О Вере, Христе и науке. Мысли и слова свт. Луки Войно-Ясенецкого - Илья Кабанов

Просто, необыкновенно просто слово Христово и в то же время глубоко – бездонно глубоко. Просты все слова Спасителя нашего, просто и все Его учение, ибо оно было обращено не к гордым ученым, мнящим о себе, что они знают истину, а к тем смиренным, к тем ничего не знающим, которые чужды гордости, которые легко проникаются всякой подлинной, сияющей Божественным светом истиной.

Священное Писание, а прежде всего Новый Завет, – это величайшее сокровище наше, это самое драгоценное, что есть на земле для нас. Ибо только из слов Божиих, запечатленных в Священном Писании, которое написано Духом Святым, узнаем мы самое важное и самое нужное для нас – узнаем прежде всего о смысле и задачах нашей жизни.

Святое Евангелие приводит ко Христу всех читающих его с детской чистотой сердца.

Мы живем ради того, чтобы стать сынами Божиими, друзьями Божиими, чтобы приблизиться к Богу. Эта цель будет исполнена и достигнута, когда все труды, всё старание, всё внимание мы направим на то, чтобы возросло в нас святое семя Божьего слова.

Христианская мораль – мораль становления человеческой личности, возрождаемого человека. Она возводит к совершенству и вместе с тем побуждает вырваться из рамок замкнутого индивидуализма и слить свою жизнь с жизнью всего человечества.

В основе христианской морали лежит учение Христа о любви к человеку. В Своих беседах Христос говорит ученикам: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас… По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою . ИН. 13:34–35

Где любовь, там всегда доверие, где любовь, там всегда и надежда. Любовь все переносит, потому что сильна. Истинная любовь постоянна, не иссякает и никогда не перестает.

Именно любовь – ни вера, ни догматика, ни мистика, ни аскетизм, ни пост, ни длинные моления не составляют истинного облика христианина. Все теряет силу, если не будет основного – любви к человеку. Даже самое дорогое, что есть для христианина, – вечная жизнь – обусловливается тем, любил ли человек в жизни своей людей, как братьев своих.

Любовь Христова должна сохраниться до Второго Пришествия Господа Иисуса Христа, любовь Христова должна сохраниться в сердцах малого Христова стада, и те ужасы жизни, ужасы неправды, попранной любви, которые видим ежедневно и ежечасно, должны нас побуждать к тому, чтобы возгревать в сердцах наших святую Христову любовь.

Любовь есть сущность естества Божия. Познать Бога – это значит познать всесовершенную, абсолютную любовь.

В общении с любовью Божией будет состоять наше познание Бога. Мы будем все больше познавать любовь как сущность Божества и будем становиться причастниками ее.

Весь закон сводится к одной заповеди о любви, ибо если кто достиг любви, то, разумеется, он не может быть нарушителем закона, вором, убийцей, прелюбодеем, блудником; он не станет завидовать ближнему своему, не может творить себе кумира и всякого подобия вместо Бога. Все это становится невозможным, ибо достиг он высшего в законе, достиг любви, а любовь есть исполнение всего закона.

Для того чтобы веровать, что в нас пребывает Бог и мы в Боге, мы должны стяжать любовь. Нужна любовь, совершенно обязательна любовь, и, если нет любви, нет в нас Бога, чужие мы Богу.

Стяжать любовь могут только те, которые стали бесстрастными, то есть освободились от всех страстей: от чревоугодия, блуда, гнева, от страсти лжи, от страсти тщеславия и гордости. Только они, ставшие чистыми, могут стяжать любовь.

Если страсти еще бушуют в сердце человека, то далек он от любви, а если нет любви, то он не свой, а чужой Богу.

Евангелие есть религия званных к новой жизни. Но званый не есть еще совершенный. И среди званых не все перерождаются к новой жизни. Как сказал Христос: Много званых, а мало избранных. МФ. 20:16

Сразу стать духовно зрячим, стать святым, стать праведником нельзя. Это процесс постепенного развития, который часто длится целую жизнь.

Велика и крайне трудна задача проповеди Евангелия Христова, ибо надо проповедовать не только словом, но и всей жизнью своей, всем существом своим, всеми делами своими, исполнением всех заповедей Божиих, даже малейших.

