Кибернетика стучится в школу - Геннадий Воробьев

Здесь следует остановиться и познакомить читателя с участниками дискуссии. Это не будущие финансисты, а обыкновенные школьники. Идет урок экономики в южночешской школе.

Шестеро ведут дискуссию. Рыжая девочка отвечает за зарплату, девочка в бело-голубом — за цены, черноглазый мальчик — за вклады, упитанный мальчик — за займы, область мальчика в очках — денежная эмиссия.

Пока молчит только один — мальчик с аккуратным пробором на голове спокойно попивает сок, он «специалист» по налогам.

Остальные ученики расположились вокруг. Завтра будет их черед участвовать в дискуссии. Они не только слушают, но и оценивают выступающих — по активности, эрудиции, ясности, логичности. Усредненные оценки будут вписаны в классный журнал.

Учитель сидит рядом со мной. Он все сорганизовал и может ничего не делать. Но это только кажется, что он ничего не делает. Он волнуется и скрывает это. Хочет перебить, исправить, дополнить, по молчит. Делает вид, что не замечает меня, но следит за моей реакцией. Я реагирую, задаю вопросы, он охотно шепотом отвечает.

Теперь мы с читателем можем еще немножко послушать дискуссию и сделать выводы.

Говорит упитанный мальчик.

— Если будет мало вкладов, то мне могут не дать кредит на покупку дома.

— Дадут, но под более высокие проценты, — бросил черноглазый.

— Но это невыгодно ни для меня, ни для тебя. Если я не заработаю столько денег, чтобы выплатить долг, то его не выплачу и государство ничего но получит.

— Тогда меньше будут покупать домов и меньше их строить, — заметил молчавший до сих пор аккуратный мальчик.

— Не только дома, но и все товары длительного пользования. А это значит, что либо рабочих нужно переводить на другую работу, либо снижать им зарплату. В обоях случаях понизятся налоги, а это ведь тоже вклады в банк.

— О моих налогах ты не беспокойся: я буду брать больше с тех предприятий, которые выпускают товары повседневного пользования, и такой налоговой политикой создам более благоприятные условия для выпуска товаров длительного пользования.

— Но тогда повысятся цены на повседневные товары.

— Никуда вы не денетесь: надо повышать производительность труда.

— Прекрасно. По мановению волшебной палочки производительность труда повышается. Что дальше?

— Повысится зарплата, — сказала рыжая.

— Понизятся цены, — заметила в бело-голубом.

— И наступит инфляция — обесценение денег, — злорадно воскликнул мальчик в очках.

— Почему? — хором спросили оба.

— Потому что все много будут зарабатывать и много станет денег, на деньги раскупят все товары…

— А оставшиеся положат в банк…

— Нельзя одновременно повышать зарплату и понижать цены.

— Хорошо, пусть повысится зарплата, а цены останутся теми же.

— Что значит «пусть»? Ничего ты не понимаешь. Производительность труда увеличивает количество товаров п общий объем зарплаты, которая будет истрачена на эти товары. Если не повышать производительность труда, а повысить только зарплату, вот тогда будет инфляция, и надо будет повышать цены, а если их не повысить, из продажи один за другим исчезнут товары.

Дискуссия продолжалась сколько ей положено было продолжаться. Потом объявили перерыв, и команда судей приступила к подсчету и усреднению оценок.

По дороге из школы я думал о том, что в нашем обществе каждый гражданин имеет одинаковые права и обязанности, но воспользоваться всеми правами и выполнить все обязанности позволяет лишь образование.

Кредиты, срочные вклады, круизы, вернисажи, контейнерные перевозки, льготные тарифы, абонементы существуют для всех, но…

Необразованный человек не представляет, что произойдет, если никто не будет соблюдать законов. Он но понимает, почему нельзя повысить зарплату без повышения производительности труда и снизить цены на товары, которых не хватает. До пего не доходит, что все работают друг для друга, и удовлетворенность трудом, результатами своего труда, связана с удовлетворенностью трудом других людей, продуктами которого ты пользуешься.

Представим себе необразованного и даже почти неграмотного, который моральные нормы кое-как соблюдает, не шабашничает и закон не попирает. Он более или менее добросовестно делает то немногое, что умеет делать, обеспечивая семью — материально, но не духовно.

