Римские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках - Альберто Тозо Феи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главной мишенью его бесчинств были извозчики: как-то раз графа призвали к судебному разбирательству за оплеуху, отвешенную некоему водиле. Судья приговорил виновника к выплате 50 лир штрафа. Но тот, узрев самодовольную улыбку извозчика, мгновенно выудил из кармана банкноту в 100 лир и влепил противнику еще одну оплеуху, округлив свой счет. В другой раз городовой (в Риме их звали «пиццардоне») застиг охальника в переулке, когда тот орошал угол. Последовал штраф. Граф безропотно раскошелился, попутно осведомившись, придется ли повторить плату, если ему прямо сейчас вздумается еще раз отлить. Страж ответил, что не придется. Тогда граф с лучезарной улыбкой пригласил прохожих тоже справить нужду, раз уж все оплачено.
Когда пристало время, он тоже перешел в стан автовладельцев и приобрел авто в 20 лошадиных сил. Эта штуковина моментально стала грозой римлян. 12 октября 1904 года при попытке объехать карету, не задев лошадь, наш герой вылетел на тротуар, сбив фонарный столб. Разумеется, виновником был объявлен муниципалитет, который понатыкал фонарей на его пути.
Благородный титул не отличался древностью. В 1860-м папа Пий IX «пожаловал» его отцу Андреа, Филиппо Бенничелли.
Говорят, это произошло после того, как понтифик посетил семейное деревообрабатывающее предприятие, иронично заметив: «А вот и граф среди своих подданных!» Ответ оказался выдержан в лучших семейных традициях: «Ваше святейшество, граф я, конечно, липовый, зато подданные мои – самые настоящие!» В итоге Адриано Бенничелли смирился с плотницким прозванием, поскольку именно оно принесло ему статус знаменитости. Он умер в 1925 году, будучи настоящей живой легендой.
Вот начало бесконечного, как бесчинства «графа Болванки», простонародного стишка про него:
Бенничелли Адриано – граф Болванка
был для римского народа как поганка.
Что ни день – свершал он подвиг лютой мести,
переполнен безобразьем и бесчестьем.
Обладал он хлесткой речью, люд клеймящей,
обернуться мог зверюгой настоящей.
От обиды сердце гневом обливало,
а из глаз очко монокля вылетало…»
На пересечении площади со Старой Правительственной улицей (via del Governo Vecchio) нас встречает образ Мадонны конца XVII века, скорее всего – творение одного из учеников Борромини. Под балдахином с бахромой и подвесками, в изысканном обрамлении предстает фреска «Богоматерь с младенцем». Вверху, над росписью, возносятся херувимы в лучах, а внизу ее словно поддерживают два прелестных длиннокрылых ангела, чьи движения подчеркнуты складками драпировки.
9 июля 1796-го, за считаные недели до вторжения французской армии в Папскую область[7], многие Мадонны чудесным образом задвигали глазами. Этот феномен продлился три недели на глазах у тысяч свидетелей. Ватикан подтвердил по меньшей мере 50 случаев во всевозможных алтарях. Иногда, когда толпа во время шествий доходила до гимна «Sancta Maria», глаза мадонн двигались туда-сюда, сопровождая людской поток на улицах и площадях «смиренным любящим взором».
11 мая 1861 года в доме № 57 по Старой Правительственной улице (via del Governo Vecchio) были зафиксированы необъяснимые происшествия. Внутри сами собой летали тарелки, разбиваясь об стены, слышались сильные удары и прочие звуки, с кроватей срывались матрацы и кружили по комнатам. Семейство Тромба, живущее в беспокойной квартирке, после нескольких изматывающих дней в отчаянии обратилось к местному прелату, а затем в полицию. Те прибыли, но поделать ничего не смогли и, более того, сами стали свидетелями происходящего. Тромба покинули свое обиталище. Вскоре неприятности прекратились без всяких причин.
* * *
Теперь направляйтесь по Старой Правительственной улице (via del Governo Vecchio) до перекрестка с улицей Коралло (via del Corallo) и по ней продолжайте движение налево, пока не окажетесь на небольшой площади Фико (piazza del Fico, буквально – Инжирная). Там, кстати до сих пор растет инжирное дерево. Пересеките площадь правее, по диагонали, до начала улицы Мира (via della Pace). Через несколько метров она приведет вас к повороту налево, к церкви Санта-Мария-делла-Паче, которую возвели в 1482-м по приказу Сикста IV в память о чуде. В этом месте древний образ Мадонны Мира (Madonna della Pace) после удара камнем закровоточил. Под впечатлением от явления папа дал обет: если заговор Пацци во Флоренции[8], в который он тоже был замешан, не приведет к ожидаемой с содроганием войне, то он построит здесь храм в честь Богоматери.
Так и случилось. В середине XVII века архитектор Пьетро да Кортона пристроил к храму барочный фасад наподобие театральных подмостков. В итоге здание активно «шагнуло» в пространство площади, наполнив его движением. Для создания этой асимметричной композиции было разрушено множество домов. Тем не менее перед нами – одно из лучших творений римского барокко.
Важным элементом церкви Санта-Мария-делла-Паче является так называемый дворик Браманте, созданный мастером в начале XVI века, в его первые годы работы в Риме. Внутри храма находятся фрески Рафаэля, завершенные Себастьяно дель Пьомбо после внезапной смерти урбинского живописца в 1520 году.
По правой стороне церкви проходит под сенью арок самый узкий переулок Рима: виколо делла Паче (vicolo della Pace, Мирный переулок). Прокрадитесь по нему и сверните вправо на улицу Санта-Мария-дель-Анима (via di Santa Maria dell’Anima, буквально – «Дева Мария души»). Остановитесь у дома № 16 по левой стороне (или № 17 согласно старой нумерации, существующей до сих пор). Прямо перед нами – окна палаццо де Купис. Чуточку везения – и вам откроется волнующее и таинственное зрелище…
Мимолетность ласк
Именно здесь, за стеклом одного из окон, ночью в полнолуние, в свете бледного светила можно наблюдать взмах белейшей руки Костанцы де Купис. Ее трагическая история всплывает в памяти с восходом полной луны. На заре XVII века молодая и благочестивая Костанца из семьи Конти была выдана за представителя древнего рода де Купис.
Кроме прочего, наша дама обладала идеальной красоты руками – предметом воздыхания тогдашних трубадуров. Однажды скульптор Бастиано, (прозванный «алли Серпенти», то есть «змеиный», поскольку проживал на улице Змей, ит. «Серпенти»), попросил разрешения воспроизвести одну из рук Костанцы в гипсе.
Слепок женской руки был изготовлен наилучшим образом и выставлен на обозрение в мастерской автора, лежащим на бархатной подушечке под стеклянным колпаком. Из-за поразительной красоты каменная рука сразу стала объектом паломничества горожан и поклонников искусства. Как-то раз один из таких «почитателей», каноник храма Сан-Пьетро-ин-Винколи, после посещения руки воскликнул, что подобной прелести ручку могли бы и отрезать, принадлежи она живому человеку.
Замечание достигло ушей Костанции и повергло ее в ужас. С
