Окончательная синхронизация - Сергей Шангин

— В настоящее время непосредственно в теме не так уж много людей, остальные простые исполнители. Я постараюсь не расширять круг лиц сверх необходимого без жестокой необходимости. Я… мы… мои люди сделают все возможное, чтобы выполнить задание Родины.

— Вот. Так уже лучше. Четко, понятно, без громких слов. Постарайтесь не опоздать! Успеха всем нам.

— Почта, сэ-э-р!

— Господи, Лукич, ну когда ты успел нахвататься этой дурацкой лондонской спеси? «Сэ-э-э-э-р»! Давно ли от господ отучился? И, будь любезен, скинь ты с себя эту личину дворецкого, сам же знаешь, в этом кабинете ушей нет.

— Как скажете, могу и к господам вернуться! Вы же знаете, Михаил Самуэльевич, для меня ваше слово закон. А конспирация никогда и нигде, знаете ли, излишнею не бывает.

— Знаю, знаю. Кроме того, знаю, что у тебя в кармане для меня удавочка на всякий случай приготовлена! Ха-ха-ха! Шучу, шучу, а ведь ты испугался! Признайся, Лукич, есть удавочка-то?

— У вас хорошее настроение, Михаил Самуэльевич, а новости, осмелюсь доложить, не очень веселые.

— Не обижайся, Лукич, но не грустить же мне, право дело. Скучаю я по России-матушке, не поверишь — так и хочется пройтись по березовому лесочку, вдохнуть чистого воздуха, родного воздуха. М-м-да, вот ведь не думал, что и меня ностальгия достанет.

— Вы же знаете, Михаил Самуэльевич, мы работаем над этим вопросом.

— В курсе, что работаете, только результата не вижу. Скоро меня в собственном доме уже травить будут вашими заботами. Что за новости?

— Наш французский информатор не вышел на связь, позднее его тело нашли на берегу Сены с пулей в голове. Может быть случайность, но, сами понимаете, в нашем деле случайностям нет места.

— Твои рекомендации?

— Предлагаю задействовать резервный вариант. Пора Гению отрабатывать вложенные в него деньги.

— А ты не боишься, что он попутно сожрет и нас? Ему это сделать пара пустяков. Жамкнет разок челюстями — прощай, Лукич, жамкнет другой — до свидания, Михаил Самуэльевич. Жути нет в душе, что монстра из клетки выпускаем?

— Есть опасение, как без того. Только дурак ничего не боится. На такой случай есть предохранитель — он в курсе, если что-то случится с вами, мной или еще некоторыми людьми, ему несдобровать.

— Вот с этого места поподробнее, что-то я не слыхал ни о каких предохранителях. По крайней мере, до сих пор не слыхал! Темнишь, Лукич?

— Никак нет, Михаил Самуэльевич! К чему вам эти подробности? Ваша светлая голова занята решением геополитических вопросов, а мы уж мелочами всякими озаботимся.

— Лукич, ты слышал приказ — отвечай, что за предохранитель?

— М-м-м… тут такое дело. Помните, вы недавно у дантиста были?

— Ну да, ты же и насоветовал! Так ты…?

— Вот-вот. В пломбочку небольшой датчик вмонтировали. Питается он от естественных источников — тепло, слюна, тоны пульса улавливает. Если вы, не дай бог, остынете случайно… — ну вы понимаете меня? — или слюна выделяться перестанет, то сигнал датчика прекращается. То же самое будет, если пульс выйдет за пределы безопасных значений — волнение странное, здоровье душевное нарушится или еще что подобное. Отсутствие сигнала вызовет срабатывание микрозаряда в мозгу нашего гениального партнера. Бум и нет башки, извините за подробности! Такая вот предосторожность. Будьте спокойны, Михаил Самуэльевич, датчик прошел все испытания, сбоев быть не может — космические технологии.

— А если я, к примеру, мороженное на зуб положу или лед из бокала к нему западет, как твой датчик сработает? Или ты же мне, подлец, сообщишь, что моя благоверная с негром спуталась, и я занервничаю невозможно, что тогда?

— Никак, реакция рассчитана на длительное и устойчивое пропадание сигнала.

— Мудришь, Лукич, мудришь. Впредь о таких «предохранителях» докладывать мне в первую очередь, а то в мою светлую голову придет геополитическая мысль убрать тебя подальше в тьму-таракань, и взять на твое место другого человечка. Как думаешь, не перевелись еще в вашем ведомстве дельные людишки, кого порекомендуешь на всякий случай?

— Михаил Самуэльевич! Отец родной! Виноват! Исправлюсь, не велите казнить!

— Ну-ну, Лукич, ты еще слезу пусти, так я и поверил в твое раскаяние. Ты же одним глазом слезу пускаешь, а другим мне в компьютер заглядываешь, знаю я вашу гэбэшную натуру. Иди, работай. Запускай резервный вариант, времени у нас совсем нет. Работай, полковник, сбоев быть не должно.

