Дай мне развод (СИ) - Тес Ария

- Иль, ну прости… - движение, - Я просто…так ревную.

- Ты не имеешь на это никаких прав. Может быть, она и овечка ручная, но, по крайней мере, знает, где ее место. А ты? Забыла?

- Я не…

- Если не готова и дальше следовать простым правилам, нам пора закончить. А теперь на выход, я и так опаздываю.

- К ней, да?

Короткая пауза.

- На выход, - цедит.

И в этом есть хоть какой-то плюс: думаю, что эта Зоя осталась в прошлом, как только закрылась дверь в его кабинет. А что я? А я знаю, где мое «место». Только вот знаю ли на самом деле?

*Знаменитая картина, на которой изображен неравный брак между молодой девушкой и стариком.

Глава 2. Символизм

Красивые обороты речи я обожаю. Как будущий учитель русского языка и литературы, последней восхищаюсь с замиранием сердца. Все эти невозможные слова, сравнения, от которых перехватывает дыхание! Нет, наш язык прекрасен! Во истину. Каждый раз я получаю столько удовольствия, разбирая символизм, но теперь чувствую себя настолько дырявым решетом…Мда…оказалось, нет ничего потрясающего находить реальный символизм в собственной жизни.

Разбитой жизни.

Она сейчас разлетелась, как сотня осколков в мгновение…

Я себя не тешила иллюзиями, что являюсь любимой женой, но надеялась, что у него есть ко мне чувства. Иногда я была в этом уверена. Ильяс не отличается нежностью — факт, но он бывает достаточно мягким. Да и потом...у меня ведь к нему есть. Больше, чем симпатия. Больше, чем интерес и уважение. Но нет...Твоя влюблённость не гарантирует обратной связи, особенно если в уравнении есть «бизнес».

Всего лишь бизнес…

Я сижу уже больше пятнадцати минут на его диване прямо напротив места «преступления». Конечно, оно только для меня место преступления, а для него, судя по всему, это что-то привычное. Обыденное такое.

Прямо на столе…

А мне говорил, что занят.

«Дарина, я много работаю» - устало отнекивался каждый раз, когда я пыталась быть ближе, - «Давай не сейчас.»

А не в работе дело по факту то. Просто зачем куда-то ходить с «бизнесом», если вас не снимают на камеру?

Хорошо получается на фотоснимках.

Ручная овечка.

Господи…

Чувствую, как к горлу подступает новая порция рыданий. Я в этом кабинете заперта, и насколько же это символично: добровольно зашла внутрь, добровольно позволила себя здесь закрыть. Сначала из-за какого-то дурного восторга, а потом из-за страха, ведь встретиться с ним сейчас — смерти подобно, а с ней?! Увидеть эту Зою?! Нет. Проще перегрызть себе же горло самостоятельно, чем посмотреть ей в глаза.

Так унизительно…нет, я бы ни за что в жизни не вылезла из своего укрытия, поэтому я все еще тут. Пряталась в ракушке, теперь пожинаю последствия.

«Ильяс…»

Его имя с придыханием звенит в тишине сквозь мои собственные воспоминания, которые, дай волю, раскрутятся моментально. Но нет, нельзя, Дарина! Тебе нужно сейчас взять себя в руки, потому что…черт, сама посуди! Ильяс уже приехал домой, а если и нет, то будет там с минуты на минуту. Увидит, что тебя нет. Подождет немного. Потом что? Правильно. Один звонок, и Нур расскажет ему все! Он сложит быстрее тебя явно, припрется сюда, ты этого хочешь?! Нет! Так что поднимай свою задницу и ищи выход!

Заставляю. Мне сложно держаться на ногах, если честно, они ватные. Почти не слушаются. Руки еще, как из морозилки, но шок — дело такое. Я знаю, что у меня шок. Я пока мало чего понимаю, но критическим мышлением обладаю.

Надо найти ключи, а здесь точно есть запасные. Так. Иди к столу.

Иду. Первый ящик — стопка каких-то документов. Второй — сигары и какой-то хлам, а вот в третьем прямо сверху еще каких-то папок лежит заветная связка.

Беру.

Все, как на автомате. Я открываю дверь и выскальзываю в пустынный коридор. Здесь темно и страшно. С детства боюсь темноты, но гораздо сильнее боюсь остаться на месте и встретиться лицом к лицу с ним, поэтому иду вперед. Сквозь ужас, боль, переступая через себя — иду. Как отсюда выбраться? Без понятия. Надо смотреть на указатели, но в принципе я примерно помню, куда сворачивать. Опять же. Критическое мышление. Где-то читала, что в стрессовых ситуациях, если не поддаваться панике, мозг начинает работать более усиленно. Так сказать, вытаскивает из своих глубин все, что только, может, чтобы защититься — видимо, не врут. Я ведь достаточно быстро нахожу выход к запасной лестнице, по которой спускаюсь до самого конца, а там на подземную парковку. Последний рывок.

