Анжарская академия. Теория и практика любовных чар - Княжина Елена

– Да будь ты проклят, Кристиан Вейрон, – прохрипела еле слышно, потной рукой скользя по статуе и пытаясь подняться.

Сил в ногах не было, ужас от того, что чуть не случилось, захлестывал мысли. Грохот в храме стоял такой, словно его сверху взрывал чарами маг-гвардейский полк.

– Эльза… Сюда иди, тут сейчас все рухнет! – Крис протянул мне руку, но я отползла назад.

Никогда. Никогда больше ко мне не притронется ни один мужчина.

Этого не случится. Нигде. Никак. Ни с кем…

– Да чтоб ты однажды сам полюбил так, что сердце разорвется! – шипела на него затравленной каффой, чувствуя, как живот по-прежнему жарит желанием. Желанием этого негодяя. – Чтобы эта любовь мучила тебя и съедала. Чтобы ты страстно желал именно того, что никогда не сможешь получить. Чтобы любил ту, кем не можешь обладать.

– Хендрик, не глупи. Ничего же не случилось. Забудь. Пойдем! – рявкнул на меня Крис, нервно тормоша лежащую Меридит.

– Чтобы страсть разрывала тебя, не давая жить в мире с собой, – я медленно покачала головой, размазывая слезы по горячей щеке. – Пока однажды не сожрет до конца. Опалив дотла. Обратив пеплом все, кем раньше был Кристиан Вейрон.

– Ну и оставайся, квахарка… – бросил парень, взбегая вверх по ступеням.

– Будь ты проклят, Кристиан Вейрон. Будь ты проклят до того самого дня, пока моя аура не перестанет сиять… – шептала, сгорая в бессердечной агонии. – А она никогда не перестанет, гхарр ты… блудливый! И пусть боги п-примут… мою клятву… и мою невинность… в залог…

Ненастоящее проклятие растаяло на губах серой дымкой, и я отключилась, убаюканная грохотом разрушающегося храма.

Глава 1

Десять лет спустя

***

Альвар Граймс

– Не входить! – рявкнул Альвар на скрипнувшую дверь, как на злейшего врага.

Мог бы испепелять взглядом – непременно испепелил бы. Вместе со входящей.

Надо было раньше додуматься запереть на замок, а не глупо коситься на осколки! А теперь уж поздно: в кабинет влетело, стуча каблуками, его наказание.

– Альвар, это не ваша личная территория, – хмуро напомнила мисс Хендрик. – Мне нужны результаты диагностики моих новых учениц.

– В такое время? Вас ничего не смущает, Эльза? – выдавил сквозь стиснутые зубы.

В кабинет заползала ночь, которая тоже была некстати.

– Я предупреждала, чтобы Райс не таскал девочек на полигон без моего разрешения! – нервно верещала невозможная женщина. – И вот… вот он, результат…

– Пошла вон… – взвыл Граймс, отрешенно косясь в распахнутое черное окно, из которого до носа долетали запахи весны. Ненужные и неуместные.

За что ему эта кара Вархова?

Сначала записка сбежавшей ассистентки, затем восстанавливающий тоник, оказавшийся вовсе не тоником… А теперь еще Хендрик, обнаружившая в себе внезапную бессонницу!

– Граймс, вы переходите все границы. Отдайте папки и прекращайте общаться со мной в таком тоне.

– А то что? Опять попробуете мне чесоточный порошок подсыпать, Эльза? Пролонгированного, Варх дери, воздействия? – он резко обернулся, сталкиваясь с неощипанной квахаркой глазами.

Только потом осознал, какую оплошность совершил. От этого праведный гнев пуще прежнего растекся по венам.

– Рано или поздно мне это удастся, сир Граймс, – заверила беспардонно сияющая «теоретичка», каждый раз ослепляющая его своей невыносимо чистой аурой. Кто-то назвал бы такое чудом, но Альвар отдавал предпочтение версии с кошмаром.

Драное «солнышко» с бешеными квахарами на голове вторгалось в его диагностический кабинет стабильно не вовремя. Но хуже времени, чем сейчас, оно придумать просто не могло!

– Ваши новые ученицы… Невозможная мисс Хендрик… Не явились на диагностику, – зло прошипел Граймс, выбираясь из-за стола и спиной отходя к окну. Побег показался не таким уж паршивым вариантом, и даже высота его не смущала. – И рискуют нарваться на ампутацию мозгов, если попадутся мне на пути.

