Тайна княжеской усадьбы - Анна Устинова

Он скорей для порядка, чем в надежде что-либо отыскать, перевернул еще несколько страниц.

– Подождите-ка! – вдруг крикнул он. – Вроде тут что-то есть.

Петька снова умолк и уткнулся в тетрадь.

– Ну? – посмотрел на него выжидающе Димка.

– Сейчас. Не мешай, – бросил в ответ Командор. – Вот. Слушайте: «Старый лакей наш Федор со мною сегодня разоткровенничался. Из его слов я вынужден заключить, что дед мой кн. Михаил Петрович, коего я уж и не помню, постоянно боялся разбойников. При нем под усадьбой велись крупные земельные работы. Прорыли целые лабиринты подземных ходов. Федор даже мне план пожертвовал. По его словам, раньше все доверенные люди моего деда подобные планы имели. А теперь вроде бы лишь у Федора и сохранилось. На всякий случай я его тут подклеиваю. Кстати, с одним из подземных ходов в нашем имении связана страшная тайна. Она и до сей поры не раскрыта. Но об этом после. Сейчас меня призывают в комнаты матушки».

Петька остановился.

– Чего замолк? Давай дальше! – пожирали его глазами друзья.

– Не могу, – развел тот руками. – Дневник кончился.

– Иди врать, – кинулись к тетради друзья.

Петька, однако, не врал. В толстой тетради оставалось еще несколько чистых страниц. Но юный князь Борский записей почему-то больше не делал.

– Надо завтра все эти бумаженции со стеллажа перерыть, – сказал Петька. – Вдруг продолжение дневника найдем.

Друзья молча кивнули. Всем четверым было ясно одно: Тайное братство кленового листа вновь начинает работу.

Глава II КОЕ-КАКИЕ ПОДРОБНОСТИ

Подмосковный дачный поселок Красные Горы (кстати, ни одной горы в поселке не было, даже пригорка) возник в середине тридцатых годов на месте бывших лесов князя Борского. Добрую половину леса вырубили и выкорчевали. На его месте был разбит целый городок с улицами, переулками, огромными участками, в глубине которых высились двух– и даже трехэтажные дачи. Зато население составляли сплошь знаменитости той эпохи – ученые, военачальники, деятели искусств. С годами состав жителей Красных Гор пестрел. Одни из старожилов умерли, другие обеднели, наследники третьих не захотели тратить деньги на содержание дорогих дач. Словом, к настоящему времени многие участки уже перешли к новым владельцам. Некоторые старые дачи вообще снесли. Теперь на их месте красовались каменные особняки, на которые большинство старожилов взирало с большим неодобрением.

Петька, Дима и Маша представляли уже третье поколение жителей Красных Гор. Настя вместе с родителями поселилась по соседству с Димой и Машей только прошлым летом, однако сразу и прочно вошла в их компанию. Особенно эта яркая девочка с копной рыжих волос нравилась Петьке.

Вскоре после знакомства с ней он и предложил основать тайное детективное Братство кленового листа. Тем же летом четверо друзей раскрыли два запутанных преступления. Во время зимних каникул – еще одно. И вот теперь, едва попав из Москвы на дачу, они, кажется, вновь наткнулись на тайну. Утром, едва позавтракав, Дима и Маша зашли на соседнюю дачу за Настей. Затем все отправились к Петьке.

Командор стоял возле крыльца и усиленно поливал из шланга машину.

– В библиотеку идем? – спросили друзья.

– Сейчас. Только машину домою, – поморщился тот. – Мой предок сегодня вспомнил, что я это еще на прошлой неделе обещал сделать. Вечно меня не вовремя загружает.

Друзья бросились ему помогать. Вскоре красные «жигули» Валерия Петровича уже сияли от чистоты под лучами июньского солнца.

– Теперь пошли, – направился скорым шагом к калитке Петька. – Нам надо сегодня как можно больше там перерыть.

– Не успеем сегодня, продолжим завтра, – спокойно заметил Дима.

– В том-то и дело, что можем не успеть, – окинул многозначительным взглядом друзей Командор.

– Что этот архив, сгорит? – усмехнулся Дима.

– При чем тут это? – продолжал Петька. – Родственники Борского со дня на день могут пожаловать.

– Ну вот, – сокрушенно вздохнула Маша. – Мало нам Ниночки. Теперь и ты. Надо еще вообще сначала проверить, есть ли какие-то родственники.

– В том-то и дело, что это уже проверено, – ответил Петька. – Они действительно сейчас в Москве. На конгрессе старинных русских дворянских родов. И наша старуха Коврова-Водкина уже там познакомилась с ними.

– Коврова-Водкина? – уставились на Командора друзья.

– Именно, – подтвердил тот. – Она тоже делегатка конгресса.

– Хорош конгресс! – засмеялась Маша.