С большим волнением и восторгом слышим мы, что великий апостол называет себя и подобных ему делателей на ни ве Христовой удивительным и великим названием «благоухания Христова, распространяемого повсюду». Ведь нет большей радости, чем жизнью своей, делами и словами своими распространять вокруг себя благоухание чистоты и святости, а не зловоние низких страстей и похотей, лжи и коварства.

Христово благоухание, распространяемое добрыми и чистыми христианами в грешном мире, не дает ему закоснеть во зле и неправде и многим дает силы в борьбе со злом. Оно для них – запах живительный, на жизнь.

Надо нам быть глубоко утвержденными в законе Христовом и в любви к Нему. С великой радостью и утешением слышим от апостола, что утверждает нас во Христе, в Его Законе и в любви к Нему Сам Бог.

Прямые воздействия Духа Святого на душу человеческую в большей или меньшей степени испытывали не только великие святые, но часто переживаем их и мы, рядовые и даже слабые христиане. И нас, подобно Марии Египетской, останавливает Господь Бог на кривых и греховных путях нашей жизни весьма различными потрясениями души нашей.

Огромное большинство людей работает только над созиданием царства земного, но нам, христианам, повелел Господь не о земном заботиться, а о небесном.

О Господи, Господи! Какую власть Ты дал людям, возлюбившим Тебя и уверовавшим в Сына Твоего Единородного: дал власть быть чадами Божиими!

В Евангелии заключено самое возвышенное учение о человеке, его достоинстве, но оно далеко от иллюзий. Христианское мировоззрение оптимистично, но это не значит, что оно все видит в розовом свете. Мир полон страданий. Льются слезы, кровь. Зло коренится в сердце человеческом, и страдания причиняют друг другу сами люди (говорим не о тех страданиях, которые испытывает человек от болезней и бедствий, а лишь о тех, которые возникают в плане моральном). Чтобы избежать зла, его надо изгнать из источника – человеческого сердца, сознания. Чтобы возвести человека к его идеалу и спасти мир от зла, нужно создать такую мораль, которая переродила бы сердце человеческое. По христианским воззрениям это совершается в единении человека с его высшим идеалом – Богом. Это единство осуществлено прежде всего во Христе.

Христианство – это не культ страдания, не культ пассивного терпения. Христианский крест есть символ мужества, преодолевающего страдания, символ подвига, совершаемого в борьбе за правду. Способность добровольно идти на жертву для спасения других говорит о силе духа, а не о слабости и пассивности. Христианство никогда не восхваляло страдания как нечто необходимое само по себе и никогда не рассматривало их как самоцель.

Мир полон страданий, а христианство, будучи всегда реалистичным, утверждает, что зло не отойдет добровольно и что тот, кто вышел на борьбу с ним, никогда не избежит страдания. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь,  – говорил Христос, расставаясь с учениками. ИН. 16:33

Христианство не зовет страдать ради самого страдания, но зло не победишь, боясь подвергнуться страданиям. Разумеется, что трусы и себялюбцы никогда не решатся идти на борьбу, если есть опасность пострадать. Но ведь такая мораль достойна лишь презрения.

Евангелие не призывает к страданиям, но всякий исповедующий Евангелие вступает в борьбу со злом и потому невольно подвергается мучениям. Христианская Церковь выросла в период гонений, и христианские мученики за веру были теми живыми камнями, на которых создавалась Церковь.

В житиях мучеников Христовых есть очень много примеров того, как внезапно обращались к вере в Господа Иисуса Христа язычники, присутствовавшие при страшных мучениях христиан… Сверхчеловеческое мужество, стойкость и бесстрашие мучеников производили на язычников такое впечатление, что они бросали орудия пыток, объявляли себя христианами и сами становились мучениками.

Методы христианства в деле борьбы с рабовладельческим строем были более действенными, и оружие христианства более сильным, нежели копья и мечи. Христианское оружие было духовным, оно подрывало моральные устои рабовладельческого общества, оно показывало, прежде всего, моральную несостоятельность рабовладельческой идеологии. Оно обнажало все язвы этого строя и выставляло их на позор. Эта сила морального воздействия оказалась превосходящей грубую силу римского государства, ибо она проникала в самый стан врага и поражала его волю и сознание, и вместе с тем не только утешала, но и укрепляла духовные силы страждущих.