– Это все ваша отвратительная манера общения, – она закатила глаза и процокала по кабинету дурацкими туфлями с квадратными носами. Такие вышли из моды лет десять назад. Или тысячу. – Девочки предпочли страдать от магрени, лишь бы не идти вечером в целительский корпус!

– Уверяю вас, наивная мисс Хендрик, – он сделал несколько шагов к молодой преподавательнице и затормозил перед ее вздернутым носом. Нагнулся, принюхался. С каких пор Эльза так приятно пахнет? – Ваши «девочки» предпочли этим вечером другое.

– Это что же? – она растерянно поморгала.

– Они предпочли стать женщинами, моя невыносимая, – процедил хрипло, с удовольствием наблюдая, как на щеки невинной тридцатилетней теоретички наползает красная краска. Это развлечение Граймсу никогда не надоедало. – Сегодня, если мне не изменяет память, праздник сиятельных даров… Весна, любовь и прочая чепуха, нам с вами, к счастью, не знакомая.

– И верно, – Эльза сглотнула и нервно одернула юбку. – К счастью.

– Уверен, сир Райс сейчас рыщет по кустам и обеспечивает ваших учениц очередным приступом магрени. Студенты, знаете ли, до какой только ереси в этот день не додумываются, – выдохнул ей прямо в румяное лицо, позабыв на секунду о своей щекотливой проблеме. – Моя драгоценная, ни гхарра не знающая мисс Хендрик…

– Вы правы. Я совершенно не в курсе, как у студентов принято отмечать «весенние дары», – пробормотала она отрешенно.

– Будто сами в академии не учились, ей Варху! – раздраженно фыркнул Альвар, возвращаясь к окну.

Зелье начинало действовать, и от гостьи следовало избавиться поскорее.

– Меня больше увлекали книги, – поморгала Эльза, переступая каблуками, как породистая лошадка, готовящаяся припустить в любой момент.

Взгляд Граймса проехался по точеным щиколоткам, норовящим спрятаться под подолом строгой преподавательской юбки. Вот ведь дрянное зелье.

– Уходите, мисс Хендрик, пока я не рассказал вам, как сам, будучи студентом, отмечал «весенние дары», – едко бросил Альвар, отводя взгляд. – А то, боюсь, у вас краски для щек не хватит.

Дверь хлопнула, едва он отвернул голову, и Граймс медленно выпустил пар изо рта. Куда бы он ни посмотрел, перед ним висели в воздухе ее призрачные глаза. Светлые, опушенные длинными, выгоревшими на солнце ресницами. Вархова галлюцинация…

Эльза их никогда не подкрашивала, словно намеренно пыталась выглядеть менее привлекательной, чем есть.

Привлекательной… Тьма! Как он мог так проколоться? Как?

Граймс разжал кулак, вспомнив, что все это время сминает осколки флакона. Остатки «Жетемии» розовыми струйками растекались по коже, впитывались в ранки, оставленные стеклом. Сущая мелочь… Свою порцию он уже выпил. Не глядя.

Убил бы мисс Лонгвуд! Да поздно – рыжая ассистентка сбежала этой самой ночью, бросив заявление на увольнение ему на стол и разворошив половину диагностического.

Граймс с неодобрением покосился на перевернутую кушетку… Неужели Алиссе настолько опостылела эта должность? Или его «манера общения» и впрямь отпугивает? Казалось, всем давно пора к ней привыкнуть. Он не пушистый детеныш каффы, чтобы рождать умиление и всем нравиться.

«Жетемия», «Жетемия»… Кто вообще (из тех, кто в своем уме) ставит любовное зелье на полку с восстанавливающими тониками? Нет, он, конечно, себя в тонусе теперь ощущал… Еще в каком, Варх его раздери, тонусе!

Может, это был прощальный «подарок»? Мисс Лонгвуд видела, как старательно выставлял он свои любимые тоники на полку пару дней назад… Знала, что иной раз, измотанный магическим откатом, пьет их не глядя. Добираясь до шкафчика со снадобьями наощупь.

Но стала бы сбежавшая помощница доверять месть случайности? Нет, мисс Лонгвуд влила бы гадость ему в термос! Вместе с чесоточным порошком. Странно, что они с Эльзой до сих пор не объединили усилия.

Граймс стряхнул с ладони крошево стекла, наскоро обработал ранки. Захлопнул окно, отрезая себя от ароматов первоцветов. Весна весной, но это вархов перебор.