Соль, потерявшая силу - А Бежицын

Только Россия послепетровской эпохи может что-то предъявить миру, только она оправдывает нашу страну. Все наши достижения во всем - в искусствах, науках, даже в военной мощи, даже в богословии - из этой эпохи. Все наши гении - оттуда, оттуда и сейчас исходит (тускнеющий?) свет, который хоть как-то освещает и нашу сегодняшнюю жизнь. Были русские люди, для которых Европа не была чужой и которые были в ней на равных. И только они создали все сокровища нашей культуры. Они - а не те, кто мнит себя "подлинными русскими", "подлинными православными", "нетронутыми Европой". У нас кто не тронут Европой, тот тронут Азией, и наш гений живописи, И.Е. Репин, был совершенно прав, когда писал в письме К. Чуковскому о черносотенцах: "Эти отродья татарского холопства воображают, что они призваны хранить исконные русские ценности. Привитое России хамство они все еще мечтают удержать (для окончательной погибели русского народа) своей отсталой кучкой бездарностей".

Г.П. Федотов считал, что еще бы лет 50 - и Россия непременно заняла бы достойное место в семье цивилизованных стран. На это и в самом деле кое-что указывало. Предпринимались даже конкретные шаги - реформы П.А. Столыпина, который только по русской тяге к абсурду числится у нас чуть ли не в черносотенном лагере, хотя большего западника в России, возможно, и не было. Его реформы должны были подвести, говоря марксистским языком, "социальную базу" под петровские преобразования и разрушить общину, на которую молятся наши охранители даже до сего дня. Только такой проницательный ум, как А.И. Солженицын верно оценивает его: "Столыпин и был либерал... Его идея была именно, что надо освободить крестьянина от экономической зависимости - и тогда он станет гражданин. Сперва, говорил он, нужно создать гражданина, а потом будет гражданственность" /17/.

Ирония нашей истории: завершение своей реформы и создание класса свободных земельных собственников П.А. Столыпин относил на 1929-1930 гг. Как раз тогда И.В. Сталин произнес свою речь о мировой революции, которая будет питаться русским хлебом, для чего и нужна коллективизация. И вместо свободных собственников появились колхозы.

А носителей высокой русской культуры, связанной с Петербургом, частью уничтожили, частью изгнали из страны. Изгнанники кончали свои дни на чужбине, много их покоится во Франции. И сколько бы наши осквернители могил не перетаскивали гробов, кладбище Сент Женевьев де Буа посильнее Новодевичьего будет.

О несовместимости петербургской России с Россией, возникшей в результате Катастрофы, говорит судьба наших поэтов: Цветаевой, Ахматовой, Пастернака. А до них Гумилева и Блока, который звал слушать "музыку революции", но перед смертью успел записать о себе в дневнике: "Слопала-таки поганая, гугнивая матушка-Россия, как чушка своего поросенка".

И все же в области культуры чуть ли еще не полвека честь страны спасали те, кто сформировался в петербургской России, и сейчас самые интересные люди у нас - их ученики и ученики их учеников. Хотя явно угасает это импульс, последним петербургским человеком был у нас, пожалуй, академик Д.С. Лихачев.

Впрочем, угасать петровский импульс начал еще до революции. Тут роковую роль сыграли два последних русских царя. До них наше правительство, по слову Пушкина, было хоть и единственным, хоть и непоследовательным, но европейцем - по меньшей мере, старалось быть. А потом все пошло вразнос. Наши самые светлые умы, оказавшиеся после Катастрофы в Париже, немало размышляли над тем, откуда пришла беда, с какой точки началось падение. И пришли к выводу: с Александра III.

Он не послушал призыва В.С. Соловьева, отрекся от завета великого Петра, он начал уводить Россию из Европы, выводить ее "за штат". Петербургская Россия была империей в положительном, цивилизационном смысле. По В.С. Соловьеву, "Настоящая империя есть возвышение над культурно-политической односторонностью Востока и Запада... Россия стала подлинною империей.., когда... царство Московское, не отрекаясь от основных своих восточных обязанностей и преданий, отреклось от их исключительности, могучей рукой Петра распахнуло широкое окно в мир западноевропейской образованности и, утверждаясь в христианской истине, признало - по крайней мере в принципе - свое братство со всеми народами" /18/.

