Чехия и чехи. О чем молчат путеводители - Вячеслав Перепелица

И в историческом плане готика тоже стоит особняком. Все остальные стили в той или иной степени подражали, причем сознательно, античной архитектуре. Например, строениям эпохи Ренессанса теоретик того времени дал немного странное определение: «хороший новый древний стиль». А вот готика – это единственный из европейских стилей, который возник не в подражание чему-то, а как будто из ничего, словно на пустом месте. Раньше массивные полукруглые своды всей тяжестью опирались на толстые стены с маленькими оконцами – вдруг на голову все рухнет?! И вот потом всю конструкцию водружают на изогнутые каменные балки, красиво сплетавшиеся высоко-высоко над головой. Балки эти опираются на пучки колонн… Получилось, что стены, ранее возводимые для прочности конструкции, теперь совсем не нужны, поэтому часто пространство между колоннами занимают огромными, невиданными доселе витражами! Кто придумал, что так можно строить? Сам аббат Сугерий, именно таким образом перестраивавший собор на севере от Парижа, был таким умным? Или кто-то ему подсказал?… Вот почему готика так тесно переплетается с мистикой: может быть, загадочный орден тамплиеров нашел-таки чашу Грааля, а вместе с ней обрел сокровенные знания, в том числе узнал и о способе строительства готических соборов? Действительно, пока тамплиеры были на коне, в Европе расцветали науки, искусства, ремесла. Тогда же и пронзили европейское небо сотни готических шпилей, куда выше и величественнее самых больших романских колоколен. А когда разгромили орден, сожгли на костре его магистра Жака де Моле, в Европе наступил период упадка. (Прямо чувствую, как к этой теме подбирается Дэн Браун.)

Для наших туристов (а еще для американских) готические соборы – вещь невиданная: если не удалось им, конечно, раньше побывать на Западе или в Прибалтике. Вот и стоят они ошеломленные, приоткрыв в восторге рот, под огромными сводами собора Святого Вита. Перечтите эпиграф к этой главе! Вряд ли кто-то из неверия в веру тут же обратился, но подобные мысли многих посещали. Помните, как у Мандельштама: «„Господи!“ – сказал я по ошибке, / Сам того не думая сказать»?

А еще вспоминаются мне тут строки Бродского; «Что готический стиль победит, как школа, / Как способность торчать, избежав укола». Какая игра слов! «Укол» торчащего острого готического шпиля – и иглы наркомана.

И смысл: от созерцания готики «торчишь», как наркоман от укола!

А уж готики в Чехии немало, ох как немало! Чехи даже подзадержались на целое столетие со своей любовью к готике, не признавая новых архитектурных веяний. Тому была интересная причина: оказывается, чехи, зараженные гуситскими идеями, немножко свысока смотрели на остальной христианский мир, считая себя более передовыми, и потому с неодобрением относились ко всему заграничному. Однако положение исправили просвещенные правители, приглашая в страну итальянских зодчих. Так, чешский дворянин Захариаш, вдохновленный поездкой по Италии и полностью поддержанный своей любимой женой Катаржиной, не только перестроил свой замок, но и выдал ссуды жителям городка, которым владел, и предоставил им в помощь привезенных с собой итальянских строителей. И случилось чудо – маленький городок Тельч, по существу весь состоящий из одной огромной площади, оказался полностью застроен ренессансными домами, из которых ни один не повторяет другой и по которым можно (и нужно!) изучать все архитектурные приемы той эпохи. Или просто сидеть на скамеечке посреди площади и думать: «Как много красоты есть на белом свете!»

Так что ренессансной архитектурой мы с вами, путешествуя по Чехии, мягко говоря, отнюдь не обделены. А вот с барокко все получилось намного интереснее. Как раз самый трагический для чехов период пришелся на закат Ренессанса и приход ему на смену нового стиля. И когда чехи потерпели сокрушительное поражение в битве при Белой горе и окончательно потеряли независимость, тогда-то и развернулось на чешских землях барокко во всей своей красоте и пышности. А тут еще орден иезуитов обосновался в Праге, чтобы восстановить пошатнувшееся было могущество католичества.