Старуха Коврова-Водкина была местной достопримечательностью. Бабушка Димы и Маши, Анна Константиновна, знала ее смолоду. По ее словам, та всегда была несколько эксцентричной. Однако в последние годы сознание ее помутилось довольно сильно. Иногда ей казалось, что она живет в дореволюционную эпоху, иногда еще что-нибудь… К тому же Наталья Владимировна с возрастом стала плохо слышать, и это тоже во многом затрудняло верное восприятие окружающего мира.

– Зря смеешься, – посмотрел на сестру Дима. – Может, на этом конгрессе все такие. Тем более что она и впрямь чуть ли не царского рода.

Это было совершеннейшей правдой. Коврова-Водкина родилась в 1920 году, однако принадлежала к одной из ветвей княжеского рода Васильчиковых. Странная двойная фамилия произошла от двух мужей Натальи Владимировны. Еще до войны она в совсем юные годы сочеталась браком с престарелым философом-мистиком Аполлинарием Ковровым, который публиковал свои научные труды под звучным псевдонимом Аполлон Парнасский. Когда же старик два года спустя почил в бозе, Наталья Владимировна вышла замуж за знаменитого хирурга Вадима Леонардовича Водкина и присовокупила его фамилию к фамилии Аполлинария.

– Каким образом они Коврову-Водкину разыскали? – не могла прийти в себя от удивления Настя.

– А устроители этого конгресса вообще вроде по всей России кого только можно собрали, – объяснил Петька.

– Ты-то откуда знаешь? – спросила Маша.

– От предков, – продолжал Петька. – Отец мой вчера с Ковровой-Водкиной совершенно влип. Звонит она ему рано утром по телефону и чуть ли не в слезы. Спасите, мол. Вопрос жизни и смерти. Видите ли, ее дворянский долг непременно велит присутствовать на открытии конгресса, а везти ее туда некому.

– Ну да, – подтвердила Маша. – Бабушка нам рассказывала. Светлана наконец вышла замуж за своего третьего жениха Арнольдика. И они на машине уехали в свадебное путешествие.

Светлана была единственной дочерью Натальи Владимировны.

– Вот предок мой и пострадал, – фыркнул Петька. – Конечно, он над Ковровой-Водкиной сжалился и повез. А она не одна. С Филимоновной.

– А Филимоновна-то каким боком к дворянам? – не поняли остальные.

Приходящая домработница Ковровой-Водкиной жила в близлежащей деревне Борки. Каждый в поселке Красные Горы знал, что она всю Великую Отечественную войну была снайпером и видела, как берут рейхстаг. После жизнь ее не сложилась. Поэтому мирное время Филимоновна воспринимала с большим подозрением, постоянно ждала подвохов и неприятностей и бдительно охраняла жизнь и имущество любимой хозяйки. Четверо юных детективов ее побаивались. В семьдесят с небольшим Филимоновна сохранила крепкое телосложение и меткий глаз. Особенно она стала опасной в последнее время, когда в целях защиты Натальи Владимировны приобрела газовый пистолет. Однажды она уже чуть не пальнула из него в Петьку, по ошибке приняв за грабителя.

– С Филимоновной вообще на этом конгрессе полный бред вышел, – объяснил Петька. – Сперва она увязалась за Ковровой-Водкиной. Та при полном параде садится к отцу в машину. А Филимоновна следом чуть ли не в фартуке. «Не пущу, – говорит, – одну. Или со мной езжай, или вообще дома останешься. Иначе тебя там обманут». Ребята захохотали.

– Да вы лучше дальше послушайте, – рассказывал Петька. – В общем, довез их отец до Колонного зала, где конгресс открывался.

– Масштабы, – присвистнул Дима.

– Вот именно, – кивнул головой Петька. – Приезжают они туда, а вход только по приглашениям. У Филимоновны, конечно же, ничего нет. Она скандалит. Коврова-Водкина заламывает от отчаяния руки. У отца моего вообще полный аут. Через двадцать минут важная встреча с крупным банкиром. Он ее целых два месяца добивался. В общем, едва уломал, чтобы Филимоновну пропустили. Ну а вечером он их обратно на дачу вез. Тут Коврова-Водкина ему и сказала про внучку Борского. Она в Москве с мужем. И на днях собирается посетить бывшую усадьбу деда.

Петька умолк. За разговорами они прошли почти весь поселок. Теперь оставалось лишь миновать узенький переулочек, а за ним, возле опушки леса, – библиотека. В начале века князь Юрий Борский перенес из усадьбы книги в охотничий домик и оборудовал там кабинет. После революции домик стоял взаперти до тех самых пор, пока не оказался на краю поселка Красные Горы.

Тогда-то его и превратили в библиотеку. Личные бумаги князя мало кого интересовали. Поэтому они были еще под руководством первой библиотекарши сложены на стеллаж в закутке.