По-человечески Александра III понять можно: у него убили отца. Но это при нем "Идеал правды был принесен в жертву славе и мощи" /19/. Это от него пошли сапоги бутылками, шаровары, погромы, "союзы русского народа" и ему подобные. Это он заявил, что Россия не в семье европейских народов, а сама по себе, и ее единственные союзники - армия и флот, и эти слова и сегодня приводят в восторг наших охранителей. На деле они свидетельствуют об уходе России из семьи цивилизованных держав, знаменуют начало возвращения в допетровскую Русь, возвращение на "Восток Ксеркса".

А о его сыне прямо говорили и говорят как о человеке, погубившем монархию, трон, династию и собственную семью. И это положение не изменят никакие причисления к каким бы то ни было ликам. Личные страдания и личная порядочность не оправдывают неспособности к правлению. Сейчас любят приводить реченье: "Короля играет свита" - и пытаются свалить всю вину на окружение Николая II. Забывают добавить - свита играет только слабого короля. Попробовал бы кто сыграть Петра I - или хотя бы Николая I. А вот Николая II играли все, кому не лень. В конце концов царь подбирает себе окружение ("свиту"), а не окружение - царя.

Так что петровская искра уже после 1881 г. мерцала все слабее . Гасить ее и разгоревшееся из нее пламя начали наши недальновидные монархи, оказавшиеся не на высоте положения. Но, может, еще возгорится что от той искры? Больше ниоткуда не придет к нам избавление, и меньше всего его следует ждать от официального православия. Ругаемая им петровская эпоха, если посмотреть внимательно, есть единственная светлая полоса в нашей истории. До и после нее было изрядное свинство. "После" - мы все помним отчетливо, о "до" В.С. Соловьев писал так: "... московская эпоха, какова бы ни была ее историческая необходимость в других отношениях, сопровождалась полным затмением нравственного сознания, решительным искажением духовного образа человеческого..." /20/. Это верно - но верно и то, что прежняя наша мерзость никуда не делась в славный петербургский период: все светлое и прекрасное существовало рядом с нею, что и породило все сложности нашего тогдашнего бытия и в конце концов привело к Катастрофе.

И это светлое и прекрасное создавалось вне, помимо, а обычно и вопреки православию. Оно немало попользовалось от петровской эпохи: наладило подготовку кадров для церкви, упорядочило свое собственное устройство, создало кое-какое богословие - но дело Петра не любило и не любит. Нелюбовь к делу Петра не означала ее особой любви к народу. Как бы ни изображали РПЦ печальницей о нем, факты свидетельствуют о другом. Может, имеют какой-то резон те, кто напоминает: Русской православной церкви хорошо было тогда, когда плохо было русскому народу. Так было при ордынском иге, при немецкой оккупации. Так это и сейчас, в эпоху непродуманных перемен, когда народ страдает, а церковь процветает. Чаадаев считал, что именно она насаждала у нас крепостное право, и уж вовсе бесспорно, что среди самых ярых противников отмены крепостничества были ее иерархи, в том числе новопрославленные святые.

К ХХ веку у Русской православной церкви практически не осталось никакого влияния на народ. Нет, не любил он ее, так что, пожалуй, в известном споре о религиозности русского народа прав был наш верхогляд Белинский, а не наш гений Гоголь. Церковь держалась государственным насилием над совестью. В XIX веке любили цитировать М.П. Погодина, сказавшего, что если допустить в России религиозные свободы, то половина православных крестьян уйдет в раскол, а половина высшего общества перейдет в католичество.

Сколько бы ни приводили примеров благоговейного отношения к церкви, к вере, примеров обратного свойства было больше во много крат. Обворовывать церкви да обдирать иконы всегда было старинным русским обыкновением. Отношение народа к какому бы то ни было феномену, институции, явлению лучше всего отражается в фольклоре, в пословицах и поговорках. И если взять корпус наших пословиц "про попов", то тут картина удручающая. Большинство их приводить нет никакой возможности за крайним их неприличием.

Да что пословицы: когда филологи двинулись на Печору собирать фольклор, записали они там такую былину об Илье Муромце:

Он начал по городу похаживать

На Божии храмы да он постреливать.

А с церквей-то он кресты повыломал,

Золоты он маковки повыстрелил

С колоколов языки-то он повыдергал.

Заходил Илья в дома питейные

Говорил Илья да таковы слова:

"Выходите-ка, голь кабацкие,

А на ту площадь на стрелецкую,

Подбирайте-ка маковки да золоченые,