Тук-тук-тук. Не знаю точно, что это стучит конкретно: мои каблуки или сердечко? И не хочу знать. Только не думать. Сейчас хотя бы.

Сдерживаться сложно, но у меня получается дотянуть до того момента, как я не буду хотя бы в относительной безопасности, то есть в номере отела неподалеку. Паспорт всегда ношу с собой, карта физическая у меня тоже есть — плюс. Телефон сел — минус, но плевать. Мне не с кем особо общаться. С Нур? Не хочу. Она знала все. Это она меня подтолкнула к этому безумию. Интересно, зачем? Ну да ладно. Неважно сейчас по сути то. С ним? Надо, чтобы не искал, конечно, но тоже желания нет от слова «совсем». Да и не будет он меня искать сейчас. Я почти на сто процентов уверена, а даже если и будет? Ничего. Не умрет, если немного поволнуется о сбежавшей за пределы стойла овечке. Меня его состояние не должно волновать. О себе думай. Вот что мне нужно, так это минуточку на выдох. Минуточка, чтобы прийти в себя, пусть она и продлиться всю эту проклятую ночь.

А она проклята. Впервые за весь наш брак мне жестко открыли глаза, выбив почву из-под ног. Глупая Дарина…

Какие чувства? Ха, я думал, ты взрослая девочка.

Я тоже думала, что я уже взрослая девочка, Ильяс, что я знаю, кто мой муж, а оказалось, что для меня это тайна. То есть загадка. То есть не «мое» дело. Мое место…а где оно? Я все еще не нахожу его. Стою под контрастным душем и глотаю горькие слезы. Вот мое место? Зачем же ты заставил меня поверить, что тебе не все равно?…

Может быть, тогда и не было бы так больно? Если бы он сразу сказал. Да, не врал, но…господи, разве женщинам нужно многое, чтобы влюбиться? Нет. Мне достаточно было тех крох внимания, которые он мне уделяет. Его взгляда. Улыбки. Смеха. Участия. И касаний…сейчас они на моем теле горят, как ожоги, и я мечтаю стереть их, но не получается. Тру и тру мочалкой, не жалея кожу, а все равно не получается…

Чувствую себя грязной. Его любовница сделала меня такой. Как она обсуждала…так, знаете? Будто это я тварь, которая мешает ей жить счастливо. Конечно, так в теории и есть, но разве это я разлучница? Разве это я влезла в чужую семью?

О боже, Дарина, да что же ты несешь? Какая семья? Это бизнес, здесь нет места чувствам. Здесь нет места «семье» — забудь.

Правильно. Надо забыть и жить дальше; пока поздно слишком не стало. Пока я могу ампутировать его из сердца без особых потерь. Будет больно, но я его не люблю! Уверена, что не люблю. Надеюсь, что не люблю…

Развод — это единственный выход. Он самый логичный. Правильный. Наши семьи уже подкрепили свой пресловутый договор — киваю себе, глядя в красные глаза сквозь запотевшее зеркало, и даже силюсь улыбнуться. Наверно, это все еще шок? Раны залечивать позже буду. Надеюсь, что они не начнут гноиться и кровоточить, хотя о чем это я? Если отрезать как можно быстрее, я останусь в относительном «порядке». Все хорошо. Со мной все будет хорошо…

Убеждаю себя, киваю, а потом натягиваю пушистый халат и выхожу обратно в комнату. Не люблю гостиницы вообще, здесь все так безлично. Простыни пахнут странно, а еще ты понимаешь, что до тебя на них миллионы успели поспать — фу. Мой брак тоже своеобразная, гостиничная простынь, выданная за первоклассный шелк, правда, но по сути своей? Также и есть. Это я дура думала, что у нас моногамия. А с чего вообще я так думала? Не знаю.

Грузно опускаюсь на край кровати и хмурюсь. Нет, правда, с чего я решила, что он хранит мне верность? Да все просто: мне в голову не приходило, что может быть иначе. Потому что я бы не позволила себе, а ты всегда по своим убеждениям жизнь меряешь — со своего плеча же ближе, а со своей колокольни виднее. Только вот, увы и ах, мир — это не игра в «Sims», где ты всем можешь управлять, а жизнь гораздо сложнее взгляда со своих высоких окон.