Иезуиты строили соборы, школы и госпитали, старые готические храмы украшались барочными статуями, позлащенными алтарями и витыми колоннами. Однако для чехов все это великолепие невольно ассоциировалось с поражением. Барокко – символ порабощения, бренд ненавистных оккупантов, так уж получилось. И до сих пор еще в каком-нибудь чешском описании архитектурных богатств родного края нет-нет да и мелькнет «мрачное барокко». Как такое про барокко можно сказать – уму непостижимо. Вспомните хотя бы наш Смольный монастырь?! Тем не менее…

Однако нам с вами историческая память не мешает наслаждаться чешским барокко. А любоваться есть чем! Великолепные соборы местных зодчих отца и сына Динценхоферов, дворцы знаменитых австрийцев Фишера фон Эрлаха и Хильдебрандта, скульптуры Брокофа и Брауна!

Классицизм представлен скромнее, что меня, честно говоря, не сильно огорчает – не люблю я эти колоннады и портики! Правда, знаменитый Сословный театр в Праге, во-первых, совсем не глупо-скучно-величественный, а очень даже скромный и милый. Сам бы и не догадался, что это классицизм (видно, не великий я знаток). Во-вторых, в нем состоялась триумфальная премьера «Дон Жуана» Моцарта, который просто обожал Прагу и пражских любителей музыки. Так что событие это само по себе делает театр значительным.

А модерн! Тут уж не обязательно шибко хорошо разбираться в архитектуре, чтобы обратить внимание на эти изящные изгибы линий, чугунных решеток, стенной росписи, вычурные формы окон… Ах, это нам знакомо: достаточно на Ярославский вокзал глянуть, на «Метрополь» в Москве. И в Чехии модерн расцвел на заре двадцатого века пышным цветом, да еще и называется здесь изысканно – «сецессион», поскольку корни его уходят в австрийскую традицию. Как верно сказал Петр Вайль: «… если б каким-нибудь марсианам надо было дать представление о Европе, показав единственный город, то для этой роли лучше других подошла бы Прага».

А еще… Что, устали? Стоп! Пора выпить пива! Потом по пути от «Фердинанда» к гостинице я еще знаменитый «Танцующий дом» покажу.

Средневековая ратуша, Карлов мост и, конечно, необычайно узкие улочки, по которым мы часами ходили, разглядывая непривычную для взора архитектуру, маленькие домики и величественные соборы, поражающие своим размахом…

Шаг за шагом

От фонтана к фонтану, от церкви к церкви…

И вот так, шаг за шагом, будете вы со мной путешествовать по Чехии и на каждом шагу отпивать глоток из чаши наслаждения. Потягивать сложный коктейль из невиданных красот, новых знаний, приятных знакомств, вкусной еды, гордости собой после преодоления крутых ступенек Чешского Рая и нестройных песен в автобусе после дегустации местных вин у пана Ладислава. Шаг за шагом, глоток за глотком… И вы вернетесь домой другим человеком. Только старайтесь записывать, кому уже рассказывали о своей поездке: после третьего раза вас могут побить.

Сравнение путешествия по Чехии с чашей наслаждения считаю своей безусловной творческой находкой, но чувствую, что запас красноречия и пафоса на сегодня уже исчерпал. Поэтому, как и предупреждал, обращусь к цитатам. Вот что сказал о ваших будущих прогулках по Праге Иосиф Бродский:«В этих узких улицах, где громоздка / даже мысль о себе, в этом клубке извилин / прекратившего думать о мире мозга, / где то взвинчен, то обессилен, / переставляешь на площадях ботинки / от фонтана к фонтану, от церкви к церкви / – так иголка шаркает по пластинке, / забывая остановиться в центре…»

Я вот рефлектирую: имею ли право «перетаскивать» строки любимого поэта, написанные совсем о других местах, на чешскую почву? Когда-то ведь вспоминал их к месту: в Риме, Венеции, Флоренции… А теперь невольно всплывают они в памяти, когда езжу по Чехии. Добро бы только про себя их вспоминал, но иногда и в микрофон произношу. Это что же, такой своеобразный плагиат получается? «Что делать, кто бы посоветовал, / Но вновь безмолвствует народ…» – как писал другой русский поэт Игорь Иртеньев.

Ну и поскольку вся эта главка сплошь из цитат состоит, закончу ее тоже цитатой из Венедикта Ерофеева:

«Надо преодолеть высокоинтеллектуальную напряженность беседы, соскользнув в сферу легкой и обыденной болтовни».

Действительно, не поболтать ли нам по-чешски?

Млувите чески? – Йез, запросто!

Меня спросили на иврите:– Вы на иврите говорите?А я в ответ на чистом идиш:– Ты чё, в натуре, сам не видишь?

Милая мне здешняя забава – разгадывание ребусов языка, родственного по Кириллу и Мефодию. Почти всегда догадываешься, хотя есть перевертыши, словно сочиненные назло.