, не такие независимые. Ты легко справляешься со всем, что тяжело дается другим. Они уважают тебя, даже Ренальд, который хотел бы добиться еще большего сходства с тобой. – Доктор сделал паузу, дожидаясь отклика Винсента. Винсент не реагировал. – Мне кажется, они не понимают, почему ты не хочешь с ними разговаривать.

– Нет, они знают причину. Захотят ли они ее понять – уже их проблема.

– Винсент, твои принципы ранят многих людей, включая тебя самого. Умение соотнести свою мораль с другими важными вещами – неотъемлемая часть жизни. Никто из нас не хотел оказаться здесь. Мы принимаем последствия решений наших предков. Мы просто пытаемся выжить.

– Я не дам детей миру, в котором им придется жить так.

– Тебе предстоит жить вместе со своими детьми, Винсент.

– У меня их не будет.

– Ты не имеешь права принимать это решение. Мы пытаемся выжить как вид.

– Какой вид? Homo sapiens? Они живут на Земле и колонизируют другие планеты. Homo indis? Мы даже не являемся одним биологическим видом. Мы costalis, pelagius, а теперь еще и benthus[Береговой, морской, донный (лат.)]. Сколько еще жалких созданий должны прохромать через свои короткие, наполненные страданиями жизни, чтобы мы могли сказать: «Нам удалось»?

– Тебе снова снилась Мерсед?

Жабры Винсента задрожали, ему не хватало кислорода. Его модифицированные для жизни на дне гемоглобины плохо согласовывались с таким гормональным состоянием, как злость. В следующем поколении Homo sapiens benthus генные инженеры собирались изменить или гемоглобины, или гормоны, чтобы избавиться от этой проблемы, но Винсент, Аманда и Ренальд ничего не могли с этим поделать.

Винсент считал, что такие изменения наверняка вызовут новые напасти и гибель множества эмбрионов, которых называли детьми. Он попытался успокоить себя. Но успокоение – всего лишь искусственное решение.

– Нет, – ответил он.

Психиатр молчал, ожидая продолжения.

– Похоже, что к твоим желаниям в конце концов отнеслись с уважением, они даже не стали выдвигать обвинений.

– Я знал, что они не смогут их выдвинуть. Я им нужен. Они бы стерпели и большее.

– Уничтожив своих зародышей, ты лишил общество большого успеха.

– Я не успех! Ты не успех. Мы успешны лишь на фоне полного провала. Мы ужасны.

– Ты все еще планируешь сделать это?

– Что?

– Ты все еще хочешь убить себя?

Какое-то время Винсент молчал.

– Несомненно, – ответил он. И прервал связь.

Винсент тяжело дышал, его жабры выгибались. И это лишь одна из целого множества подобных же неприятных бесед. На каком-то этапе он решил не воспринимать их лично. С одной стороны, все они касались его. С другой – он не имел к этому никакого отношения.

Прибыв на Эпислон Инди, колонисты взвесили свои шансы и сделали единственно возможный выбор. На орбите Глаза Инди летало слишком много обломков, чтобы организовать там космические поселения, но колонисты могли добраться до Слезы Инди, более тяжелого и холодного мира, находившегося дальше от тусклой звезды. Они создали там орбитальные поселения и начали обдумывать свои дальнейшие действия. Ударивший в корабль метеорит едва ли имел более шестидесяти сантиметров в диаметре, но при этом перемещался со скоростью около двадцати шести километров в секунду. Половина колонистов погибла мгновенно. Метеорит к тому же оказался не единственным. В этой звездной системе летало гораздо больше осколков, чем они думали. Спасти колонистов мог только плотный слой атмосферы. Такой, например, как на планете под ними. Поэтому они покинули свое обиталище и спустились на холодную поверхность Слезы Инди, несмотря на гравитацию, в три раза превышавшую земную.

Винсент покинул убежище, устремившись в холодную бескислородную тьму. К сожалению, токи изменили свое направление, и он почувствовал запах кухни, располагавшейся неподалеку. Он скользнул к цилиндрической постройке, стоявшей в стороне от их лагеря, и запах усилился.

Когда Винсент приблизился, дверь подалась в сторону, и на него навалилась концентрированная вонь серы и азотных соединений с привкусом рыбы. В запечатанных коробках, не способных сдерживать запах, хранилась паста, сделанная из вчерашней добычи, пойманной роботами. Еда выглядела тошнотворно, даже несмотря на то, что ее перемололи в кашицу, избавили от тяжелых металлов, большей части серы и не переваривавшихся минералов.

Винсент взял с полки коробку со своим именем. Нарост бактерий на стенках делал коробку скользкой, но Винсент все равно поставил ее на стол и открыл. Он не мог закрыть глаза или не чувствовать запаха. Его челюсти раскрылись, он зачерпнул кашицы и положил ее в рот. Сглотнул, едва не подавившись – этот рефлекс генетики надеялись убрать в следующем поколении. Перемолотые хрящи застряли под языком и в горле. Горсти плоти, пропитанной серой, напоминали гнилые яйца.

Винсенту удалось опустошить коробку, преодолев приступы рвоты, однако он ощутил неизбежную тяжесть и бурление в животе, которые сопровождали каждый прием пиши.

Желудок урчал и скручивался. Винсент, по обыкновению, ощущал, как в его кишечнике работают бактерии, выведенные специально для нейтрализации серы. Эти бактерии обеспечивали его выживание, они увеличивали калорийность еды почти на сорок процентов, создавая ферменты для переваривания некоторых странных аминокислот Слезы Инди. Новорожденных приходилось кормить особыми культурами. Если это сделать не удавалось, даже не пытались оставить слабых в живых.

Мысли о новорожденных огорчили Винсента, но в то же время и принесли удовлетворение. В Паутине Шарлотты он пробрался на склад, где хранились эмбрионы его генетической линии, и отправил их в свободное плавание по океану. Его обвинили в преступлении, но не посмели осудить. Теперь, будучи взрослым, Винсент не позволял больше брать его сперму и, следовательно, стал незаменим. Его не могли использовать для создания новых поколений бесчисленных жертв. Линия извлеченных и вставленных генов, соединявшая Винсента с предками по всему пути эволюции, вплоть до возникновения жизни на Земле, прервется на нем. Ему нужно лишь последовать за Мерсед. Винсент осознал, что сегодня у него, возможно, достанет храбрости, и это пугало его.