Это тот самый «волк», о котором говорилось выше: добровольно бросил школу и живет в окружении читающих, мыслящих, понимающих, к чему-то стремящихся и чего-то добивающихся. Разумеется, он не участвует в дискуссиях по поводу охраны окружающей среды и внеземных цивилизаций, он не поделится с вами впечатлениями о новой пьесе и тревогами, касающимися судьбы архитектурных памятников.

Издательство политической литературы выпустило книгу «Массовая информация в советском промышленном городе». Из этой книги мы узнаем, что стандартный газетный текст по-разному воспринимают читатели с разным образованием и очень смутно те, у которых за плечами менее 7 классов. В среднем, по данным наших социологов, только 43,6 процента читателей правильно понимают смысл слова «пакт», 39 процентов — «лидер», 37,5 «валюта», 35 — «товарооборот», 27 процентов — «вояж». Эти цифры служат напоминанием журналистам, что массовая информация потому и называется массовой, что рассчитана на людей разного образовательного уровня: она должна учить и для этого — выработать язык общения, доступный всем.

Выходит, вопрос «зачем учиться?» волнует и учеников, и родителей, и общество. Среднюю школу должны оканчивать все, гражданами становятся все. И тому, как быть гражданином, важно успеть научиться в средней школе.

Развитое общество отличается от развивающегося тем, что использует более сложную технику и более тонкую технологию. Чем более квалифицированные кадры используют эту технику и соблюдают технологию, тем выше эффективность производства. Вкладывание средств в профессионально-техническое обучение дает 7 рублей дохода на 1 рубль капиталовложений, а в высшее образование — 13–14 рублей.

Отсюда: быть гражданином значит сознательно соотносить свой образовательный уровень с уровнем развития государства. Отдавать себе отчет в том, что, по требованиям нашего общества, рядовой, квалифицированный работник обязан пройти через 11 лет обучения, общего и специального. Осознавать, что неквалифицированную работу нельзя качественно выполнять с менее чем восьмиклассным образованием. Что владелец начального образования приравнивается сейчас к полностью неграмотному начала нашего века.

Я надеюсь, что читателю не захотелось уйти от этих требований на несколько веков в прошлое, когда государство было само по себе, а народ жил сам по себе, и учились тогда совсем не для того, чтобы быть гражданами.

Неприличная тема

Девушка картинно держит руки перед грудью, подражая исполнительницам романсов, и читает басню Крылова.

Ее доброе, приветливое лицо неожиданно становится злым, когда председатель приемной комиссии, молодой режиссер, прорывает:

— Все, все, спасибо. Теперь прозу, пожалуйста. — Интересно, как она справится со своим лицом? Но она справляется, и теперь приветливая улыбка аккомпанирует рассказу Чехова.

— Вы не поинтересовались, что значит слово «шапокляк», которой употребил Чехов?

— Интересовалась, но не узнала.

В течение нескольких месяцев, два раза в неделю по два часа, происходит тщательно отработанная процедура приема. Очередь делят на отрезки по 10 человек, и каждый отрезок отводят в камеру. Камера — класс для индивидуальных занятий; стены, усеянные дырочками для акустики, пианино, стулья. На стульях расположились экзаменуемые и экзаменаторы.

Так первый тур из 4000 абитуриентов отбирает 400.

На втором туре более представительное жюри из этого числа оставит 100. И когда наступит август, пройдет обычная вузовская процедура. Приемная комиссия тщательно прослушает всех сто, и примет 30. Голосуя за зачисление, профессор кафедры театрального мастерства уже знает, какие роли он поручит экзаменуемому в учебном театре и как тот сыграет их. Потом у абитуриента проверят знания по литературе и истории, и он может считать себя студентом.

Студент учится и за страх, и за совесть. Страх — быть отчисленным на любом курсе и не получить после окончания направление в театр, а это означает необходимость поиска новой профессии.

Львиную долю времени отнимают занятия по театральному мастерству. Иногда репетиции в учебном театре задерживаются, и срываются занятия по специальному предмету — ритмике, танцу, сценическим движениям или истории костюма. Перед генеральной репетицией студенты умоляют ректора еще об одной, хотя бы ночной репетиции. Потому что каждая премьера — экзамен и перст театральной судьбы.