— Слушаюсь, Михаил Самуэльевич!

Дворецкий с выправкой отставного полковника вышел из кабинета хозяина. Михаил Самуэльевич проводил его внимательным взглядом, прикоснулся пальцами к правой щеке, за которой прятался отреставрированный зуб, и надолго погрузился в тяжкие думы.

Большие деньги, которые, казалось бы, должны были обеспечить ему и семье безоблачное существование, оказались ловушкой. Деньги притягивают деньги, но большие деньги тащат за собой власть. Сперва власть начинает тащить тебя на себя, как одеяло, чтобы твоими деньгами укрепить себя. Потом ты понимаешь, что это закончится тупиком и бедностью в лучшем случае, а в худшем тебя прикончат именно те, кто так нуждался в твоих деньгах.

Деньги меняют тебя, твою душу, твое окружение. Ты уже не можешь быть просто Мишей, приятным в общении мальчиком из небогатой семьи. Никто уже не засмеется искренне в ответ на твои шутки, потому что теперь каждая твоя шутка имеет тысячу подтекстов и может лишить кого-то денег, должности, жизни.

Деньги распоряжаются тобой, требуют гарантий своего прироста. Большие деньги нуждаются во власти. Если у тебя нет власти, то когда-то деньги смогут забрать другие. Те, кто перепишет закон, купит судей и свидетелей, совершит революцию.

И ты начинаешь тратить деньги, покупая взамен власть. Власть или ее атрибуты. Ты создаешь собственное маленькое государство с собой в качестве президента, царя, падишаха. У тебя своя армия, разведка и контрразведка, свои осведомители и убийцы. Власть зиждется на крови и костях. Чем больше того и другого, тем прочнее власть и любимее народом ее олицетворение — царь, президент, падишах. Ты наделен правом делить людей на друзей и врагов. В твоей власти казнить и миловать.

Есть ли предел у власти, видит ли бог, что творят создания его? Навряд ли, зачем ему это? Власть не от бога, ее придумал человек. Человек и ответит за свои грехи. Ответит, но потом, когда его жизнь земная прервется. А кто сказал, что мы собираемся помирать? Нет уж, мы еще поживем, мы еще потреплем врага за загривок. Мы еще посмотрим, кто будет жрать баланду из миски, а кто будет решать, кому можно топтать родную землю, а кому нет.

Беспокоит лишь жуткая нестабильность ситуации. Эти чертовы технологии заглядывания в чужие мозги, бр-р-р, жутко представить, что в этот самый момент, кто-то копается в твоей памяти, как в собственной кладовой. И ты ничего с этим сделать не можешь, это не жучки, которых можно обнаружить или подавить, это что-то дьявольское, мерзкое по своей сути и от того страшное даже для тех, кто якобы этим управляет.

Он подстраховался! Идиот! Гению не нужно меня убивать, чтобы завладеть моими деньгами — знания, информация, все, что раньше надежно пряталось в бронированных швейцарских сейфах и в шифрованных файлах, можно спокойно прочитать в голове того, кто этим знанием владеет. Если бы не острая нужда, Михаил Самуэльевич давно бы отдал приказ ликвидировать Гения, найти всех подобных ему и ликвидировать их тоже. Они угроза любой власти, потому что для них не существует понятия ТАЙНА. Но сейчас вопрос стоит жестко — или мы получим доступ к самым сокровенным тайнам или его получат заклятые враги.

Эта ТАЙНА должна принадлежать только одному человеку, иначе все теряет смысл. Кто владеет артефактом, тот владеет миром — так сказал Гений. Михаил Самуэльевич, вспомнил его улыбку и тон, которым он произносил эти слова — за одно это Гений подлежал немедленному уничтожению. Если бы не проклятое «но» — без него как без рук. Только он может отследить перемещение артефакта, только он может защитить его от прочих желающих владеть им, только он владеет этой проклятой технологией, которая не дает спокойно спать Михаилу Самуэльевичу с самого начала сверхсекретной операции.

«Артефакт, это ключ к сознанию всего человечества, — нагло улыбаясь, снисходительно пояснял Гений. — Для того, кто умеет с ним обращаться, — Гений сделал легкую паузу, намекая на себя, — он бесценное сокровище! Для всех прочих не более, чем кусок камня. Без меня вам с ним не справиться, Михаил Сауэльевич, но… я не умею управлять миром, — он расхохотался, довольный собственной шуткой. — Михаил Самуэльевич, я вам не враг, вы уж поверьте мне на слово. Только я могу управлять артефактом, но мы нужны друг другу, чтобы управлять человеческим стадом.»

Тогда Михаил Самуэльевич только покачал головой, не зная, что сказать. Его переполняли страх и ненависть, но более всего он опасался, что Гений с его способностью залезать в чужие мозги без спроса, считывает в этот момент его состояние. Считывает и продолжает нагло улыбаться ему в глаза, упиваясь собственной властью.